Юрий Ишбулатов - Пепельная столица

— Осталось только лампы потушить! — неразборчиво пробормотала взъерошенная Хати, вынырнув из-под кровати с плотным рулоном тряпичных холстов. Вик был слишком увлечён подводкой вен на щуплых предплечьях, и тугой сверток звонко врезался в его сосредоточенное лицо. Хихикнув, пепельная отправилась на кухню в поисках стремянки, но Нуаркх сгреб ее за талию и воздел под потолок. Снова прыснув смехом, женщина похлопала тоннельника по макушке, заросшей шершавыми отростками, и по очереди погасила горелки на раскачивающейся люстре.

— Просто смирись с тем, что вас ограбят. Этот замок все равно не продержится и минуты, — заметил Нуаркх, наблюдая, как пепельная разыскивает затерявшийся ключ в многочисленных карманах просторного плаща.

— Нашу обитель уберегут Наемники, — беззаботно отмахнулась женщина и продолжила рассеянные потуги.

— Ночь подкинет им проблемы другого масштаба, Хати, — не согласился Нуаркх, разглядывая раскалённые блики, которые отбрасывал на протез полыхающий Саантир. Затем тоннельник устало выдохнул, прислонил копье к крыльцу и резко запустил руку в одеяние кокетливо взвизгнувшей женщины.

— Вик! Сделай же что-нибудь! Твою даму нахально лапает стройный, высокий ухажер! — сквозь сдавленные смешки, воскликнула Хати. — Я чувствую, как его пальцы ищут кармашки на моем животе.

— Можно подумать, он способен на подобную храбрость, — прощелкал тоннельник и заключил в трехпалой кисти ключ, положение которого подсказал симбионт. Хати скривилась, больно потрепала Нуаркха за жвало и грубо выхватила ключ из протянутой руки.

— Вечно тебе надо быть задницей, — пробурчала она, нависнув над обстоятельным темно-пепельным замком. Викковаро оскорбление пропустил мимо лопоухих ушей, увлеченно ощупывая копьем Синагара. Нуаркх небрежно шлепнул узловатую руку, которая пыталась подлезть под массивные оковы и прикоснуться к ненасытному лезвию.

— Хочешь лишиться пальцев? — поинтересовался тоннельник, многозначительно сжимая эфес хищного кинжала. Художник не ответил, а его яркие глаза уставились на тощего скрета, который обыскивал щели в поисках засохших объедков. Назойливо подергав тоннельника за полу плаща, Вик принялся оживленно рыться в заплечном мешке Хати.

— Зарисовывать будешь на ходу, — согласился Нуаркх, сунул бутылку «Ориекского» в подмышку художника и резко подскочил к скрету. Подвижные пальцы ноги сомкнулись на костлявой пояснице плешивого животного, а нижнее колено прогнулось и подняло остервеневшее существо на уровень груди. Пока хрипящий зверек обламывал когти и обдирал лапы о шипастый панцирь, Нуаркх неспешно освободил наконечник и вспорол его тонкую шкуру. Порез бурно вспучился и приковала завороженный взгляд Викковаро. Существо на миг остолбенело, осознавая безумную боль, а затем пронзительно взвыло, отчаянно пытаясь дотянуться пенящейся пастью до запястья тоннельника. Рана стремительно распространилась на грудную клетку и растворила ребра. Пузырящаяся кожа облепила легкие и затрепыхалась в такт частым вздохам, а затем зеленоватая скверна хлынула из глотки зверька.

— Что вы творите!? — завопила Хати, стискивая мерцающий оберег, и снесла голову несчастного зверя кухонным ножом.

— Вик! Я запретила тебе прикасаться к животным! — прохрипела она, попрекая художника ножом, который стремительно растворяла едкая скверна. Женщина брезгливо зашипела, отшвырнула клинок, и настигла лицо Лим'нейвен звонкой пощечиной. Тоннельник ухмыльнулся, наблюдая за неловко пошатнувшимся Виком, и выжидающе подставил Хати шипастую скулу. Женщина поберегла руки и окатила Нуаркха потоком отборной брани.

Миновала четверть часа, отвесные склоны Района Ремесленников остались позади, но полыхающий Базар отделяли еще несколько неспокойных кварталов и шайки буйных пепельных, которые ломились в каждую дверь. Их размягченные алкоголем разумы были неспособны сопротивляться тошнотворным наваждениям копья Синагара, при виде тоннельника пропитые головорезы взывали к Нару и спешили забиться в тесные подворотни. Викковаро плотная атмосфера ужаса приходилась по нраву, а Хати удрученно плелась позади.

— Кровь стынет от этой дряни, Нуа! — запричитала Хати.

— Представь, что случиться, когда я не смогу более терпеть нытье и сорву оберег с твоей шеи, — пригрозил Нуаркх и жестоко ухмыльнулся.

— Я думал, у тебя достаточно… широкие взгляды, чтобы находить в подобном удовлетворение. Иначе как ты могла согласиться жить с этим существом? — добавил он, указывая протезом в направлении Викковаро.

— Чувство вины и девичья наивность, — ухмыльнувшись, ответила Хати и сменила тему, — откуда ты знаешь Яроокого?

— Он вместе с Лантрисс и Филмафеем бился над загадкой Цикломера. — Отозвался тоннельник и задерживал взгляд на портрете лидера бунтовщиков, который еще блестел жидкой краской. — У Кантара в голове больше скретов, чем у твоего избранника, но Ярооким я бы его не назвал.

— Боюсь, действительность расходиться с твоими рассуждениями, — возразила женщина и указала на труп, болтающийся рядом с гневным ликом.

— Мы понятия не имеем о действительности, — неспешно парировал тоннельник и попытался поучительно воздеть утерянный палец, но лязгающий протез резко распахнулся. Нуаркх закатил глаз и продолжил. — Хан Неве явился в Башню спустя неполный сезон после публикации трактата Лантрисс о первой экспедиции в Цикломер. В расшифровке тайного послания он проявлял нездоровое рвение и мастерство, чем, кстати, ввергал Лантри в весьма комичные само копания.

— Хотела бы послушать причитания этой напыщенной зазнайки! — Прыснула самодовольным смехом пепельная и мечтательно закатила глаза.

— Зрелище было превосходное, и я был рядом, чтобы вовремя подливать масло. — Добавил тоннельник, подмигивая Хати.

— Ты считаешь, Яроокий разгадал знаменитую тайну Цикломера и открыл истинный потенциал Лим'нейвен? — Продекларировала женщина с напускным благоговением.

— Кантар таинственно исчез, не успев поделиться последними открытиями. Объявившись вновь, он решает устроить в Саантире переворот и разыгрывает притчу о Перламутровом Синглинге. При этом лично примеривает рога спасителя, а бледных клеймит Зверем, что не так далеко от истины. Странное совпадение. — Пояснил Нуаркх, поучительно неспешным тоном.

— Прекрати умничать, Нуа. Пока ты собирал задницей клыки Синских мракозверей, я ассистировала Калрингеру в дюжинах масштабных экспериментов. Я в состоянии понять, чего добивается красноглазый псих. — Огрызнулась Хати, закатив глаза.

— Рад видеть, что «Ориекское золотое» и регулярные побои еще не до конца погубили твои острый ум и твердую память. — Заметил Нуаркх и пихнул локтем помрачневшего Лим'нейвен, до дрожи стиснувшего узловатые кулаки.