Оксана Демченко - Карты четырех царств [СИ]

— Реакция моего уровня, решения принимает без эмоций, не склонен жалеть себя, не склонен судить по себе, — Смерть покровительственно кладет руку мне на плечо. — Психика стабильная. Легко принимает новое и адаптируется, что не мешает ему иметь личные убеждения. Досье читать будешь? Я купил три штуки: у его неподкупного шефа вышло дешевле всего, затем спецы, и, наконец, твой информатор. Вот он — золотой мальчик, но и досье у него лучшее.

— Пусть мститель сам почитает, отдай. Людям полезно знать, кем их считают… людишки. Сходит к продавцам досье, побеседует, если захочет. А ты весь на нерве, — бывший покойник презрительно взвёл бровь, хлопнул Смерть по плечу. Отвернулся и зашагал к двери. — До твоего уровня ему еще расти и расти. Но сейчас это не важно. Ты повадился ставить меня перед фактом! Снайперы! Сколько можно ценой моей головы выявлять слабые места в системах безопасности? И зачем? Ах, да: теперь у них очередной переворот отложится аж на сутки, это ба-альшой шаг к перемирию. Но еще хуже выглядит дешевый балаган с увольнением.

Я последним миновал дверь, сам её закрыл и ощутил, как ручка стала на миг холодной… К чёрту мои наблюдения. Из них не сделать выводов. Тем более верных. Я добрел до дивана, упал, вцепился в свой недопитый кофе. Чашка маленькая. В один глоток ком в горле не пропадет. Да еще и сладкое со дна… Тьфу.

Ни разу в жизни я не понимал так мало! Если предположить, что собеседование пройдено, то я внедрился, могу принять поздравления от начальства, продавшего мое досье. Только — зачем? Ту систему я знаю со всеми её дырами и крысами. А эту… если я прошел, то кто я теперь, в чем мои обязанности? Чёрт, я пустой, как ствол убойной ручки. Я выстрелил, моя жизнь потеряла смысл. И кого просить меня… перезарядить?

— Заходила матушка Ула, принесла мне травы, — сияя пуще прежнего, сообщила Матиа. Последовательно сняла с подноса три бокала, отхлебнула из последнего, который затем сунула мне. — Ты забавный. Решил проводить меня, вижу. Строго до дверей, тоже вижу.

— Вот ключ, документы на машину, квартиру и прочее. Вот вводные и инструкции от меня, — Смерть вложил сумку на молнии во вторую мою руку. — Разберешься. Безопасник из тебя так себе, но первое время придется заниматься этим. Я ведь ушел из конторы минуту назад.

— Разве? Я тебя не отпускал пока что, — промурлыкал мой новый шеф, мой почти отец. И бывший враг, и бывший труп… Так недолго рехнуться. Смотрю на него — живого. И мне безразлично, в уме ли я. Он улыбнулся мне, и говорит: — Звать можешь Жес. Здесь прижилось мое старое имя, порезанное пополам. Пошли. Матиа, ты тоже.

Могу еще раз повторить: никогда в жизни я не был так слеп и беспомощен в смысле понимания происходящего. Я был бы сверх того адски зол, не будь я так счастлив! Я бы спросил хоть что-то, моги вопросы уместиться в разбухшей голове.

Втискиваюсь последним в лифт, он ползет вниз, и мы вываливаемся из подъезда. Перед крыльцом — «скорая». Не знаю, как другим, а мне она кажется уместной. Уместнее была бы только машина похоронной службы. Ну, сами судите, изучая состав группы: дважды труп Жес, тихоня Матиа, Смерть и я — убийца, только что чисто отработавший дело.

Мы загрузились в скорую плотно, на две скамьи вдоль бортов: на носилках больной. Точнее, больная. Девочке лет десять, и вид у неё… Обычно в этом случае врачи поджимают губы, советуют готовиться к худшему: «Мы сделали всё возможное».

Смерть влез последним и сразу посинел… как смерть. Дернулся сгинуть, но Жес словил его. Толку от нашей реакции никакого, я понял по одному его движению. Жес посмотрел на девочку… Двадцать лет назад он смотрел на меня именно так. Аж сердце заныло.

