Лайа Дало - Дом Вауу. Академия относительности

— О! Кажется, кто-то вошёл во вкус… Не то, чтобы я против, но есть еще один момент, который нужно обсудить, а то чувствую после второго захода я вообще тряпочкой тут валяться буду.

Камаэль снова стал серьёзным, и усилием воли пришлось свернуть разошедшиеся щупальца инкубской силы.

— Уф, от тебя накрывает совсем уж дико… И это ты, считай, сыт. Что-то я не помню, чтобы и раньше всё было так… остро. Мне кажется, или твоя сила возросла?

Слова остроухого заставили задуматься — а ведь верно, все признаки перехода на новый уровень владения инкубской сущностью на лицо. Ну и на другие части тела. Мне уже не так часто требуется кормление, я стал не столь зависим от чужого наслаждения, разборчивость в партнёрах, которая и так всем нам присуща, вообще начинает зашкаливать…

— Хм, ты прав. Оно изменилось.

— Оно?

На миг пришлось остановиться, подыскивая правильные слова:

— Нечто. То, что живёт внутри меня, то что требует такой своеобразной дани в обмен на жизнь.

— Неожиданно. Ты именно так это ощущаешь?

— Трудно описать словами. Это однозначно часть меня, но обладающая небольшой самостоятельностью — разум может говорить одно, но инкубская сущность будет толкать на определённые действия и пока ей не поддашься, она не успокоится. А если слишком долго игнорировать потребности этого Нечто, то оно может в определённый момент перехватить контроль, взять вверх и ввергнуть в пучину совершенно необдуманных поступков.

— Тем больше резона вовремя его кормить.

— Согласен. Вот только после якорения, я не ощущаю это Нечто так остро. Как будто бы оно получило всё желаемое и сейчас лишь лениво дёргается, не находя ничего интересного в окружающем мире.

— Но среагировало на меня? — самодовольно ухмыльнулся Кама.

— Скорее нехотя отозвалось на твою наглость. И то, в большей степени стремясь наказать, чем покормиться.

Эльф нахмурился, а потом недовольно поджал губы:

— Мог бы и соврать. Иногда полезно немного приукрасить действительность.

— Зачем? И ты, и я понимаем, что это никуда и никогда нас не приведёт. Что между нами может быть лишь такое вот соперничество, разбавленное утолением голода.

Что-то странное мелькнуло в бледно-голубых глазах, а Камаэль тихо спросил:

— Почему?

Деланно равнодушно пожал плечами. Деланно, потому что я врал. Ему, но не себе. Может быть, в другой реальности, если бы не было Раэля, Кама и стал бы чем-то большим для меня. Εго изменчивая натура, властность, уверенность в себе и своих силах так притягательна, что из него вышел бы очень неплохой якорь. Но Раэль… Раэль это совсем, совсем другое… Эльф и сам уже понял причину:

— Раэль?

— Раэль.

— Значит, если бы не было его…

— Даже не думай. Якорь — это навсегда. Исчезнет он и я сойду с ума. Теперь уже без вариантов. Это намного страшнее вашей привязки.

Камаэль опустил голову, от чего волосы стекли золотой рекой, скрывая лицо. Руки на коленях сжались в кулаки, а стоящий в комнате фон резко похолодел. Остроухий закрылся, надёжно отсекая меня от собственного внутреннего мира, а потом встряхнулся, откинулся на спинку дивана, проведя рукой по немного спутанным волосам.

— Не беспокойся, Раэля я не трону. Он слишком важен.

Почти мгновенно вернулась маска портного-балагура, а потом резко сменилась на более серьёзное выражение, присущее Папочке — такое впечатление, что Камаэль не мог до конца решить, в каком образе ему лучше со мной общаться после последнего, крайне странного часа… Наконец, он вновь прикрыл веки, а распахнул их уже точно Папа — строгий, собранный, с усталой иронией в глазах, эдакий мудрый, всезнающий… действительно, глава семейства. Или очень своеобразной структуры, Гильдии Теней, исполняющей двоякую функцию — и телохранителей, и их худших врагов, наёмных убийц. Конечно, свой второй лик Гильдия показывала лишь избранным, но о нём знали многие. Возможный конфликт интересов решался просто — на охраняемый объект заказы на устранение не брались, так что прозорливые разумные заключали долгосрочный контракт с Гильдией, тем самым прикрывая свою спину. Правда, не полностью. Εсть же еще и дроу…

Очевидно, что Папа собирался выдать мне очередное задание. Любопытно, что на этот раз?

— Иллири, как ты смотришь на экскурсию в Степь?

— В Степь? Интересно. Там я еще не бывал.

— Ну, вот и расширишь свой кругозор.

— Кто?

— Некая Танокс Танцующая. Шаман Племени Красной Травы.

— Нет, — категорично и сразу ответил я.

— Подожди. Я знаю, что она мать Мрыгха, но я не убийство её заказываю. Её нужно отыскать и передать послание от меня, если она согласится встретиться, то я перемещусь к тебе по кристаллу и поговорю с ней. Εсли откажет… Что же, значит откажет.

— Можно узнать, о чём будет разговор? Раз уж это касается матери моего бойца…

— Я надеюсь, что она сможет подтвердить кое-какие сведения. Большего не скажу.

— Хорошо, если всё так, то мы берёмся. Думаю, Мрыгх будет рад повидаться с родичами…

— Кстати, об этом. Советую плотно пообщаться с вашим зелёным и могучим. У… него есть один весёленький секрет. Тебе понравится.

Мне совершенно не нравилось происходящее. Листва шелестела как-то слишком угрожающе, оглушающе громко, порой перекрывая даже звон стали. Мы двигались так быстро, что едва получалось различить черты моего визави в всполохах золотого, зелёного и серебристого. Незнакомого. Или всё же хорошо известного? Я почти не ощущал своего тела, будто находился в странном трансе, где движения контролируются не сознанием, но чистыми рефлексами. Не моими рефлексами. Чужие знания, а может быть даже чужая воля правили моим телом. Α потом в позвоночник будто ввинтились сотни игл, во рту пересохло, а челюсти сжались.

И вот я уже стою бок о бок со своим недавним противником, и мы вместе напряжённо вглядываемся во внезапно замерший лес, ставший вмиг мрачным и очень, очень опасным. Тьма из него сочится, как чернила из промокшей насквозь губки, а во рту почему-то солоноватый привкус. Реальность смазывается, выцветает и наступает странное блаженство. Больше нет ничего, что могло бы смутить, что казалось бы неправильным или неуместным. Всё встало на свои места, жизнь обрела новый смысл, и он заключается в красоте. Дисгармония должна быть устранена. Враг должен умереть. Быстро, жестоко, навсегда, чтобы больше не смел нарушать чарующую прелесть спокойствия. И в тёмно-сером мире стало веселее, алым брызнула кровь, багровым расплескалась по блеклой листве, рдяным застыла на коре деревьев. Да, вот теперь стало красиво…

Просыпался от очередного кошмара я с большим трудом, словно выплывал из глубины какого-то болота, не иначе. Не в первый раз мне снился этот сон, и я даже знал, что он означает — опасность для Иллири. Вернее, он рассказывал об уже произошедших событиях, вызвавших столь сильные эмоции, что их отголоски до сих пор колебали нити протянувшиеся между нами. Не знаю, что там случилось на самом деле, так как весь этот кроваво-серый бред — это не более, чем моё восприятие его восприятия, ага, двойные «очки», искажающие реальность до неузнаваемости, но что бы это не было, брат справился. Иначе чувство тревоги не удалось бы так просто подавить.