Филис Каст - Избранная луной

– Значит, ты готов обречь на смерть свой собственный народ?

Сол шарил взглядом по лицам перед ним, пока не нашел Сирила.

– Нет, мой старинный друг, я готов попросить свой народ поступать по совести.

– Отведи меня к Солу, – попросила Ника Мари. Не задавая лишних вопросов, он провел ее через толпу сгрудившихся женщин. Они встали рядом с Солом, Ригель с Лару пристроились по бокам. Поглядев на говорящего старика, она повысила голос, чтобы ни ветер, ни вода не помешали наблюдающим Псобратьям его услышать.

– Я могу исцелить паршу.

Один голос, сочащейся ненавистью, перекрыл все недоверчивые крики.

– Это она! Мутантка не из Племени, приманившая собаку!

– Так это твой яд собрал людей, Тадеус, – проговорил Ник, – И как я сразу не догадался.

– Эти люди собрались здесь, потому что у Тадеуса хватило ума прийти ко мне, когда он обнаружил, что вы с отцом притащили в Племя непрошеную гостью, пришедшую увести наших землерылок! – вскричал Сирил.

– Они Землеступки! И они люди, а не собственность. Они не могут вам принадлежать, – возразила Мари старику.

– Девушка, тебе должно знать свое место и не перебивать старших, – заявил старик.

– Так заведено у вас в Племени? Запугивать и держать в неведении? – выпалила Мари.

– Достаточно! Утихомирьте это существо и загоните землерылок в дома, – распорядился Сирил.

– Сирил, Мари находится здесь по моему приглашению и под моей защитой, – заявил Сол.

– Значит, ты выбираешь ее, а не свой собственный народ! – усмехнулся Тадеус. – Теперь понятно, в кого пошел твой сын.

– Выбирая Мари, я выбираю свой собственный народ, – заявил Сол. – Она – и Землеступка, и Псобрат. Ты знаешь, что значат эти мои слова, Сирил, и знаешь, почему они правдивы… даже если не признаешься в этом. Мари может исцелить паршу. Я тому свидетель.

– Если это правда, почему вы с Ником прячете ее от нас?

Ник шарил взглядом по лицам, пока не нашел Уилкса, но прежде чем он успел ответить Главе Воинов, заговорила Мари:

– Они прятали меня, потому что я попросила: иначе я бы не пришла исцелять О’Брайена от парши. История наших народов – сплошь насилие и недоверие, поэтому я не хотела делиться с вами рецептом.

– Жестоко! – крикнул другой Псобрат.

– Более жестоко, чем порабощать женщин из моего Клана и убивать мужчин? – возразила Мари.

– Что она предлагает? – спросил у Сола Сирил.

– Она может сама за себя ответить.

Мари подняла подбородок, упершись взглядом в старика.

– Я ничего не предлагаю . Существует лишь одна истина, и она очень проста. Если хотите, чтобы я вылечила паршу, разъедающую ваше Племя, отпустите Землеступок и поклянитесь больше никогда их не порабощать. Если вы этого не сделаете, то продолжите умирать от парши; как по мне: столь эгоистичные людишки заслуживают того, чтобы исчезнуть с лица земли, скатертью дорога! – прокричала Мари.

– Существует еще одна истина, – твердо проговорил Сирил. – Я не позволю тебе уничтожить наш мир. Убейте ее и загоните землерылок обратно в камеры!

– Сирил, прислушайся к голосу совести! Мы же не чудовища! Мы не можем продолжать… – Начал Сол, но вдруг что-то с нечеловеческой скоростью вспороло воздух: Тадеус поднял арбалет и выстрелил. Сол ринулся вперед, сбивая Мари с ног, и предназначенная ей стрела вонзилась ему в грудь.

– Нет! – закричал Ник, падая рядом с ним на колени. – Нет! Отец! Отец!

Люди и собаки начали выскакивать из каяков на пристань, обступая женщин, Мари, Ника и Сола. Внезапно перед ними возникли Лару и Ригель. Шерсть на загривках вздыблена, зубы оскалены, они встали стеной между ними и наступающими Псобратьями, замешкавшимися, ведь даже злейшие из Воинов не могли навредить собакам. Стоящая на четвереньках Мари с ужасом наблюдала, как ее народ охватывает паника. Крича, они пытались убежать от Псобратьев, и посреди всей этой суматохи на землю упал факел. Мари видела, как он закатился в дом с соломенным полом и со свистом разгорелся.

С колотящимся сердцем она повернулась к Нику, рыдающему над отцом.

Доползя до Сола, она проверила пульс, хотя, увидев, что стрела пронзила его прямо в сердце, знала, что не найдет его.

Ник тряс отца:

– Очнись! Ты должен очнуться, отец!

– Ник! – обхватив его лицо ладонями, она заставила его посмотреть ей в глаза. – Он ушел.

Он уставился на нее сперва невидящим, а потом прояснившимся взглядом.

– Спаси его, Мари! Пожалуйста, спаси его, – судорожно прорыдал он.

– Я не могу, Ник. Твой отец мертв. Я не могу спасти его, как не могла спасти маму.

Позади них раздался грохот, потрясший пристань, когда первый дом охватило пламя. Крыша рухнула внутрь, заполыхали стены, а потом занялся и соседний дом. С невероятным приливом ж а ра огонь перекидывался с одного дома на другой.

Жар стал невыносимым. Он погнал Псобратьев обратно к Каналу, а перепуганных женщин – к краю пристани.

Мари встала, и ее голос, усиленный ужасом происходящего вокруг, поплыл над пламенем:

– Землеступки, бегите! Ступайте на тот берег! Ступайте к норам! – Ее слов оказалось достаточно. Попрыгав в канал, женщины поплыли к противоположному берегу.

– Дрянь! Это ты во всем виновата!

Мари подняла глаза и увидела Тадеуса, стоящего в каяке, направляя на нее перезаряженный арбалет.

Грозно рыча, Лару с Ригелем попятились к ней, закрывая своими телами. Тадеус выстрелил, но молодой Псобрат, гребец на каяке, и его светлый терьер, яростно залаявший на него, вовремя повернули лодку, и смертоносная стрела просвистела у собак над головами.

– Тадеус! О чем ты только думаешь? Ты не можешь убить овчарок! – заорал на него юноша.

Тадеус не обратил на него внимания. Он сосредоточился исключительно на Мари.

– Тебе все равно придется встать, и когда ты встанешь, я тебя прикончу!

Снова раздался грохот: «сложилось» еще несколько домов, и волна жара заставила Тадеуса и других Псобратьев отпрянуть от горящей пристани.

– Надо выбираться отсюда, Ник! – сказала Мари, потянув его за руку. – Давай! Побежали к лодке!

Ник невидяще уставился на нее. Ветер у него за спиной вдруг взметнулся с почти осмысленной жестокостью, притягивая хищный огонь, питая, поощряя, и, наконец, поднимая искры все выше и выше, пока они не зависли в воздухе, сложившись в роскошное очертание прекрасной земной женщины. Наблюдавшие Псобратья и Землеступки изумленно ахнули. А потом, словно бы со вздохом, фигура поплыла над Каналом, снова обращаясь огнем. Никто не отрывал глаз от столба пламени, когда он достиг берега. Последовала зловещая пауза, а потом берег залило пламя, которое все поднималось и поднималось, окружая первую огромную сосну… потом другую… потом следующую. Они смотрели, как, словно живое существо, огонь приближался к городу на деревьях.