Марина Снежная - Пленницы Четырех Миров

А еще я резко покончила со всем, что связывало меня с прежней жизнью. Больше не мечтала стать актрисой и появляться на обложках журналов, бросать своим поведением вызов всему миру.

Неожиданно проснулся интерес к отцовскому бизнесу, и я пожелала вникнуть в него. Те, кто знал меня раньше, при встрече даже не сразу узнавали. Избавилась от платинового цвета волос, вернувшись к своему естественному. Носила строгие прически и почти не красилась, изменила гардероб. Теперь в жизни было две вещи, которые стали для меня значимыми: материнство и работа.

Мой сын… Когда мне принесли его в первый раз, я смотрела в сморщенное красное личико и оно казалось мне самым прекрасным на свете. Помню, как он открыл глаза и я замерла. Темно-фиолетовые, выразительные и сияющие. Мама, находящаяся в тот момент рядом, удивлялась такому необычному цвету, я же пребывала в немом оцепенении.

Ребенок Астера… Всю жизнь передо мной будет вечное напоминание о том, кого я бы хотела поскорее забыть.

Но я пережила это…

Да, наверное, я никогда не забуду того человека, который впервые заставил мое сердце так глубоко чувствовать. Но шло время, и от когда-то неистового пожара остались лишь тлеющие угли.

Теперь, три года спустя, я все больше думала о том, что сделала тогда неправильный выбор. И перед глазами все чаще вставало другое лицо – с серыми глазами, смотрящими на меня так, что на душе становилось теплее.

Да, я доказала самой себе, что смогу жить и без покровительства мужчин. Меня уважают коллеги по работе, не делая скидок на то, что я женщина. Я превзошла многих из них и слышала даже, как кто-то из них с досадой и восхищением назвал меня «железной леди». У меня замечательный сын, которому я могла сама дать все самое лучшее.

Но тоскливыми одинокими ночами, когда я лежала в своей роскошной постели, обманывать себя становилось все труднее. Любой женщине, даже самой сильной, нужно чувствовать себя любимой… И с какой же легкостью я отказалась от того, кто умеет любить как никто другой. Все еще помнила его слова о том, что мне достаточно только позвать, но каждый раз что-то останавливало.

Я ведь уже не та, что раньше. Он ведь полюбил роскошную светскую львицу, знающую себе цену, воплощение соблазна. А теперь, когда я смотрела на себя в зеркало, видела вечно усталую, немного поправившуюся серую мышь. Мне некогда следить за собой из-за постоянных авралов на работе, да и, положа руку на сердце, не возникает даже такого желания. Я вообще уже забыла, когда в последний раз какой-то мужчина смотрел на меня с интересом. А если бы и посмотрел, я бы тут же ушла в глухую оборону.

Я плакала от того, что не нахожу в себе сил ничего изменить и не могу справиться с этим страхом. Страхом позвать его и увидеть разочарование в тех глазах, где прежде горело восхищение.

Проворочавшись пару часов и так и не уснув, я поднялась с постели.

В квартире было томительно пусто – мой Егорка сейчас гостит у бабушки. И глядя на эти пустые стены, мне вдруг захотелось просто взвыть. Мотнув головой, я вдруг поддалась неожиданному импульсу, больше свойственному мне прежней. Надела платье понарядней, из тех, в которые все еще могла влезть, нанесла на лицо косметику и покинула квартиру.

Зеркало в лифте отразило тень меня былой – затравленную, с застывшей в глубине глаз тоской от долгого одиночества. Я тут же опустила взгляд, чтобы не видеть этой жалкой картины.

Забрев в первый попавшийся бар, села за стойку и попросила коктейль, произнеся первое попавшееся название. Мне было все равно, что пить. Просто хотелось хоть немного заполнить гнетущую пустоту внутри. Побыть среди людей, пусть даже никому из них не было до меня дела.

Закрыв глаза и наслаждаясь растекающимся по телу теплом от выпитого, я старалась отрешиться от всех проблем и ни о чем не думать. Болтовня сидящих рядом со мной двух вульгарно одетых девиц немного раздражала, но от нечего делать я к ней прислушивалась. В какой-то момент даже заинтересовалась, когда одна из них – блондинка в красном – произнесла:

– Ты посмотри на того красавчика. Сюда смотрит.

Ее рыжеволосая подруга оценила объект внимания и едва ли не присвистнула:

– И правда красавчик… Спорим, что меня первую выпивкой угостит?

– На что спорим?

– Давай на коктейль, – усмехнулась рыжая.

– О, сюда идет… Ну, держись, подруга!

Не удержавшись, я повернулась, чтобы посмотреть на предмет их спора и тут же почувствовала, как проваливаюсь в бездну. Высокий мужчина с короткими каштановыми волосами медленно приближался ко мне. А я смотрела в его серые глаза, и все прочее будто терялось в туманной дымке.

В какой-то момент зрение вновь обрело четкость, и я едва подавила возглас разочарования.

Показалось… Всего лишь показалось…

Да, мужчина и правда привлекательный. Прическа и глаза похожи. Но в нем не было и сотой доли того чарующего тепла, энергии, исходящей от Мадеина.

Мужчина подошел к стойке и заинтересованно окинул взглядом девиц, которые тут же стали изо всех сил с ним флиртовать. Я же, чувствуя себя так, словно меня обухом по голове ударили, бросила на столешницу плату за выпивку, слезла со стула и побрела прочь из бара.

Выйдя на улицу, долго втягивала ртом прохладный ночной воздух и чувствовала себя еще более одинокой, чем обычно. Если, конечно, такое вообще можно себе представить… Сожаление о том, что потеряла, жгло каленым железом. И на этот раз его не могло заглушить ни одно из обычных моих самоутешений. Ни то, что я состоялась в бизнесе, ни то, что у меня есть замечательный сын. Жалкая и потерянная, я поплелась по ночному городу, по которому бродили влюбленные парочки, отовсюду слышался веселый смех и чувствовалось радостное оживление.

Остановившись на середине моста, оперлась о балюстраду и уставилась на мерцающую при свете звезд и фонарей темную водную гладь. С глухой тоской пробормотала имя человека, который единственный мог бы наполнить мою жизнь новым смыслом:

– Мадеин…

В какой-то момент показалось, что по телу пробежала теплая волна, проникающая до глубин души. Сладкий самообман… На глаза поневоле навернулись слезы, а мерцающая водная гладь стала расплываться перед глазами. А потом мои плечи накрыли горячие нежные руки. И я издала глухой сдавленный стон. Резко развернулась и тут же оказалась в крепких объятиях. Сквозь пелену слез видела чуть мерцающие серые глаза, горящие все тем же глубоким чувством, что и прежде.

– Я так ждал, что ты все-таки позовешь…

Меня охватила такая дикая, всепоглощающая радость, какой не испытывала уже давно. А может, и никогда вовсе… Проклиная себя за глупость, за то, что так долго из-за нелепых страхов мучила себя и его, я потянулась к его губам. От соприкосновения с ними тело словно ожило, наполняясь томительной, давно забытой негой. Он целовал меня мягко, нежно, томительно медленно. Я же изо всех сил цеплялась за него, чувствуя, как от наплыва чувств подкашиваются ноги, а я едва могу даже дышать.