Юрий Ишбулатов - Пепельная столица

— Прекрати извиваться, Ларк, — настойчиво потребовала Саакрати, уперев руки в пояс, — все-таки прикончил грязерожденного? И почему ты весь в крови? Ты, что его выпотрошил?!

— Именно, Са-ти, а еще полдюжины его дружков, — немного раздражённым голосом отозвался страж и указал на черный клинок, притороченный к креслу, — Нар'Охай не кухонный нож!

— Шкатаак , Ларк! Нар'Охай не должен был никого потрошить, он должен был «остаться дремать в своих ножнах», — передернула Саакрати, пародируя самодовольный тон Ларканти.

— Именно этого я и хотел. Думаешь, я собирался закончить вчерашний вечер выволочкой от Наакрата за убийство «бледных»? Те оборванцы не оставили мне выбора… — начал оправдываться страж, но женщина оборвала его гневным взмахом.

— Конечно! И ты ни единым словом не подтолкнул их к нападению? Не позволил себе ни одного оскорбления? Был сдержан и вежлив?

— Не совсем… — признался страж и предотвратил бранный ответ, прикрыв губы подруги, — это ничего не изменило бы! Это были головорезы с крисами и дубинками, замотанные в награбленные тряпки. Половина сидела на грибах, а оставшиеся пристрастились к Аргийским дурманам. Песок тебе в глотку, Са-ти! На фасаде их логова болтались трупы зелотов Кантара! Шкатаак … мать же услышит.

— Так что же тебя тогда тревожит, Ларк? — более мягко поинтересовалась женщина.

— Я опять потерял контроль, Са-ти. Смаковал убийства, словно сумасшедший… Но и это не все, — страж до хруста в костяшках сжал правый кулак. Юный каменщик оторвался от работы и с заметным испугом уставился на устало ссутуленного хозяина Нар'Охай.

— О, Нар. Что еще? — почти ласково спросила Саакрати, кладя ладонь на плечо стража.

— Там была женщина. Рыжий ублюдок держал ее на правах раба или ручного скрета. Не знаю, — опустив взгляд, начал Ларканти и принялся непроизвольно взбалтывать вязкую настойку в полупустом стакане.

— Наверное, утолял с ее помощью страсть к Лиоре. Затравленное, жалкое существо. Когда с грязерожденными было покончено, эта дура кинулась на меня с какой-то сковородкой, или чем-то в этом роде. Со спины, — грустно усмехнувшись, продолжил он.

— Она что защищала рыжего ублюдка? — удивленно переспросила Саакрати.

— Она защищала рыжего ублюдка-младшего, судя по всему, — пробурчал Ларканти, залпом добил стакан и размел затекшую шею, — карликов шкет так посмотрел, когда я вскрыл глотку его матери. Потом выбежал на улицу и исчез. На половину бледный, посреди расплавленного квартала.

— Линфри и Лиора знают? — продолжила расспрос Саакрати и взглядом вынудила сына вернуться к работе.

— Конечно. Я посвятил их, хотя некоторые детали предпочел опустить, — кивнув, ответил Страж.

— А твоя мать? Она не прознала? — оглянувшись на особняк, Ларканти перешла на шепот.

— Понятия не имею, Са-ти! — раздраженно отозвался страж, но потом осекся и продолжил гораздо охотнее, — с матерью выходит странная ситуация. Если бы речь шла не о ней, то я, наверное, находил бы это весьма забавным.

— О чем ты? — поджав губы, переспросила пепельная и разлила мутную настойку по опустевшим стаканам.

— Ты же знала про Хоакса и лже-всадников еще до того, как я наведался в «Крону»? — принимая стакан, поинтересовался страж.

— Конечно. Каждый второй Хан Ката бахвалился подвигом знаменитого Ларканти, — с ироничной полуулыбкой ответила женщина.

— Естественно. Слухи летят быстрее, чем Когти! — кивнул страж, — думаешь, мать бросилась на меня с причитаниями, когда мы встретились? Начала ругала за то, что кинулся на пернатую тварь? Нет. Она понятия не имела и пожурила меня за то, что я не застегиваю халат. Пожурила за халат! Представляешь?

— Как такое могло произойти? За две недели кто-нибудь сболтнул бы, — сложив на груди руки, заключила женщина.

— Тоже уверен, она не раз слышал о моем… подвиге. Ее разум, кажется, отгораживается от неприятных событий, — мрачно продолжил страж, смакуя обжигающий алкоголь.

— Мерзко. Хотя, может это и к лучшему, — задумчиво рассудила пепельная.

— От этого никакой пользы, — отрицательно мотнул головой Ларканти.

— Если поставить ее перед очевидным фактом, то самообман ненадолго вскрывается. От осознания начинается истерика, пена изо рта идет, выкатываются из орбит глаза, — активно размахивая стаканом, пояснил он. Прежде чем Саакрати подобрала утешающие доводы, откровенный разговор прервал отдаленный крик. Изможденный каменщик потерял концентрацию, острейшее зубило соскочило и оставило глубокую зарубку на груди стража.

— П… Простите, Сарри… — поторопился извиниться Дакрот, но ладонь стража дернулась и призвала к тишине. Навострившийся слух Ларканти внимательно прощупывал вернувшуюся тишину, новые крики не заставили себя ждать. Мрачные тучи, затянувшие небо, вспыхнули оранжевыми бликами, а воздух наполнился заревом пожаров.

— Шкатаак! Могу я получить хотя бы день покоя, — выругался Ларканти и лениво потянулся к эфесу верного Нар'Охай.

— Ларк, ты не единственный каменный страж. Останься дома, — успокаивающе проговорила Саакрати, кладя пышную руку на плечо стража. Ладонь дернулась, когда отдаленный взрыв прогремел громче раската грома и породил новую вспышку испуганных криков.

— Я и сам не горю желанием! Что-то происходит по всему Саантиру, и я не имею право это игнорировать! — раздраженно возразил страж, грузно поднялся из кресла и принялся неспешно разминать затекшие мускулы. Двор начал постепенно заполняться пепельными, которые высыпали на улицу, чтобы спрятать детей или разобраться в том что происходит. Выскочила и встревоженная мать Ларканти. Вытаращенные ониксовые глаза влажно блестели на осунувшемся, морщинистом лице.

— Только этого не хватало, — пробормотал страж и поторопился к стойлам, но пожилая иссушенная женщина обеими руками вцепилась в его шею и вжалась лицом в широкую спину.

— Я тебя не выпущу, Ла-ти! — пронзительно завопила женщина, мотая гривой запутанных седых волос. Не дождавшись реакции сына, она задрожала от подступивших рыданий и тяжелого кашля, — ты не уйдешь, как твой отец!

— У меня нет на это времени, мам, — ответил страж и вырвался из дрожащих рук. Затем он открыл дверь, из которой она выбежала, и затолкал мать обратно в особняк. Навалившись на изукрашенные железные створки, Ларканти поймал хмурый взгляд Саакрати.

— Это твоя мать. Попробуй с ней поговорить, — печально попросила она, бегая взглядом между стражем и створками двери, которые слабо гудели от немощных ударов.

— Страх забрал ее рассудок. Слова бесполезны, — мотнул головой страж и потянулся к курительной трубке, свисавшей с широкого пояса янтарно-пепельного кафтана, — впрочем, не мешаю тебе попробовать. Отправляйся в дом и помешай ей выпрыгнуть в окно.