Сергей Байбаков - Воины Беловодья

Неждана развернула холст и разложила на столе покрытые тонкой вязью и рисунками черные листы.

Любомысл вдруг встрепенулся.

— Неждана! На них сейчас иное начертано! Рисунки те же, а письмена изменились!

— Да. Сейчас они показывают настоящую суть. Чем ближе к вратам — тем больше их сила. Поэтому и меняются слова. Другое они сейчас вещуют. Вот, — богиня подвинула один из листов старику, — прочти, от этого худа не будет. Ты помнишь, что раньше на них было написано?

— Да, богиня, слово в слово. Там говорилось о пришедших со звезд. А сейчас иное…

Любомысл, запинаясь, и водя пальцем по строкам, начал читать:

«Тот, у которого нет имени, — был, есть и будет.

Во тьме тысячелетий скрывается он. Он там, где ничто, там, где сумрачная пустота, в которой стонут рабы его — безумные боги, что в гордыне своей возжелали силу его получить.

В изменчивых долинах межмирья, где стороны меняют свои очертания и где нет самого времени, бродят слуги его: всадники мрака и бескрылые птицы смерти.

И горящие призраки в предгорьях иного мира указывают воем своим им путь.

Многоногие змеи поразят жаждущих сразиться с ним, и удел их будет печален…»

— Достаточно. — Неждана твердо подвинула лист к остальным. — Дальше начинаются заклятья и то, чего вам знать не надо. А сейчас…

Богиня поднялась и обратив вверх лицо, прошептала:

— Помоги, Великий, в деле праведном…

Венды во все глаза глядели, как богиня гладит черные листы, как под ее тонкими пальцами пробегают золотые искорки, как светлеют письмена и сглаживаются они, будто написаны на песке и омывает их вода…

Листы светлели, колдовская вязь исчезала и вот перед изумленными людьми уже лежат листы светлого золотистого пергамента, толщиной с лезвие меча.

— Вот! — удовлетворенно воскликнула Неждана. — Теперь уже никто не сможет прочесть те заклинания, что начертал древний колдун! И таящийся в межмирье хаос только что потерял часть своей силы. Ты не расстроился, Любомысл? — Богиня засмеялась. — Ведь ты, кажется, хотел прочитать их вместе со знающим ведуном? Скажу, этого делать не стоило! Тех, кто прикоснулся к ним, тех, кто читал эту книгу — или даже ее часть! — Прозор видел утром у горы. Думаю, вы не хотели бы стать ни всадниками мрака, ни горящими призраками. Думаю, вы не хотели бы служить злу, безумию, хаосу!..

Конечно, этого никто не хотел! Еще свежа в воспоминаниях ночь в Древней Башне, памятен тот миг, когда Любомысл прочел эти черные листы! Тогда перед ними неожиданно возникли странные видения, тогда сгустившаяся рядом тьма стекала на пол вязкими языками, и из нее выползало нечто злобное. Казалось, в той тьме мечутся бесформенные тени, что они что-то ищут, и не могут найти.

Тогда в мутном воздухе ощущалось зловещее шевеление, будто от дуновения ветра. И вдруг в наползающем сумраке мелькнула далекая гора, вершину которой озаряли вспышки молний. Тогда из мрака доносился клекот и завывания неведомых чудовищ. И их обдавало ветром ледяной пустыни… Хорошо, что тогда все обошлось!

Вспоминая это, Милован вытер неожиданно вспотевший лоб. Он ведь тогда рассматривал рисунок на одном листе, провел по нему пальцем, а пальцы другой руки вдруг сами собой сложились так, как было нарисовано.

И оказалось, что именно этот жест вызвал тьму, а из нее вышел невесть кто — какой-то человек в железной короне! Он стал говорить Миловану какие-то булькающие слова, а другие его не видели.

Нет, венды не хотели стать частью зла! Любомысл замахал руками:

— Что ты! Что ты, Неждана! Мы ж не знали, что это за листы такие! Хорошо, что не стали их читать! Мы их почему с собой забрали? Не хотели, чтобы потом их кто-нибудь нашел! Мы их уничтожить хотели. Пробовали. Так ведь ни разорвать, ни сжечь не получилось! Поняли, что не нашего ума это дело! Колдовские это листы! Ну их…

— Значит, это они нас оберегали? — задумчиво спросил Прозор, глядя на листы золотистого пергамента. — То-то я думал, отчего первой ночью ящер… тьфу — бескрылая птица и ее наездник дальше не пошли!

— Они самые! Если бы у Любомысла их не было — не сидели бы вы здесь! Ведь в этих листах сила Рода оставалась, даже в оскверненных. Недаром все три всадника пошли в гору, чуяли, что тяжело с вами совладать.

— А как же теперь? — спросил Милован. — Если они нашей защитой были, то как мы без них?

Молодец сказал это тихим голосом. Он сидел бледный, и его бросало то в жар, то вдруг бил озноб. Он крепился и не подавал виду. Не хватало еще хворать тут! Никто не заметил его бледности… Неждана же поясняла:

— Без защиты вы не останетесь. В моем лесу вам ничего не грозит. А за его пределами вас, как и прежде, будет оберегать часть печати Рода — эти листы! Они очистились от скверны, и в них вновь сила светлых богов. Возьмите их! Знайте, слуги хаоса будут вас опасаться и избегать подходить к вам близко.

— Ого! — воскликнул Прозор. — Выходит, мы теперь сможем на этих ящеров, на этих птичек поохотиться? — Богатырь нехорошо прищурился. — Что на это ответишь, богиня?

Неждана улыбнулась. Венд сразу брал быка за рога.

— Охота охотой. Но в этом деле осторожным надо быть. Неизвестно, что из врат выйти может и как с этим совладать.

Прозор беспечно махнул рукой.

— Когда выйдет, тогда и поглядим. Эх, жаль серебра у нас маловато. Неждана, этих тварей серебро берет?

— Берет.

— Ну и хорошо! Шкурки мы им все равно подпортим. Пока еще есть чем. Вы как, молодцы? Поохотимся на тварей? Этакая знатная добыча раз в жизни попадается! Вот из спин этих птичек и вырежете себе пояса. Таких точно ни у кого нет!

— Конечно! — воскликнул Борко. — Куда ж ты без нас!..

А Милован лишь слабо кивнул. Парня мутило, тело будто кололи ножами. Лицо его стало пепельным, губы обметало жаркой коркой.

— Э-э-э! Да что с тобой? — воскликнул Любомысл. — Захворал?

— Н-не знаю… — стукнул зубами Милован. — Сидел и вдруг… Тело будто не мое. Вот тут жжет…

Парень потянул руку к рубахе и распахнул ворот. На груди, под шеей, налился лиловым цветом небольшой желвак.

— Что это?! — по лицу Нежданы пробежала тень.

— Его змей ужалил, — мрачно сказал Прозор. — Там, у болота, мы на целый выводок наткнулись. Еле отбились. А один к нему присосался…

Богатырь не договорил. В голосе Нежданы прозвучало нечто такое, что все вздрогнули.

— Змей?!

Неждана бросилась к Миловану. Богиня положила руку на рану и на несколько мгновений застыла, сосредоточившись. Лицо ее стало отрешенным, а затем тревожным.

— Мы яд выдавили, и я ему корешок один дал. — Прозор испуганно смотрел на молодца. — Нашел в лесу растение-братоубийцу. Сил придает…

— Корешок — это хорошо, — странным голосом сказал Неждана и отняла руку от груди молодца. — Вот что! Милован, спать хочешь?