Юрий Ишбулатов - Пепельная столица

Внезапно толпа озверевших линчевателей взорвалась бурными овациями и приковала внимание бледных к исполинскому силуэту Нар'Катира, темневшему черным железом на воне рдеющего зарева. Развевающиеся полотна, ниспадавшие с угловатых доспехов, скользили по лицам обезумивших пепельных и позволяли увидеть железный короб, подвешенный под брюхом вытянутого гиганта. Нар'Катир неспешно брел к расчищенной площадке, деликатно опуская непропорционально тонкие лапы между беснующимися бунтовщиками. Добравшись до сцены, зверь устало пригнул лапы, и дно массивного короба врезалось в гранитные плиты, подняв облака мелкой крошки. Зелоты суетливо скрылись за завесой темно-пепельной пыли и начали с видимым трудом отворять массивную дверь. Чем шире становилась щель, тем сильнее притихали бунтовщики, ощущая присутствие непомерной, первобытной силы. Незримые щупальца вырывались из тесных оков черного железа и медленно стелились по площади, пронизывая сердца собравшихся. Облегченный, рокочущий выдох покинул отворившуюся дверь вместе с успокаивающим аквамариновым свечением, которое сочилось из многочисленных морщин на темно-пепельной коже Лим'нейвен. Миндалевидные глаза, полыхавшие сквозь плотную повязку, позволяли в мельчающих деталях разглядеть острое лицо Кантара.

Отстранив протянутые предплечья зелотов, Кантар ухватился за стальные поручни, которые мгновенно налились рдеющим мерцанием, и вытащил себя из паланкина. Воспарив в дюжине сантиметров над землей, Лим'нейвен неторопливо выпрямил пугающе вытянутое тело, поднявшись на высоту двух Хинаринцев, и расправил широкие плечи. Одеянием Лим'нейвен служил струившийся по земле рубиновый плащ, окутывавший горло и грудь. Ветер и потоки пепельных хлопьев не тревожили развевающуюся ткань помпезного одеяния, сквозь которую просвечивал силуэт нагого, атлетического тела. Орел пышной шевелюры, обрамлявший симметричное лицо, припорашивало жемчужное мерцание благородной седины.

Прежде чем обратиться к затаившей дыхание толпе, Кантар обвел взглядом слушателей и бледных, ожидавших в клетках конца. Гнев была последним чувством, читавшимся во взгляде Яроокого, а от хнычущего малыша он не мог оторваться несколько секунд. Затем лидер взял себя в руки и приветственно вскинул ухоженные руки, погружая зелотов в экстаз. Тепло, струившееся под кожей Лим'нейвен, вспыхнуло насыщенно рубиновым цветом, а лицо застыло в узнаваемой суровой гримасе.

— Я вижу решительность на лицах каждого из вас! Вижу, что с вас довольно лжи и угнетения! Я безмерно рад этому зрелищу! — голос Лим'нейвен обладал мощью моментально испарять другие звуки и ворвался в каждую подворотню Саантира. Когда слова затихали, ощутимая дрожь еще несколько секунд тревожила камень и кости.

— Прежде чем наши отцы ступили на раскаленный пепельный песок, этот мир был разделен и загнан в оковы! Десница, Храм Черной Крови, Бледные! Они растащили его на куски, которые способны подчинить своей воле! Но они спросили наше мнение!? Нет!

— Вода! Разве вода должна стоить столько!? Разве должны ваши дети знать жажду?! Оглянитесь! Она заполняет небо! Она везде! — пророкотал Кантар и потянулся вверх, на его предплечьях вздулись рельефные мускулы, а костяшки побелели от напряжения. Лиора почувствовала, как мрак заволакивает ее взор, а на спину наваливается непомерный груз. Сдавленные тела пленных чувствовали резкие толчки, когда бледные старики дергались, пытаясь дотянуться до захлебывающихся сердец. Слюна вспенивалась на их перекошенных ртах, а спустя несколько мгновений головы вяло опадали. Пальцы Кантара смяли облака над площадью, словно мягкую глину, выдавливая яростные раскаты грома и тугие потоки прохладного ливня. Толпа погрузилась в какофонию удивленных и восторженных выкриков, когда тяжелые капли омыли воздетые лица.

— Почему мы терпели столько лет?! — вопросил Кантар, погружая площадь в вязкую тишину. Даже дождь проливался тихо, не отвлекая толпу от раздумий.

— Потому что Десница слаб, — вкрадчивый голос Лим'Нейвен распространился по толпе, заполняя податливые разумы. Вернув безраздельное внимание толпы, Кантар продолжил декларировать с новым напором. — Не верьте в то, что твердит Храм Черной Крови! Десница слаб и позволяет бледным измываться над вами! Думаете, Хаакред Красный дал бы Галафею так обращаться с Саантирцами!? Нет! Когда бледные потеряли контроль над собственной жадностью, Хаакред обратил в пыль их города! Так почему мы следуем за бесхребетным Десницей!? Почему мы верим Храму, который покрывает его бессилие?!

— Потому что мы боялись! И я никого не виню! У каждого есть клан, о котором надо заботиться! Никто не хочет гореть на этой площади! — смягчился Кантар, протягивая Саантирцам длани. — Слышите!? Каждый страж, гнавшийся за моими друзьями, каждая Тень, явившаяся за моей головой! Я не держу зла! В нас течет одна черная кровь! Встаньте рядом!

— Сегодня наши страхи уйдут в прошлое! Ибо я обрел власть, которая Деснице даже снилась, и рад разделить ее с вами! — медленно проговорил Яроокий и торжественно освободил глаза, источавшие потоки ослепительного рубинового света. Все, чего касались ирисы Лим'нейвен, окатывал жар Саантирского полудня. Кантар лучезарно улыбнулся и плавно поплыл вперед, выхватывая из вечерней полутьмы промокшие тела пораженных бунтовщиков.

— Ты! Старый солдат! Готов принять ее!? Готов погрести десницу под руинами Храма Черной Крови! — спросил лидер у хромого старика, подпоясанного скимитаром и тяжело опиравшегося на железный костыль. Не дожидаясь ответа, Лим'нейвен протянул раскрытую ладонь и тепло улыбнулся.

— Я… я, — неуверенно просипел солдат, морщась от света рубиновых глаз. Его голос прогремел с силой речей Кантара, а хромые ноги медленно оторвались от земли.

— Да! Да! Я готов! — решился калека, вглядываясь в тучные руки, которые налились силой и перестали дрожать. Люди недоверчиво протянулись к воспарившему пепельному, но вояка не растворился подобно пустынному миражу, и на прикосновения реагировал ощутимыми затрещинами. Волна воодушевленных радостных воплей распространялась от парящего старика, а изможденно хрипящие пленные осели в клетках. Ребенок потерял сознание и замер на куче обмякших, скомканных тел.

— Я рад поделиться! Я не Десница! Не Черный Храм! Мне не нужны рабы! Мне нужны союзники! — проскандировал Лим'нейвен, оказываясь подле клеток. Под брезгливым взглядом пылающих глаз, вода, хлещущая с неба, начала бурно испаряться, и узилище Лиоры исчезло за белоснежной клубящейся завесой. Кипящая вода обварила кожу пленников, и они вяло заскулили. Кантар позаботился, чтобы визг очнувшегося ребенка не покинул стен железного паланкина. Убедившись в сохранности малыша, Лим'нейвен демонстративно скривил губы и отвел взгляд. Указав на трясущиеся, посиневшие тела, Яроокий продолжил.