Александр Лондон - Дикие. Лунный Отряд

Однако, если дуэлянт отпускал веревку, дабы избежать падения в лужу, он тут же становился проигравшим, и зрители закатывали его в лужу уже сами. Победителю даже не надо было его освобождать, как бы тот ни умолял. Его оставляли лежать в луже, пока муравьи не обглодают его кости дочиста.

Короче говоря, Киту не хотелось проиграть поединок.

– Я, Титус, клянусь перед присутствующими Безблохими уважать результаты этого поединка, – произнес песик.

Они единым потоком выскользнули из людского дома через собачью дверку и собрались во дворе. Прочие домашние питомцы выстроились кругом вокруг поля для поединка, чтобы Кит не сбежал.

– Когда наш поединок закончится, – Титус не сдержал улыбки, – я побрею этого помоечного енота и отпущу его, только если он покинет свой любимый Вывихнутый переулок навсегда. Мне надоело ежевечерне наблюдать его из окна.

Кит закусил губу. Если он проиграет, то лишится не только шерсти, но и дома.

Но опять-таки если он проиграет, то Койот отберет у него дом еще до того, как он сумеет отправиться в изгнание, которого требует Титус.

– Отлично, – произнес Мистер Пиблз, хомяк и распорядитель поединка, и поклонился Титусу.

Затем повернулся к Киту на другом конце веревки, которая лежала у его ног в траве, словно приготовившаяся к броску змея.

– Что скажешь?

– Я, Кит… э-э-э… клянусь… – Что тут полагается говорить? Все известные ему сведения о Песьих Поединках он почерпнул из дядиной книги в тот самый день, и автор не особенно распространялся по этому пункту. Почему писатели не пишут в книгах все, что может понадобиться их читателям? Неужели не понятно, что некоторые полагаются на их книги в вопросах выживания?

Кит старательно повторил сказанное Титусом.

– Я клянусь перед присутствующими Безблохими уважать результаты этого поединка. Когда я одержу победу… – Тут его клятва была прервана взрывом смеха из толпы зрителей. – Когда я одержу победу, – повторил Кит громче, – я побрею Титуса налысо и отпущу его, только если он пообещает мне столько банок Безблохой еды, сколько я смогу унести.

– Клятвы принесены! – объявил Мистер Пиблз. – Поединщики, возьмите веревку!

Титус опустил голову и взял свой конец веревки в зубы. Кит подобрал свой лапами. Он уперся пятками в землю и приготовился тянуть изо всех сил.

Кит весь день изучал правила, но читать – это одно, а делать – совершенно другое. Он очень надеялся, что все его умыслы и уловки не закончатся в вонючей луже жгучей слизи.

Скунсова Лужа блестела в лунном свете.

С другой стороны забора за происходящим наблюдала последняя из сов. Если Кит проиграет, она полетит к Койоту и сразу расскажет ему, что еноту не удалось ограбить Безблохих, и жизнь дяди Рика не будет стоить земли в кротовьем носу. Кит никогда больше не увидит дядю, да и Вывихнутый переулок тоже.

Вдобавок ему сбреют всю шерсть как раз перед зимними ветрами.

Кит содрогнулся.

Если он проиграет, то проиграет все и вся, и он был уверен, что от такой потери уже не оправится. Ровно столько живое существо теряет, прежде чем потерять самое себя. Может, он кончит, как Койот, и примется грабить тех, кто слабее его, а может, как Титус, – пытаясь уничтожить любого, кто от него отличается.

Ни один из этих вариантов будущего ему не нравился, так что, решил он, лучше не проигрывать.

– Поединщики! – крикнул хомяк, резко возвращая мысли Кита к настоящему. – К бою!

Титус дернул, и Киту показалось, что у него лапы из плеч выскакивают. Он засеменил вперед, спотыкаясь и едва не падая носом в землю. Веревка скользила. Он ее едва не выронил.

Еще одна собака в толпе зрителей принялась подбадривать его противника:

– Давай, Титус! Покажи ему! Чтоб неповадно было лезть к Безблохим!

Кит пытался тянуть, но пальцы соскальзывали. Веревка тащила его вперед, все ближе и ближе к луже. Он уже чуял резкую вонь скунса и почти ощущал жжение от молотого чили.

Он откинулся назад, замедлив скольжение, но не остановив его. Пес был сильнее. Перетянуть Титуса не получится. Собак всю жизнь учат тянуть и дергать.

Кит беспомощно засучил лапками. Потянул сильнее, но веревка продолжала двигаться в противоположную сторону. Мышцы ныли, кости ломило. Окружившие место поединка звери недобро скалились, радуясь медленному скольжению обреченного.

Он уступил еще на шаг, споткнулся о камень, хватка ослабла, и ему едва хватило сил удержать веревку. Титус зарычал. Губы его дрогнули. Он принялся дергать головой, мотая Кита из стороны в сторону.

Он не допустит технического поражения. Он не выронит веревку, как бы больно ему ни было.

– Быстролап он, и силен, и бесстрашен, и умен, друг в беде любому он, – промычал он, стиснув зубы, слова Азбана, Первого Енота.

Обвел взглядом толпу и не увидел ни единой дружеской морды.

Именно сейчас ему срочно требовался друг, но он был совершенно один.

Почему он не дал Эйни пойти с ним? Почему настоял на том, чтобы быть одиноким героем? Он говорил ей, что это ради ее безопасности, но она никогда к безопасности не стремилась. Она хотела уважения. Она хотела, чтобы с ней обращались как с другом. Она хотела помочь.

Так вот что означало «Все одной лапы». Эйни была не совсем права, когда говорила про каждое существо как наилучшую версию самого себя. Это справедливо только отчасти. «Все одной лапы» на самом деле означало, что всякая тварь сильнее вместе с другими, нежели сама по себе. Маленькая лапка в одиночку может не много, но сотня лап вместе, все разных форм и размеров… они могут все, что угодно. Лунный Отряд состоял не просто из героев-одиночек. Это было сообщество, все разных видов, но вместе.

Кита подтащило уже так близко к луже, что ее испарения жгли ему ноздри.

Проскользнул еще на шаг. Он уже видел свое отражение в подернутой рябью поверхности мерзостной слизи. Еще два рывка со стороны Титуса, и Кит в нее нырнет. Собственная физиономия уставилась на него оттуда, по щекам текли слезы. А за спиной у него высоко-высоко мерцала луна. Его луна. Енотья луна.

Это Песий Поединок, но енотья ночь. Одолеть пса силой он не мог – только енотьими мозгами.

И он понял, что делать.

У него появился новый план.

– Сейчас упадешь, – проворчал Титус сквозь зажатую в зубах веревку и уперся лапами для нового рывка.

Кит склонил голову набок и едва заметно, но залихватски подмигнул Титусу.

Подмигивая, он одновременно расслабился, позволив потянуть себя вперед. Внезапно провисшая веревка заставила Титуса опрокинуться в рывке назад. Падая, он отпустил веревку.

– Техническое поражение! – выкрикнул Мистер Пиблз. – Титус отпустил веревку!

Кит выдохнул с облегчением, зависнув над самой лужей, не выпуская веревку из ободранных и саднящих лап.