Юрий Ишбулатов - Пепельная столица

— Спасибо! — Отозвалась посветлевшая женщина, и Десница не удержался от хмурой полуулыбки.

— Оковы Хинаринской сущности терзают меня, я должен вознестись и разделить могущество с вами. — Продолжил он, чувствуя, как друзья прячут глаза и неуверенно ворочаются на сиденьях. — Неужели перспектива не кажется вам слишком заманчивой? Не переживайте, в Саантире найдутся те, кто готов разделить мое бремя.

Кантар медленно приходил в себя после неспокойного сна. Рефлекторно освободившись от разогретых стальных тисков, Лим'нейвен осторожно расправил затекшие конечности, помассировал натертые запястья и рискнул размять спину. Боль оказалась терпимой и оставила с приятной надеждой. Осмотревшись, Яроокий заметил новые подтеки расплавленного гранита, темневшие среди ленивых зелено-пурпурных бликов. На кольце железных щитов постепенно гасли рдеющие пятна. Племянник Ио тяжело дышал на неказистом табурете, опустив босые стопы в лужу голубой крови. Иллюзия невидимости зыбко трепетала, и клубящийся туман принял форму неестественно вытянутого силуэта. Хрупкая девушка с безобидными светло-пепельными кудряшками оперативно зашивала глубоко рассеченное плечо, бледневшее участком сколькой кожи. Мгновенно почувствовав пробуждение Кантара и вес, свалившийся с плеч, Племянник блаженно выдохнул.

— С пробуждением, Саррин Хан Неве. — Измотанно проскрипел шпион, выпрямляя пугающую фигуру и размалывая мерцающую слезу в когтистой лапе. Дополнив приветствие учтивым кивком, Тень медленно растворился и направился к выходу, оставляя блестящие голубые следы.

— Прохладного дня, Десница. — Подхватила невысокая девушка и игриво подмигнула радостно-желтым глазом. Одеяние ее составлял сизый сарафан, украшенный облегающим поясом и пушистыми облачками. Кантар чувствовал три клинка из черного железа, затаившиеся в просторных полах.

— Было бы неплохо. — Прохрипел Яроокий, вытирая соленую каплю пота с крючковатого носа. Затем он сплел собственную иллюзию и продолжил беседу через ее уста. — Я уже пропустил какую-нибудь встречу?

— Боюсь, что так. Саррана Даргод Хан Саве ждала вас к трем часам. — Пропела Тень мелодичным голоском.

— Ну и в задницу эту скользкую тварь. — Раздраженно отмахнулся двойник Кантара, прогоняя из памяти образ неприятной подобострастной старухи, которая нелепо изображала девичью кокетливость. — Что-нибудь еще?

— Это не имеет отношение к встречам, но Родорвиц снова давит на подчиненных и пользуется безнаказанностью, которую дарит ваше расположение. — Ответила шпионка, мягко улыбаясь. Кантар с удивлением отметил, что ему начинает нравиться иметь дело с прямолинейными Тенями.

— Песок ему в глотку. Всю молодость был беднее тощего Скрета, и теперь не может насытиться. — Проворчал двойник, экспрессивно жестикулируя, пока Лим'нейвен массировал ноющие виски. — Нельзя это игнорировать. Саантиру тяжело и без помех в работе казначейства. Намекните ему, что он недостаточно умело скрывает махинации. Но сделайте это аккуратно, не хочу терять друга. Нет, нет. Как вам вообще можно подобное доверить? Сам ему явлюсь.

— Как пожелаете. — Ответил Тень, учтиво кивнула и обворожительно улыбнулась. — Хочу напомнить, что Наакрат Хан Ката ожидает вас через полчаса в бастионе городской стражи. Уверена, вы не хотите пропускать эту встречу.

— Очень не хочу видеть его надменную, лживую рожу. Но не думаю, что есть выбор. — Признался Кантар. — Кстати, о Хан Ката. Каменный Страж преодолел желание снести мне голову? «Фаланга» должна была отправиться еще утром.

— Он готов. Дядюшка Ио собирался сообщить вам после совещания с Наакратом. Если позволите, шесть дней довольно мало, чтобы перекроить столь… упрямого и своевольного Хинаринца.

— Очень вами горжусь. Приведите его. — Иронично буркнул Кантар.

— Если хотите испытать его преданность, то рекомендуем сотворить иллюзию его сестры. — Продолжила девушка в неизменно дружелюбной манере, и извлекла из-за пазухи аккуратный блокнот с желтоватыми пергаментными листочками. — Я приведу подробный психологический портрет.

— Не хотите рубить, чтобы проверить остроту меча? Не ожидал. — Ехидно прошипела Иллюзия.

— Не жалко загубить предателя, если это единственный способ испытать прекрасный Нар'Охай. — Беззаботно пожав плечами, ответила девушка и начала покрывать листочки рядами убористых букв. — К сожалению, она укрылась в бастионе Пяти Копий и я не приведу ее раньше, чем вы сконцентрируетесь на разговоре с Наакратом. Более того, Дядюшка Ио верит в ваше мастерство в области иллюзий.

— Я уж точно лучше Аргийца, которого таскают Наемники. — Усмехнулся Кантар. — Радует, что я пока не самое большое зло в этом несчастном городе, но не волнуйтесь и передайте Дядюшке, что норму расправ я выполню, когда Фаланга поднимется с причала.

— Уверенна, вы будете неподражаемы. — Подбодрила Тень и Кантар не распознал фальши в приятном голоске. Спустя мгновенье девушка, непосредственно улыбнулась, протянула Кантару блокнот. Небольшая книжечка вспорхнула воздух, шелестя страницами и блестя гладкой кожей бордового переплета, а потом приземлилась в протянутую ладонь иллюзии. Шпионка снова поклонилась и удалилась по безликому гранитному тоннелю. Коридор исчезал в непроглядном мраке, будто отмечавшем границу крошечного мирка, которым правил Кантар. Деснице давно казалось, что аватары, покидающие ненавистный зал, видят иллюзии, которые из жалости плетут Тени.

Изучение портрета Линфри Хан Ката было завершено, и Кантар притуплял ноющую боль исследованием мраколесного светоча, который норовил оплести подлокотник кресла темно-аквамариновыми лозами. Яроокий ухмыльнулся настырности молодого растения и протянул указательный палец к мясистым лепесткам. Когда до лоснящейся ботвы оставался почти сантиметр, на ней появилось черное пятно. Раздалось тихое шипение, и к потолку поплыла тонкая струйка плотного дыма.

— Не знаю, зачем они притащили тебя. Постоянно напоминаешь, во что я превратился. — Раздраженно выпалил Кантар, но смягчился и добавил с ироничной полуулыбкой: — Почему ты не боишься дерзить Деснице?

От разговора со светочем, который за двое суток потемнел и сжался, Кантара отвлекли зашелестевшие дверные створки. В раскрывшемся арочном проеме возвышались пара Теней и широкая фигура Ларканти Хан Ката, облаченная в просторный рубиновый плащ и закутанная во влажные компрессы. Поступь стража была тяжелой, дыхание с хрипами вырывалось из опаленной глотки. Несмотря на увечья, он держался ровно, а верный Нар'Охай дремал на массивном плече. Кантар лично запечатал ножны Красными Хинаринскими нитями, но вид изящной дуги вызвал приступ острой фантомной боли.