Павел Кошовец - Это не наша война [СИ]

— А объединиться они не могут после выяснения, кто их… надул?

— Это в принципе невозможно. С врождённой ненавистью ко всем иным они даже спрашивать не будут ничего друг у друга. Зато сколько плюсов! Уруки могут потеснить шалюров на вербарскую территорию, и у соседа вызреет очередной прыщ на заднице, что нам, ослабленным, будет только на руку — уж больно глазки блестят у Руфуса, нашего милого барского побратима, когда он косит в сторону агробарской границы. Не получится, пусть хоть друг друга покончают — всё-таки свидетели. Кто-то кого-то выбьет под корень, и нам будет проще оставшихся выдавить в горы.

Наступила пауза.

— Ну и страсти, — покачал головой человек в капюшоне. Особого восхищения, правда, в голосе не прозвучало. — Хорошо, а разбушевавшихся бандитов как ты будешь успокаивать?

— Элементарно. Ночной король обещал решить эту проблему, когда придёт время. Он уже старенький, и дворянский титул, легальное имя и уютное поместье его вполне устроят.

— А вдруг не справится?

— После сообщения об участии Бешенного и его вассалов в беспорядках, мои люди при посредничестве и посильной помощи Ночного короля проведут переговоры с другой крупной конкурирующей группировкой и предложат помощь в устранении Бешенного и его близкого окружения, а потом уж они сами пусть дорезают друг друга. Нам же обязательно придётся проконтролировать последующий раздел городских районов — упускать из виду ничего нельзя.

— Как насчёт сотрудничества вассалов и церковников?

— А у них нет выхода. Хотя задачу можно упростить, и бандитов назвать как-то возвышено… Освободителями! Верующих это устроит. А недовольных… Канав много, трупов будет достаточно — кто разберётся, отчего у человека нож в спине? Нравы-то у отребья ещё те.

— А священник?

— Ну, с ним надо поаккуратней. Но и его, если что можно будет прижать. Чересчур уж он будет с нами повязан. И обязан.

— Легко у тебя всё получается. Но жизнь всегда вносит коррективы. Ну, ничего. В наших руках изменить всё к лучшему, а для достижения столь яркой цели все средства хороши, как бы цинично это ни звучало.

— Не будь нытиком. Учти ещё такой факт — нам не придётся скучать, как бы ни сложились обстоятельства. Это адреналин, это игра, пусть жестокая и кровавая. Но и ставки у неё высоки. Зато совершив этот шаг, мы выйдем на иной уровень. И, в конечном счёте, добьёмся значительного, смею тебя уверить, процветания Агробара. И нас с ним… Что-то ещё интересует? В чём ещё тебя убедить?

Человек в капюшоне разразился шелестящим смехом.

— Я всегда говорил, что ты — мастер стелить слова. Наверное, даже поднимаясь на эшафот, будешь меня успокаивать, что, мол, либо топор тупой, либо палач косой. Но ведь, в конечном счёте, это лишь продление агонии, — помолчал несколько ударов сердца. — А если серьёзно, меня уже не стоит убеждать — когда я согласился на твой план, преподнесённый издалека, я отбросил сомнения. — В голосе плеснул холод. — Хотя уверен, что откажись от сотрудничества, мне бы не жить — ни охрана, ни обращение о заступничестве к королю не спасли. Ведь так?

— Откровенный вопрос. Откровенный ответ: да, ты бы просто исчез.

— Ну вот, — саркастически подытожил человек в капюшоне, — между нами нет недоговорённостей. Я только надеюсь, что ты правильно оцениваешь моё участие… Ведь и я могу быть опасным…

— Что ты! Несомненно. Наш тандем крепок, как камень.

— Хорошо. Попробую тебе доверять.

— Это правильно.

— Ещё один момент. Не нравится мне твой Безымянный. Уж очень много знает — это раз. Второе — его демонстративная солдафонистость — всего лишь маска.

— Не переживай, у него своя роль. Которую ты вряд ли захотел бы исполнить.

— Хорошо, так тому и быть.

Лидия одёрнула корсет с перевязью, набросила на кожаную куртку плащ и в который раз усмехнулась — сколько раз ей приходилось отстаивать перед придворным церемониймейстером своё виденье одежды женщины-воина. Мало того что само понятие шокировало его, так ещё задавало непосильную задачу: попытаться втиснуть этот элемент в классическую патриархальную систему агробарских придворных взаимоотношений. Он даже попытался прочесть нравоучительную речь на тему: женщина — хранительница домашнего очага, женщина — будущая мать, поэтому нуждается в дополнительной опеке и защите, женщина — цветок, прекрасный и удивительный, значит должна смириться с ролью вешалки для тряпок и побрякушек, ещё и надушиться, чтобы все вокруг ходили и нюхали тебя, женщина — дочь, то есть уважающая родителей (что бесспорно), но следующей ступенью идут предки (конечно, уважаю), а дальше — традиции (в общем, всё в комплексе).

Ничего, что пять сотен лет назад тоже жили предки? Так что теперь, ходить голой в угоду им? Времена меняются, и женщине сейчас уже не обязательно терпеть грубости и мерзости, исходящие от якобы сильного пола. Чем он сильнее? Тем, как говорит наставница, что есть, что почесать между ног на досуге? Так любая женщина, загнанная жизнью в угол, на порядок страшнее, выносливей и разумней более широких в плечах тугодумов, тормозов и бездарей. Та же мать за своего ребёнка будет глотку грызть, а мужчине бросить женщину со своим ребёнком — легко, ну, совесть чуть помучает, так что совесть — бесплатный сосед, не требующий жрать, можно и послать куда подальше…

Прочие учителя, дворяне различной степени благородности, сановники тоже были не прочь вставить своё веское слово в «правильное» с их точки зрения поведение и наряд дочери короля. Лидия одно время даже злилась на подобные замечания, но возраст, опыт этих людей, в целом благожелательное к ней отношение, а также боязнь расстроить отца, привели к пониманию, что это — неизбежность, которую просто стоит игнорировать с улыбкой на устах, тем самым показав характер и твёрдость.

Оливия, её ближайшая подруга, и не в пример ей, более учёная в науке лицемерия и притворства, посвящённая в её проблемы, решила позаниматься с ней над выработкой честной мимики, правильной осанки уверенного в своих словах человека, жестах, утверждающих то, что хотят увидеть, и словах, которые хотят услышать… Это оказалось таким сложным! В первую очередь, потому, что, ещё не будучи безусловным враньём, мягкая ложь, тем не менее, расшатывала внутренний стержень человека в этом направлении. Наверное, поэтому Лидия решилась бороться с нравоучительно-наставительным отношением к себе иным способом — принялась активно приставать сама, то есть, попросту сменила линию поведения от пассивной к наступательной. Параллельно подтверждая свои слова действиями: формируя структуру в вооружённых силах Агробара, дотоле им неизвестную, пока ещё не воспринятую всерьёз, но если сложится подходящая ситуация, они покажут, на что способны!