Алан Дин Фостер - Чародей с гитарой. Том 1

— Премного благодарен, мадам. Вы уверены, что я вам ничего не должен за столь любезно предоставленные сведения?

— Ступай и не сори деньгами, — напутствовала его коала. — Жду не дождусь, когда ты воротишься и порадуешь меня вестью о долгой и мучительной смерти выдра.

— Не стоит так уж сильно на это надеяться, — предупредил Джон-Том. — Мадж из тех, кто всегда выходит сухим из воды.

— Знаю, знаю. Когда он навострил отсюда лыжи, я и ухом не повела. Ладно, по возвращении заплатишь его должок, если Мадж не окочурится в походе.

— Этим я не ограничусь, мадам. Самого заставлю заплатить.

— Годится. Ну, счастливого пути, человече.

— И вам всего хорошего, мадам.

Преодолевать пешком все расстояние до Тимова Хохота в намерения Джон-Тома не входило, тем паче что Клотагорб подкинул ему деньжат на транспорт. Через Линчбени регулярно проезжал местный эквивалент почтовой кареты, и Джон-Том приобрел билет на этот экипаж, весьма напоминающий гроб на колесах. В движение его приводили четыре красивых коня, а с пассажира-ми общались двое трехфутовых бурундуков в грязных ливреях. Суетливо громоздя чемоданы, тюки и ящики на задок дилижанса, они бранились, как портовые грузчики.

Приняв их за старших в артели, Джон-Том ошибся. Когда он проходил мимо четверки, одна из лошадей скосила на него глаз.

— Эй, парень, давай-ка пошевеливайся. Нешто нам весь день тут куковать?

— Виноват, но продавец билетов сказал, что вы простоите еще пятнадцать минут.

— Маразматик, чтоб его! — фыркнула кобыла. — Вот уж не знаю, до чего докатится этот мир, ежели и впредь мы будем полагаться на обслугу.

— Кому ты это говоришь? — вздохнул стоящий в паре с нею жеребец. — Эх, угораздило же нас родиться с копытами вместо рук! Вот и приходится нанимать в посредники неповоротливых недоумков.

— Твоя правда, Эльвар, — сказал конь, томившийся позади него.

Сетования затянулись до самого отъезда дилижанса.

— Все расселись? — осведомилась кобыла из второй пары. — Ну, коли так, держитесь за скамейки.

Бурундуки вскочили на задок экипажа, вознамерясь отдышаться и почиститься. Кучера при карете не было — кони сами отлично знали дорогу. Грызуны ведали только погрузкой и разгрузкой и были на побегушках у четверки — ведь она, как ни крути, выполняла основную работу.

Все бы ничего, решили вскоре Джон-Том и прочие пассажиры, не будь у коней ужасной привычки распевать на скаку. Обладая сильными и ясными голосами, они пели совершенно не в лад, и седокам всю дорогу до Тимова Хохота пришлось испытывать невыразимые муки, внимая бесконечному пронзительному ржанию. Когда один из страдальцев в конце концов нашел в себе отвагу пожаловаться, ему бестактно предложили сойти и топать дальше на своих двоих.

Две задержки в пути графиком не предусматривались. Нагуляв аппетит, артель остановилась пощипать сочной травки на роскошном лугу, а в другой раз кобылы затеяли ожесточенный спор насчет того, кто из них кичится франтовскими щетками волос за копытами.

К Тимову Хохоту подъехали уже в сумерках.

— Эй, вы там, сзади! — проржал передний жеребец. — А ну, шевелись! Нас стойла заждались. Знаю, у вас всего по две ноги, но ведь это не оправдание для бездельников.

— Да как вы смеете?! — возмутилась пассажирка, лисица-модница. Изящество ее хвоста подчеркивали вплетенные в него золотые цепочки, а поля дорогой элегантной шляпки, обломанные в тряске, жалко свисали. — Еще ни разу в жизни я не подвергалась столь хамскому обращению! Не сомневайтесь, при первой же возможности я поговорю с вашим начальником.

