Алан Дин Фостер - Чародей с гитарой. Том 2

Виджи и Перестраховщик одновременно покачали головами.

— Эй там, поторопитесь! — подал голос Тейва.

— Минуточку! — ответил Джон-Том и посмотрел на спутников. — Ну так что, никто не знает о траурном лескаре?

— Впервые слышу, — признался Мадж.

— Ну, как бы то ни было, лучше не попадаться ему на глаза. — Оглядев кубок, Джон-Том поверх него посмотрел на даму. — Виджи, ты?

— Как ни странно, меня охватила внезапная жажда.

Она улыбнулась и взяла кубок.

Глядя, как она прихлебывает, Мадж заметил:

— Ну вот, хоть чтой-то полезное. Ежели эту рюмку-переросток переплавить, будет с четверть фунта золота.

— Мадж, да как ты можешь думать о переплавке столь уникального волшебного изделия только ради денег? — поразился Джон-Том.

— Потому что я во всем вижу деньги, вот почему.

— Представь, что умираешь от жажды посреди безводной пустыни, а этот сосуд может поить вечно!

— Ну да, представь, что я разоряюсь в Поластринду, — не смутился Мадж, — а за счет этого золотого сосуда я смогу пить вечно.

— Джон-Том прав, — укоризненно заметила Виджи. — Волшебные предметы не расплавляют.

Кубок опустел в третий раз. Пока он наполнялся, прозвучал голос:

— Покупай акции IBM за 124.

Джон-Том заморгал. Неужели кубок черпает информацию и в его мире? Взяв кубок у Виджи, он осторожно сунул его в заплечный мешок.

— Потом решим, что с ним делать, но он наверняка на что-нибудь сгодится. Пошли, пока Тейва не упорхнул без нас.

Они проползли под балкой. Ноздри жеребца затрепетали.

— Чую воду. Я бы выпил.

— Перестраховщик, будь добр, поднеси ему кубок, — вздохнул Джон-Том.

Енот послушно подержал кубок, пока конь пил, а когда укладывал, снова раздался голос:

— Решение проблемы национального долга заключается в…

Остальное заглушили мягкие вещи, лежащие в мешке.

Чужим умом не проживешь, подумал Джон-Том. Уж лучше бы сказал, как добраться до Стрелакат-Просада.

Утром следующего дня взмахи крыльев стали существенно реже; жеребец, сотни миль несший на своей спине четверых друзей, начал сдавать. Если силы неожиданно изменят ему, придется садиться прямо на океан. Далеко ли еще до Чеджиджи?

— Извините, — сказал Тейва, — но что-то мне нехорошо. У вас там случайно не осталось того белого порошка, нет?

— Хоть бы и остался — тебе сейчас нужна пища, а не это. Ты измотан, Тейва, и очередная встряска может тебя доконать. Ты еще можешь лететь?

— Не знаю. — Жеребец то и дело вскидывал опускающуюся голову. — Как-то внезапно устал. Слабею. Теряю высоту, — глотая окончания, признался он, резко провалился на несколько ярдов и начал мучительно тяжело подниматься.

— Смотрите! — Подавшись вперед, Перестраховщик показывал направление. — Там что-то есть или мне померещилось?

В море вдавалась узкая полоска земли; широкий пляж обрамлял зеленый полуостров, будто кайма на старушечьем воротничке. В дальнем конце полуострова пестрели неровные красно-коричневые пятнышки. Дома, оживился Джон-Том. Это легендарный Чеджиджи, иного и быть не может. Иного и быть не должно.

— Придется нам плыть, — сообщил Тейва, неуклонно теряя высоту.

— Черта лысого! Не для того мы сюда добирались и преодолели столько трудностей, чтобы прибыть мокрыми до нитки. Расправь крылья, Тейва, просто расправь и держи. Можно лететь и так. Спланируй туда.

— Попробую.

Распахнув пестрые крылья во всю ширь, Тейва начал полого снижаться к полуострову, поддерживаемый восходящими от нагретого берега потоками воздуха.

Джон-Том уже начал опасаться, что они упадут на мелководье, но тут Тейва наткнулся на сильный поток над голой скалой и взмыл вверх, как воздушный шар, едва не задев копытами вершины деревьев. Опустившись в полнейшем изнеможении на окраине порта, он вызвал там легкий переполох, когда тень широких крыльев закрыла солнце от напуганных прохожих.

Джон-Том и его спутники быстро слезли с коня.

— Ну, как ты? — спросил Джон-Том.

— Такое чувство, будто крылья вот-вот отвалятся. Собственно говоря, я весь вот-вот развалюсь.

— И вид у тебя не очень. По-моему, надо искать врача.

— Пусть сам себе ищет врача. — Мадж не настроен был ухаживать за больными. — Я оголодал, вот так.

— Мадж! — предостерегающе сказала Виджи. Он ответил ей угрюмым взглядом.

— Я знаю, что ты правильно произносишь мое имя, милашка, и вовсе незачем поминутно демонстрировать это.

— Будь полюбезнее с Тейвой, дорогой, — мило улыбнулась выдра, — или получишь коленом под зад.

— Эти двое один другого стоят, — прокомментировал Перестраховщик и отвернулся, рассматривая крытые черепицей высокие каменные дома вокруг порта. — Первый раз вижу такой город. А ежели подумать, так я и вовсе не видал больших городов.

Оштукатуренные стены, черепичные крыши, башенки и зубчатые стены делали город похожим на гибрид старинного марокканского поселения в Коста-Брава и павильона фильма «На юге Тихого океана». Друзья остановили хорька в широкополой соломенной шляпе и коротких штанах, несшего с дюжину удочек и прочее снаряжение. Пока его расспрашивали, хорек то и дело перекладывал удочки с одного плеча на другое.

— Для которого из вас? — наконец уточнил он. Джон-Том ответил жестом, и хорек прищурился от яркого солнца, поглядев на Тейву.

— А-а, значит, специалист по четвероногим! Рекомендую Корлисса и Марли. — Он удочками указал направление. — Идите вдоль Террасы до первой кирпичной дороги, а там сверните налево. Насколько припоминаю, их приемная находится невдалеке.

— Огромное спасибо.

Джон-Том пожал хорьку лапу, и спутники двинулись в указанном направлении.

Найти мощенную кирпичом дорожку оказалось нетрудно, но Тейва уже так ослабел, что с трудом преодолел пологий подъем, а его сложенные на потной холке крылья конвульсивно подергивались. Приемный покой Корлисса и Марли оказался одноэтажным зданием с желтыми оштукатуренными стенами и зеленой крышей. Отсюда открывался прекрасный вид на лежащую внизу бухту. На ее спокойных водах покачивалось несколько рыбацких лодок.

Корлисс оказался гиббоном с длинными руками и подчеркнуто заботливым обхождением. Пока его проворные пальцы осторожно ощупывали тело Тейвы вдоль и поперек, Марли стоял рядом, делая пометки в блокноте. Чтобы понять, что Корлисс в этой паре был руками, а Марли головой, особых познаний в медицине не требовалось. В самом деле, ведь Марли — козел, а заниматься хирургией, не имея пальцев, несколько затруднительно.

Когда Корлисс закончил осмотр, врачи провели небольшой консилиум. Потом гиббон отошел в сторонку, а Марли выпустил из зубов карандаш, и оба дуэтом объявили диагноз.

— Саммэй тяжелый случай летного переутоммлэния из всех, какие нам встречались, — добавил Марли уже соло. — Вы что, заставили этого бэдолагу пролететь полмморя?