Павел Кошовец - Ремесленный квартал

Второго и третьего, не взирая на противоположный его племени (да вообще-то и противопоказанный) цвет и постоянные, не совсем корректные шутки… уважал, и, не дай дракон с ними что-нибудь случится, он обязался бы ответить обидчикам страшной и болезненной карой. Если разобраться, как бы это ни смешно звучало, он не мыслил своей дальнейшей жизни без них. А вот сейчас они затерялись где-то там, в этом проклятом Агробаре, казалось бы, благополучном, но в одночасье вспыхнувшем, словно сухая лучина. Причём, человек и эльф накануне беспорядков направились именно в королевский дворец на не совсем обязательную встречу с местным хлыщом, неким маркизом, которого они имели неосторожность спасти из лап уруков. Сохранили ему жизнь на свою голову. За что благодарный дворянин и заставил их торчать лишние несколько дней в столице, а вдобавок натравил ещё и королевских дознавателей. Разумом-то гоблин понимал необходимость и неизбежность таких шагов маркиза, пытающегося расследовать такое странное и страшное событие, как появление крупного боевого отряда «тёмных» посреди мирного королевства, но… А сейчас, спустя небольшое количество дней дворцового переворота, убийства короля и полноценных погромов и грабежей, этот эпизод уже не казался экстраординарным. Худук только надеялся, что приставучий маркиз, позвавший его друзей в столь опасное время, в полной мере хлебнул неприятностей. Да-да, вот и они, мысли чистой незамутнённой вредности.

А ведь его интуиция, подкреплённая некоторыми, не самыми плохими колдовскими данными потомственного шамана прямо-таки кричала об опасности. Но он не смог настоять после кровавой встречи с уруками на том, что следует уходить из королевства или хотя бы двигаться к цели краешком агробарских земель. И теперь, вспоминая их конечный пункт следования, он понимал, что достаточно было выйти к побережью Внутренного моря и сесть на любой приглянувшийся корабль, следующий в нужном им направлении. Для этого совсем не надо было тащиться в столицу королевства, пусть и имеющую огромный порт. Лучше б они незаметно покинули не очень гостеприимную компанию вербарского барона ВерТиссайи с его пехотинцами и тихонько сбежали. В том, что они смогли бы уйти вместе со своим фургоном, он нисколько не сомневался и поэтому не понимал, почему Ройчи, интуиция которого была тоже достаточно отточена беспокойной наёмнической жизнью, засомневался и не стал менять маршрут. И они, словно овцы на заклание, притащились в этот гадюшник.

Худук аж зубами заскрипел, представив на минуту, как теряет тех, кто делил с ним кров, еду, прикрывал спину, с кем он пережил немало волнительных и опасных событий, в конце концов, кто был его боевым товарищем. Представив только на мгновение, как они с троллем остаются одни во враждебном по отношению к «тёмным» обществе (к слову сказать, на землях «тёмных» их тоже вряд ли ждали с распростёртыми объятьями и откупоренными бочками пива), как когда-то до встречи с наёмниками, его пробила крупная дрожь. То чувство одиночества и постоянной беззащитности перед окружающим, казалось, пропитало его, словно вонь долго ношенной одежды и немытого тела. Это было ужасно. И неважно, что, несмотря на маленький рост и комичные с точки зрения людей черты лица, внешне он выглядел уверенным и достаточно опасным, чтобы боялись его задевать различные переростки. Он совсем не хотел возвращать то непростое время, не взирая на то, что малыш Рохля вырос и стал в три раза выше и в два раза шире. Просто он уже отвык чувствовать себя загнанным зверем, и вновь вспоминать те ощущения не имел ни малейшего желания. За годы скитаний, даже с учётом порой очень опасных заданий, в компании товарищей ему было спокойней.

— Ма-а-ма, дрожишь, жрать охота?

Худук вздрогнул от неожиданно пророкотавшего над головой голоса.

— Тьфу ты, дракон переросток! — в сердцах воскликнул гоблин, привлекая недовольные взгляды людей, с трудом унимая зачастившее сердце.

Расслабился, как есть расслабился. Если вон рыжий дылда подкрался незаметно. К нему, гоблину, народ которого считается поставщиком лучших разведчиков!

— Ты тише умеешь говорить, чудо безразмерное? — проворчал по привычке, с удовольствием лицезрея обнажённые пластины крепкого живота, нависшие над ним. Словно гранитные плиты, — подумалось в восхищении.

Пришлось задрать голову, чтобы встретиться с маленькими глазками на несимметрично небольшой рыжей голове. В них светилась забота, и Худук ощутил, как внутри растекается тепло, растапливая ледяную пружину переживаний.

— Это ра-а-зве громко-о, жрать охота? — искренне удивился Рохля. Хотя по постоянной присказке его так и следовало назвать: Жратьохота.

Действительно, он был столь прожорлив, утроба так бездонна, что даже на спор Худук не стал бы выяснять её примерные размеры, ибо была велика вероятность разориться на одних только продуктах. Что поделать: молодой растущий организм.

— Малыш, где твой шлем? — чересчур ласково поинтересовался гоблин, хватая ладонью за указательный палец тролля и подтягивая его к себе.

Неловко склоняясь к Худуку, Рохля умудрился ещё и виновато потупиться. Получив крепкий, но, честно говоря, для тролля Закатных гор едва заметный подзатыльник (не зря говорят, что кожа и кости снежного тролля могут поспорить крепостью с чёрным дубом), он выпрямился и обиженно насупился.

— Ну-ну, — усмехнулся гоблин, — не надо делать вид, будто я тебя лишил бочонка пива.

Нужно сказать, что этот напиток большой «тёмный» очень уважал и при должном настроении мог запросто разорить небольшой (по размерам подвала) трактир, зайдя в него по-дружески и без денег. И то сказать, не всякому достанет смелости такому здоровяку напомнить о том, что за всё нужно платить. К тому же внушительную стать и пудовые кулаки дополняли трёхсантиметровые клыки, нежно прижимающие верхнюю губу и… нехорошая, вполне реальная слава «тёмных».

— Мне неудобно — о, — протянул рыжий жалобно, старательно понижая голос, что выходило у него с переменным успехом.

— Не вредничай, малыш, — строго сказал Худук, уперев руки в бока, что в сползшей безразмерной кофте, выглядело скорее комично, нежели грозно. — Неудобно, это когда ты мечом получаешь по голове и тебе нарушают причёску или того хуже, отрезают ухо. И когда через раз ты станешь слышать, что тебя зовут к столу, вот тогда и поймёшь, что старших надо слушаться — они зла тебе не желают… Но будет поздно, потому что полезных советов ты будешь слышать в два раза меньше…

— Не на-а-до ухо-о, — испуганно протянул тролль.

Несколько мгновений Худук раскачивался с пяток на носки, довольный произведённым эффектом. Вот, что значит воспитательный момент! Это при том, что Рохлю напугать практически невозможно. Да он просто не знает, что такое страх!