— А я и есть начальник, сестренка. — Жеребец хохотнул. — Желаешь наябедничать — валяй выкладывай мне прямо в глаза. — Он окинул ее взглядом. — Что до меня, так я думаю, ты слишком многого хочешь. Скажи спасибо, что мы не требуем от тебя дополнительной пошлины с веса.

— Ах так! — Рыжий хвост хлестнул коня по храпу, и лисица поспешила прочь — за багажом.

Только вмешательство подруги удержало коня от попытки выдрать клок меха у рыжей обидчицы.

— Дрел! Придержи норов! — Она закинула голову на его холку. — Нельзя кусать оплаченный груз, это вредит сношениям с широкой общественностью.

— Держу пари, что все ее сношения — с широкой общественностью. — Конь фыркнул, остервенело роя копытом землю. — Какого черта эти полосатые крысы тянут кота за хвост? Я загибаюсь без скребницы и сладкой люцерны!

— Знаю, дорогой, знаю, — успокаивающе сказала кобыла, водя щекой по его гриве, — но ты обязан держать себя в рамках приличий, хотя бы из профессиональных соображений.

— Сам понимаю, — донеслось до Джон-Тома, когда он уходил к зданию станции. — Только временами нет-нет да и подумаешь, а не лучше ли нам купить маленькую ферму где-нибудь в провинции да нанять мышей и одного-двух человечков для черной работы.

Кроме Джон-Тома, в станционное здание не заглянул ни один пассажир. Лиса и остальные уже разошлись, только он не знал, куда теперь идти.

— Чем могу помочь? — поинтересовался за низкой конторкой пожилой куница. Длинное туловище и узкая талия хищника живо напомнили Джон-Тому о Мадже. Однако этот был стройнее и носил темные шорты, белую безрукавку, козырек на тесемке и бифокальные очки, тогда как вьдр предпочитал шляпы веселой расцветки, яркий жилет и панталоны.

— Я в этом городе чужой.

— Сдается мне, вы везде чужой, — угодил в точку куница.

Джон-Том пропустил эту реплику мимо ушей.

— Скажите, может ли гость вашего славного городка найти где-нибудь кров, стол и немного безобидных развлечений?

— Что касается меня, — последовал чопорный ответ, — то я — человек семейный. Можете попытать счастья в «Золотой Печати». Там поют фольклорные песни многих рас, а иногда играет струнное трио из Колансора.

— Вы недопоняли. — Джон-Том заговорщицки ухмыльнулся. — Я жажду не приобщения к культуре, а веселого времяпрепровождения.

— Все я понял, — вздохнул дежурный. — Ладно. Ступайте по главной улице до Изначально Белого переулка, по нему — до самого конца, там будут две боковые улочки, обе ведут в тупики. Подойдите поближе к северному тупику. Если запаха и шума не хватит, чтобы найти вход, ищите как раз над керосиновым фонарем маленькую вывеску с резным изображением афганки.

— Собаки? Или шерстяной шали?

Хищник облизал губы.

— Называется это заведение «Элегантная шлюха». Уж там-то вы наверняка найдете любые развлечения на свой вкус. Впрочем, не знаю. Я человек семейный.

— Разумеется, — без тени насмешки в голосе произнес Джон-Том. — Спасибо.

Бредя в одиночестве по слабо освещенной главной улице, он жалел, что рядом нет Талей. Талей, с ее огненно-рыжими волосами и невероятной выносливостью. Талей, с ее безрассудной отвагой и вспыльчивостью. Любит ли он ее? Твердо сказать «да» он бы уже не смог, однако полагал, что любит и что она любит его. Увы, она слишком ветрена, и ей ничуть не улыбается удел супруги чаропевца-скитальца, которому вдобавок еще далеко до совершенства в его ремесле.