Оксана Демченко - Карты четырех царств [СИ]

— Значит, с этим разобрались, — проверяя спину, отметил вервр. — Нужна толстая кожа, вроде седельной. Прутья железные и ивовые. Сапожные нитки. Топорик. Деревяшки наподобие черенков от лопат… Корсет будем делать. Эй, — вервр дёрнул уголком губ, изображая для Аны подмигивание. — Он исчезает почти так же ловко, как я.

— Леший-Шель! — пискнула Ана, мигом забыв про слезы. Снова согнулась от близкой чужой боли. — Ой-ой… Ай!

— Видно, всем атлам в детстве кто-то должен сказать: обещай не играть в карты и иные азартные игры. И они в ответ…

— Ни-ког-да! Ни-ни… От-вет-ственность, — кусая губы, выдавила Ана, сперва медленно, а затем скороговоркой, глотая слоги длинного трудного слова.

— Да. Важнее подарка. Но я опять получаюсь виноватым. Так что подарок с меня. Думай, что бы ты хотела?

— К деду Ясе в гости, — сразу отозвалась Ана.

— Ещё до зимы? И не пойдём к западному морю?

— В гости! И палку.

— Да, я обещал ему узорную трость, — припомнил вервр. — Договорились.

Правка позвоночника длилась и длилась. Ана рыдала и пищала. Шельма вздыхал…

Наконец, переживший шок и боль Голос зашевелился, тихонько застонал. Он очнулся — потный с головы до пят, измученный и бессильный шевельнуть даже пальцем. Он дрожал, стучал зубами в ознобе и не знал к своему счастью: это лишь начало чёрной полосы жизни, именуемой лечением. Иногда лучше — не знать. Вервр усмехнулся и промолчал. Ана всхлипнула и больно стукнула по колену. Она, кажется, снова угадала несказанное вслух.

— Вот же ж! — с грохотом сваливая в кучу запрошенное, рявкнул Шельма. — Думал, бесы убивать годны, и только же ж.

— Бессмерть третьего царства древние атлы звали левой рукой лекаря, — согласился вервр. — Мы чуем смерть. Это наше: смотреть ей в глаза. Спорить за добычу даже с ней. Никто не живёт полнее вервров. Однажды ощутив себя высшим хищником, уже нельзя отказаться от… предназначения. Ана, ты слышала? Воля и ответственность.

Малышка отпустила руку Голоса, едва тот забылся обморочно-глубоким сном, и перебралась за спину вервра, ловко вползла к нему на плечи и принялась плести косички из отросших волос. Это имело бы смысл, если бы волосы, падая на лицо, мешали взгляду. Но слепой вервр не спорил, а зрячий Шельма не замечал: гнулся над коробом со склянками и свёртками, перебирал запасы и старался придумать, как бы ещё ослабить боль друга?

Вервр принюхался, пискнул и собрал эхо. Вечереет, туман копит впрок росу для травных ожерелий. Село засыпает… Сплетни временно иссякли, постоялый двор опустел. Только его хозяин вздыхает и учитывает ничтожный доход: много ли возьмёшь за морс? И с кого, если девочка оказалась под присмотром — страшно и подумать — лешего?

— Давным-давно к одной тете-глыбе пришёл… — вервр покривился, — ладно, прямо скажем, пришёл граф Рэкст. Ана, слушаешь? Это сказка. Рэкст получил приказ убить ребёнка. Было необоснованное подозрение на полную кровь, а еще большая игра одной ветви княжьей родни против другой. Он должен был убить. И никакого выбора. Он был зол. Что он — игрушка людям? Или оружие? Или их пёс?

— Плохая сказка! — засопела Ана.

— Рэкст навестил тётю-глыбу… Она та ещё зверюга, с чутьем… и Рэкст надеялся, что будет понят, не сказав лишнего. Ночью он взял большой нож и пошёл убивать. Но во дворце уже плакали. Говорили, ребёнок выпал с чердака, весь изломался, не узнать толком… и ещё его погрызли… не важно. Злая сказка. Это случилось шестнадцать лет назад. Рэкст не спрашивал, откуда тетя-глыба взяла труп ребёнка и куда дела живого, княжьего.