— Я сдержал обещание: вот твой папа, уже не сбежит. Он от своего большого ума совсем дураком стал. В палату ни разу не входил, внушил себе, что не имеет права и может навредить: на него иногда охотятся. Именно поэтому, едва узнав о твоем осуществлении, он взялся найти тебе уютную семью, а вот, пришлось спешно добыть место в лучшей клинике и врача. — Жес рывком усадил Смерть на край скамьи, перегнулся и захлопнул дверцу. — Дыши, придурок. Она уже приняла то, что ты иногда убиваешь людей, но строго по необходимости и без азарта. Также я рассказал, что вы с мамой не любили друг друга и не обещали жить вместе долго и счастливо. Кроме того, я поделился с ней своим подозрением: ты вознамерился не просто уволиться. Ты решил умереть в один день с этим ребенком. Я по столь глупому поводу вовсе ничего не готов сказать.

— Жес…

— А чего стоил тот твой ночной визит к доктору Номару! Эффектно, да.

— Знаете и это, — Смерть чуть напрягся. — Вы что, следили? Уже тогда?

— Нет, я мирно дремал. На твое счастье, сон был неглубокий, и я узнал голос до того, как приступил к сворачиванию шеи. Но — не важно. По делу. Номару все точно сказала: технологически вылечить можно, но толку не будет. Мой дорогой враг называет таких, как твоя дочь, людьми без кожи. Они ощущают чужую боль и, что куда хуже, зло как таковое. В ином мире, посветлее и постарше, это был бы дар, в вашем — проклятие и приговор.

— Жес, я…

— Мы в одной команде пятнадцать лет. Да, ты мог бы поделиться, — поморщился тот, кого я мысленно опять учусь звать отцом. — Ситуация в целом огорчает. Я что, все еще тебе… шеф?

Жес обернулся и подмигнул мне.

— С опозданием на двадцать лет сообщаю, Нойд: можно считать, что я не человек. Убить меня вряд ли удастся даже всей вашей… цивилизацией. Но меня сильно задевает, когда убивают вас — местных хищников, которым я помогаю жить в диких условиях, а не в уродливом зоопарке правопорядка. Что еще стоит сказать? Люди переступают черту или найдя смысл жизни, или утратив его. Это ты должен обдумать. Это важно. Отныне и до того дня, когда ты выберешь себе дело, твоя роль — санитар. Изучишь моих людей, и, если кто-то из них начнет использовать свои и мои возможности азартно и эгоистично, ты отреагируешь. Это вынужденное и поспешное назначение. Нойд, кстати, ты хотя бы немного удивлен? Деревянное лицо при ровном пульсе и без пота… недостоверно.

Еще бы не деревянное! Он помнит мое имя. Он до сих пор помнит, я сейчас внутри перегорю от впечатлений! Когда я настолько взвинчен, делаюсь совершенно холоден. Я долго в себе тренировал это, и так лучше. Толку от криков-охов? Иногда, крайне редко, они помогают женщинам… но куда чаще даже их загоняют в ловушки и долги.

— Я в большой растерянности… Жес.

— Обнадежил. Что сказать, раз ты не сформулировал вопросы? Не так давно я еще раз пообщался с одной особой, она полагает себя королевой. Это должность вроде управдома или директора бюджетного зверинца, но в масштабе вселенной. Довольно плачевно и страшно. Мы враждуем, но у сейчас нас… нейтралитет. Королева делит миры на перспективные, коррекционные и режимные. Ваш — режимный, то есть подлежит изоляции и затем, если вы не одумаетесь, чистке. Хотя тут мои метки, она уже знает, и потому вы вне списка. Я согласен с ней в оценках: вы дикие и примитивные, как общество. Вы прошли точку невозврата по возобновляемости природных ресурсов тридцать лет назад, это оценка опытного горгла. Вы миновали точку невозврата по жизнестойкости экосистем сорок пять лет назад, это оценка добрейшего альва. Вы как биологический вид теряете жизнеспособность, портите генетику и психику, это моя оценка.