Виктория Ленц - Разлом в пространстве [СИ]

И я распечатала пожелтевший конверт. Мне в руки высыпалось множество клочков бумаги с обугленными краями. Я повертела один, но так и не поняла, что он мог значить. На каждом из них сохранилось не более пары слов, на каких-то и того меньше. Я выложила все обгоревшие клочки на стол. Обрывки фраз, выведенные каким-то на удивление знакомым почерком.

Я заглянула в конверт еще раз, ища хоть какое-нибудь объяснение. Оно нашлось в еще одном листе, аккуратно сложенным вдвое. Его-то я в конверте сначала и не заметила. Развернула и стала читать. Кривой, прыгающий почерк с часто проскальзывавшими ошибками разобрать было не из легких.

— Этого не может быть, — прошептала я и нахмурилась. — Просто не может быть. Чушь какая-то.

Но взгляд невольно метнулся к клочкам на столе и пробежал по обрывкам фраз. Точно таким же, как говорилось в письме. Его автор не врала. Я узнала этот почерк на обгоревших листочках, вспомнила, где раньше его уже видела, и ухмылка тотчас сползла с моего лица.

— Н-нет, этого не может быть, — бессильно выдохнула я, начиная читать письмо с самого начала.

А потом дыхание перехватило. Нора что-то сказала мне, но я услышала ее голос как в тумане. Сердце пропустило не один удар, а руки задрожали. Пальцы впивались в несчастный листок с каждым словом все сильнее и сильнее. Время остановилось. По моим щекам хлынули слезы. Я смяла лист, зарычала и смахнула на пол все обрывки, за ними же, загораясь, полетело и письмо.

Так и выбежала, громко хлопнув дверью и закрыв лицо рукавом. По щекам бежали слезы. Я не смотрела, куда бегу. Было холодно. Очень, очень холодно.

Я не смотрела, куда бежала, да и вряд ли смогла бы, потому что глаза заполонили слезы. Просто хотелось оказаться как можно дальше и все. Больше ничего. Я вылетела на улицу и повернула куда-то в сторону парка, потом свернула с тропинки и проломилась через колючие заросли из каких-то кустов и высохших цветов. Сухие ветки с хрустом ломались. По щекам текли слезы.

«Понимаешь, Джефф? Я просто должен ее получить…»

Перед глазами предательски всплывали аккуратно выведенные строчки. Я все бежала вперед, и бежала, и бежала… А потом ноги подкосились, и я опустилась на траву. И, наконец, разрыдалась. Я притянула колени к груди и обняла их. Было очень холодно. Хотя вот мне уже было все равно. Не помню, что бы я когда-либо плакала, даже не уверена была, что умею плакать. А тут я просто рыдала. Навзрыд рыдала.

— Да как он мог!? Как он вообще мог… посмел, — выплюнула я и вскочила на ноги, но память предательски подсунула ещё пару строчек, и прочитанное тут же ударило с новой силой. Я бессильно упала на траву. — Теперь все хорошо будет!? Да ничего хорошо не будет!

«Для нэйти Мании,» — гласило письмо. «Не знаю имею я право писать вам или нет, но вы должны знать правду хотя хозяйка скорее всего и теперь меня уволит…»

А дальше автор письма приложила клочки недогоревших писем, которые она находила, убирая камин последний месяц. Скрупулезно переписав все обрывки фраз своим корявым почерком и подтверждая каждую еще и словами этого самого Джеффа, на семью которого она, по-видимому, и работала служанкой. Пара подслушанных разговоров, обрывки писем…

«Не поверишь», «запах», «я всегда был уверен», «горели белым», «один вид», — снова прозвучало в моей голове. Только вот теперь уже его голосом, и от этого стало тошно. Один вид, мы всего лишь один и тот же вид! Как ты мог, Риммон, вот как ты только мог!?

«Представляешь, Джефф», «но я все же нашел», «я знаю, кто она». И потом четко выведенное: «Мания Квирина Тэнвин».

Я закинула голову назад и закричала, просто закричала, потому что терпеть все это больше не было сил. Ветка надо мной качнулась, и с нее взлетела маленькая птичка. Я упала на спину и стала кататься по траве, стиснув челюсти и и, казалось, до крови сжимая кулаки. Меня предали, жестоко так предали. А я ведь поверила ему, вот впервые наплевала вообще на все и просто поверила, а он… А он меня использовал.

«Годами думал, что я был последним».

А из следующих кусочков можно было составить, что у даэмонов, оказывается, дети с другими расами наследовали расу второго родителя. А полукровок с чертами обоих видов не было. Их просто не существовало. Мы всего лишь один вид, один вид. Я для него, как я сама, ничего не значу. Он использовал меня. Образец вида.

«Она будет моей», «неважно как», «я ее получу», «любым способом».

Больно. Очень холодно и больно. А он расчетливая сволочь. Вот как ты только посмел, Риммон!? Стало тяжело дышать, я захлебнулась своими же слезами и закашлялась. Ну да, а с чего это он вдруг ко мне хорошо относиться-то стал!? В Арени так я крыська, первый месяц в академии тоже… Вот почему я раньше этим вопросом не задалась!? Я истерично рассмеялась. Крыська. Экспонат на опыты.

«Она должна быть моей».

Я села, жадно втягивая ртом сырой утренний воздух. В небе все так же насмешливо ярко светило солнце. А ведь он знал, он с самого начала знал о даэмонах больше, чем я. И воспользовался этим. Я больше не плакала, а слезы сохли на щеках холодными дорожками. Я хмыкнула. Он ведь все знал, потому и взял меня с собой в Разлом. У нас в крови говорил, да? Ну конечно, у нас в крови. Знал, что после такого жеста я не устою. Сволочь. Расчетливая сволочь.

Ах, тени, как же больно-то. Я впилась ногтями в свою кожу, крепко обнимая плечи и вжимая руки в грудь. Сердце ныло. Сердце болело и, казалось, обливалось кровью, но все равно продолжало бешено колотиться. Сталь браслета больно впилась в мою руку, и я дернулась и вскочила на ноги как ошпаренная. Точно, сила ты ж потусторонняя! Пара, да!? Пускай катится он на ту сторону! Я зарычала, сдернула браслет и швырнула его куда подальше.

Продолжение расы значит, да!? Да лицемер проклятый! Я зарычала и пнула подвернувшееся дерево, пальцы закололо, и я впилась ногтями с свои ладони. Тут же отпустила, когда черные когти полоснули до крови.

— Да катитесь вы все! — заорала я, размахивая руками.

Вперед пронесся ярко-белый огненный шар и ударил в камень, полыхнула сухая ветка деревца и пламя быстро перебросилось и на него. Я остановилась и как завороженная смотрела на огонь. Внутри он тоже разгорался. И становилось легче. Предал, использовал? Вот пускай и катится теперь этот в'Энер, Венатор, как его там!? К теням пусть катится, и они пускай его загрызут, мне-то какая разница!? Я шумно выдохнула. Никакой. Никакой мне разницы.

Я решительно двинулась вперед, по пути швыряя еще пару огненных шаров в сухие кусты. Фыркнула. Весной новые вырастут, а вот меня запах паленного дерева успокаивал. И не больно мне вовсе, так, показалось. Вовремя мне эта нэйти написала, тень ему, будем два живых даэмона, но даже и ближе чем на пять метров к себе больше не подпущу. И пустота не гложет. И не больно, нет, совсем-совсем не больно. Замерла. Небрежно вытерла лицо и нос рукавом.