— Зачем… все это? — покривился Шельма и зло захлопнул короб.

— Тут начинается главная сказка, — вервр поднял палец, и Ана вцепилась в руку, дёрнула, требуя исправить всё плохое в истории. — Рэкст стал должником тёти. Годы шли. Однажды ему передали весть. Он помчался, — вервр усмехнулся и добавил для Аны: — и плащ его раздувался, как крылья, и волосы вбирали изморозь ночи, самой холодной за много лет. Рэкст видел, как тётя-глыба облила водой родного сына и выставила за дверь. Бес крался по крышам, пока мальчик мог идти. Босиком по льду… След получался кровавый, и сдирал пацан не кожу с пяток, а остатки тепла с души… Из-за старого долга перед тётей-глыбой бесу пришлось пристраивать её замёрзшего сына в дом хэша. Тот хэш выставил условие: Рэкст не переступит границ его владений, пока сам хозяин или его старший ученик не пригласят. И стал ворёнок жить на новом месте, и вырос из него человек. Кто бы мог такого ожидать, а?

Вервр замолчал. Ана пощекотала ладонь, хихикнула. Наклонилась и кувырком спустилась с плеч вервра, шмякнулась об пол, не особенно усердно пружиня руками и ногами. Ткнула Шельму локтем в бок — мол, хвали сказку! Бывший вор вздрогнул и очнулся.

— Вот же ж… я не сам допёр к Лофру? И мать моя же ж… во вилы! Эй, погоди. А дитя? Кровь княжья, тут не тьфу же ж, а прям плюха яду?

— Плюха яда. Именно. Незаконный сын якобы непорочной сестры якобы не претендующего на титул двоюродного брата нашего светлейшего выродка, — в улыбке вервра наметилась ядовитость. — Таким детям не дозволено жить. Даже слух о таких уже проблема… У него кровь белого лекаря от отца и крохотная толика золота от матери. Белое золото само по себе приговор. И без людских козней подобные дети чахнут. Я знаю двух уцелевших. Лионэла хэш Донго жива трудами моего врага Клога. Но как, без помощи целителей, смог дотянуть до нынешнего дня твой дружок Голос? У меня нюх на кровь, — вервр обнял Ану и закинул на плечо, чтобы она снова скатилась на пол. И еще раз, и еще. Время вечерней тренировки… — Травница Ула обладает способностями, достойными восхищения. Она рассмотрела тебя и выправила, хотя Шельма тебе было не имя и не прозвище, а фамильное призвание и кровное наследство. Но ты упрямец. Особенный: ты позволяешь выжить тем, кто обречён.

— И Голос что ж, ноб? — кое-как выдавил ошарашенный Шельма.

— Разве я даю ответы даром? Разве тебе есть, чем заплатить? — ядовито прошелестел вервр, медленно пронёс кулаки и впечатал Ане в лоб, контролируя то, как она блокирует и отводит руку, как ныряет под новый захват. — Нет, не справилась, надо мягче обводить и отслеживать локоть. Ещё раз. Ана, не отвлекайся!

— Бум! Хряп!

— Очень страшно, — вервр утёк из-под ответного удара и провёл болевой захват. — Не советую рассказывать о прошлом Голоса. Рано или поздно новая склока князей потребует новых жертв. Не втравливай этого ребёнка в дворцовые игры. И проследи, чтобы твоя мама промолчала. У старого князя нет годного наследника. За рассказ о прошлом могут предложить очень много золота. А на самом деле заберут жизнь. Вот зачем я сделал для тебя явным то, что стоило бы держать в тени.

Вервр проверил пульс под челюстью Голоса. Вслушался в ровное, медленное дыхание Шельмы: оправился от удивления и всё обдумал. Быстро…