Алан Дин Фостер - Чародей с гитарой. Том 2

Джон-Том кашлянул в кулак.

— Что-то вроде того. Но только мы не заставляли. Он добровольно.

— Что же до его кровяного давлэния, — Козел сверился с записями, — складывается весьммэ странная картина. Вы что, находитесь на ммэдикаммэнтозном лечении?

Он поглядел на коня сквозь толстые — добрых полдюйма — линзы очков.

— Э-э… Нет. — Тейва отвел глаза. — То есть ничего такого на постоянной основе.

— Постоянной основэ? — Доктор перевел взгляд на спутников пациента. — Что он под этим подразуммэвает?

Мадж хотел было ответить, но Виджи зажала ему рот. Джон-Том выступил вперед.

— Наша жизнь была под угрозой, а Тейва с детства страдал боязнью высоты. Чтобы преодолеть его страх, нам пришлось прибегнуть к помощи стимулятора.

— Судя по состоянию крыльев, вы его прэодолели. На обоих сильные растяжения связок. — Он покачал головой, глядя на коня. — Пока что никаких полетов, друг мой.

— Абсолютно ферботен. — Корлисс изучал правый глаз Тейвы, закапав туда лекарство, расширяющее зрачки. — И на вашем месте я бы не стал больше пользоваться этот стимулятор. Никак нельзя, если вы хотел скоро летай где-то, кроме могила.

— Я же сказал, у нас не было выбора, — беспокойно поежился Джон-Том. — Все разыгралось очень быстро, и у меня не было времени отмерить дозу.

Но гиббона это не убедило.

— Как врач, я совершенно не одобряй, кто пользуется сильный наркотик без предписание.

Мадж больше не мог сдерживаться и вырвался из лап Виджи.

— Слышь, голенастенький, нас чуть на вертел не насадили, а мы должны были судить да рядить о возможных последствиях?

— Прости, что я не смогу, как надеялся, донести вас до Стрелакат-Просада, — печально сказал Тейва Джон-Тому, — но, по-моему, лучше не пренебрегать советами докторов.

— Совершенно верно. — Джон-Том похлопал его по шее. — Ты сделал более чем достаточно, доставив нас сюда, Тейва. Остаток пути мы сможем проделать и пешком.

— Стрэлакат-Просад? — поднял голову от бумаг Марли. — А что вамм понадобилось в Стрэлакат-Просаде?

— По профессии я чаропевец, но мой инструмент, — Джон-Том продемонстрировал мешок с обломками дуары, — сильно поврежден. Мой наставник, колдун Клотагорб, утверждает, что лишь один мастер в мире способен пристойно починить его — некий Кувир Кулб, проживающий в Стрелакат-Просаде.

— Быть может, быть может. — Корлисс записывал что-то в блокноте. — Не будучи музыкант, не могу знай.

— Где б найти проводника до этой дыры? — спросил Мадж.

— Нигдэ, — ответил Марли. — Говорят, жители Стрэлакат-Просада творят дивные дэла, да только никто тамм не бываэт.

— Тада откуда ж это известно?

Корлисс подобрал большие губы и выразительно пожал плечами.

— Кто знай, откуда туристы что берут? Лично я не создан для джунгли, я сильно предпочитай берег.

— Чудесно, — буркнул Мадж, — снова твари ползучие да каннибалы.

— Я бы сказал, каннибалов нэт, — замотал бородой Марли. — Отсюда до Просада никаких каннибалов, по-ммоэму.

— Зато другие есть, — вставил Корлисс.

— Кто другие? — заинтересовался Джон-Том.

— Я не знай. Турист говорил. Путешественник говорил. Лично я держусь берег.

— Ладно, — Джон-Том больше не мог скрывать досаду. — Раз уж мы не можем найти проводника, так скажите, есть ли тут хоть кто-нибудь, способный ткнуть пальцем в нужном направлении?

Врачи переглянулись, и Марли предложил:

— Навэстите нэгоцианта Транкуса, уж он-то знаэт.

— А еще, — глубокомысленно добавил Корлисс, — кроме него, другим я не доверяй.

Негоциант Транкус оказался вомбатом, страдавшим ожирением, как и большинство его сородичей. Казалось, черты его лица скрываются в складках покрытой густым черным мехом тугой плоти. Поначалу он пытался отговорить путников, но они настаивали, и он согласился.

— До Просада ведет прямая дорога. Иногда, хоть и нечасто, тамошние жители приходят сюда купить то, чего не могут сделать или вырастить сами. Я слыхал, что это удивительный город, населенный талантливым и добрым народом, предпочитающим жить своим умом. Похоже, им попасть в Чеджиджи намного легче, чем нам оказаться у них. Говорю вам об этом без радости, но с радостью продам вам припасы в дорогу.

На том и сошлись. Когда путники экипировались, купец закрыл лавку и заковылял на край города показать нужную тропу.

— Поосторожней в пути! — Он махнул толстой лапой в сторону джунглей. — Отойдешь от доброго старого Чеджиджи на несколько лиг и неведомо на что напорешься. Просад — это значит джунгли.

— А что такое Стрелакат? — поинтересовался Джон-Том.

— Черт его знает. Мы уже голову над этим сломали. Узнаете — скажите… Если только вернетесь.

— Ну, так я и знал, что услышу это, — вздохнул Мадж и направился к узкой раскисшей тропинке, ныряющей в джунгли.

— Удачи, друзья! — Вомбат махал вслед уходящему в неизвестность маленькому отряду.

Частично представители местной флоры и фауны были знакомы Маджу и Перестраховщику, но в целом джунгли представляли новый, диковинный мир. Однако пока ничто не препятствовало им. Бурдюки с водой брать не пришлось, поскольку все знали, что вода в джунглях чистая и вкусная. Повсюду во множестве росли дикие фрукты, а высокая влажность воздуха была вполне терпимой. На второй день идти по ровной тропе стало совсем легко. Походу радовались все, за исключением неумолчно жаловавшегося Маджа, но поскольку недовольство было для него нормой, никто не обращал на это никакого внимания.

Особенно заинтересовала Джон-Тома новая разновидность ящериц — вместо знакомых кожистых или оперенных крыльев у этих воздухоплавающих очаровательниц были тоненькие чешуйчатые пластинки, натянутые на косточках, крутившихся в чем-то, напоминающем карданную подвеску. Вращаясь с большой скоростью, они развивали достаточную подъемную силу, чтобы радужно окрашенные создания могли взмывать вертикально. Они умели не только парить, как Тейва, но летать боком и даже хвостом вперед. Похоже, ящерки находили особое удовольствие, паря и подпрыгивая перед шагающими вверх-вниз, будто множество змеек на резиночках.

Один особенно красочный шестидюймовый экземпляр, жужжа, вертелся перед лицом Джон-Тома минут пять, пока не скрылся среди ветвей.

— Любопытно, как они удерживаются в воздухе?

— Чего там, если учесть, что в насквозь мокром краю передвигаться любым другим способом куда разумнее, чем ходить ногами.

— Что-что, Мадж?

— Я ничего не сказал.

В самом деле, голос принадлежал не Маджу — как, впрочем, не Виджи и не Перестраховщику.

Они шагали вдоль гладкого каменного гребня пятифутовой высоты, но когда дошли до его конца, гребень повернул голову и загородил тропу; большущая пасть пресмыкающегося была полна острых зубов.