Алан Дин Фостер - Чародей с гитарой. Том 1

— Ему не нравится! — произнес нараспев хор невидимых голосов. — Он считает, что мы преувеличиваем!

— У вас ничего не выйдет, — изрек Клотагорб. — Вы не удержите нас надолго и не заставите перессориться между собой. Мы для вас — чересчур крепкий орешек. Вы уже имели возможность убедиться в тщетности своих усилий. — При этих словах волшебника Мадж и Колин обменялись озадаченными взглядами. — Нам ведомо, что вы подчиняетесь тому, чей рассудок помрачен, а потому, несмотря на все ваши выходки, не можете причинить серьезного вреда находящимся в здравом уме.

— Он обозвал нас чокнутыми! — возмутились голоса. — Посмотри на себя, старикашка! — Раздавшийся затем хохот постепенно сошел на нет; он смолкал как бы исподволь, с той же неотвратимостью, с какой закрывается дверца сейфа.

— Ерунда какая-то! — воскликнул Джон-Том. — По-моему, сэр, у вас разыгралось воображение. Пошли отсюда! — Юноша направился в сторону ближайших деревьев.

— Ишь ты какой умный выискался! Эй, паренек, ты, верно, из тех, кто ничего не знает и все понимает? А черепаха все знает, но ни шиша не понимает!

Джон-Том миновал кострище и уткнулся носом в ничто — твердое, плотное, неподатливое ничто. Он вытянул руку вверх и обнаружил над головой нечто вроде совершенно прозрачного винилового покрытия.

— Провалиться мне на этом месте!

— Смотри, допросишься! — предостерег голос. Юноша поспешно отступил.

— Прутья из слов надежнее металлических, — проговорил Клотагорб. — Такова горькая правда, с которой почему-то не всегда примиряются. Итак, произошла пертурбация, окончания которой мы не можем дожидаться. Необходимо отыскать способ выбраться из ловушки. Слова не менее губительны, чем пламя, только они воздействуют не на тело, а на дух.

— Чушь! — Джон-Том схватил дуару и натянул на уши шапку. — Сейчас я им покажу! Мы с Маджем выбирались из стольких переделок, справлялись и с джиннами, и с морскими чудовищами, со злыми колдунами и прочими неприятностями, так что оскорбления нас не остановят. — Он перекинул дуару на грудь, ударил пальцами по струнам и запел.

— Гляди: чаропевец, — сообщил один голос другому. — Интересно, на какой помойке его раскопали?

— Коты и то лучше поют.

Джон-Том невольно попятился.

— Послушайте, как заливается, — вмешался третий голос. — Пой, пой, соловушка ты наш.

У Джон-Тома задрожали руки. Он начал сбиваться с ритма.

— Бедняжка! Уже устал. Отдохни, мы потерпим.

Джон-Том вынужден был опуститься на колени. Слова песни, которую он пытался спеть, застряли у него в горле.

— Да он и мухи не обидит, — заявил четвертый голос. — Странно: такой покладистый, а друзья его не выносят.

Тут Джон-Том понял, что не может больше ни петь, ни играть. Он судорожно сглотнул — оскорбления застряли комом в горле — и попытался вздохнуть. Ему давным-давно не приходилось иметь дело со столь могущественной и безжалостной магией, а уж что касается формы, в которую та облеклась, — с подобным он столкнулся вообщё впервые в жизни. Лишь теперь юноша осознал, насколько силен пертурбатор. Что можно противопоставить такой мощи? Что бы спеть, чтоб хоть немного исправить положение? Ведь назначение рок-музыки — поднимать настроение, веселить, бодрить, а никак не повергать в отчаяние. Подожди-ка! Существует же разновидность рока, которая представляет собой музыкальный протест против любой власти, против всех и всяческих традиций. Юноша кое-как ухитрился встать на ноги. Да, все остальное здесь не годится. С кого начнем? «Оксо», «Секс Пистолз», «Дэд Кеннедис», «Блэк Флэг» или что-нибудь поновее? Поджилки у Джон-Тома по-прежнему тряслись, однако мало-помалу к нему возвращалась уверенность в собственных силах.

Как вскоре выяснилось, он сделал правильный выбор. Мадж зажал уши, физиономия Клотагорба выразила удивление, смешанное с отвращением. Что ж, значит, все в порядке, значит, он поет именно то, что нужно! Как и всякий более-менее сносный панк-рокер, Джон-Том прилагал максимум усилий, чтобы оскорбить своих слушателей.

— Ну как? — спросил очередной голос. Джон-Тому показалось, что прутья невидимой клетки сжимаются и свободного пространства остается все меньше и меньше. Он пошатнулся, но не упал.

— Осторожнее, — посоветовал кто-то из незримых наблюдателей. — Он может быть опасен.

— Кто, он? Не смеши меня! Это же овечка в овечьей же шкуре!

— Поет так, будто его заставляют из-под палки.

Джон-Том вновь попятился. Каждое оскорбление било точно в цель, обрушивалось на него, как и положено любому мало-мальски стоящему оскорблению, подобно удару тяжеленной кувалды. Он чувствовал себя боксером, который ведет бой продолжительностью в пятнадцать раундов. Руки юноши словно прилипли к дуаре, однако он продолжал петь, ибо ничего иного ему не оставалось. Некая сила упорно оттесняла его назад. «Мои оскорбления чересчур прямолинейны, — подумалось Джон-Тому, — вот почему они не очень эффективны». Выражениям, которые слетали с уст юноши, и вправду не хватало некой непристойной изысканности. Он как бы превратился в вооруженного топором варвара, которому противостоит с полдюжины быстрых как молния фехтовальщиков. Если бы только он смог нанести один-единственный приличный музыкальный удар, то наверняка бы сокрушил треклятую клетку! Но поток оскорблений, что изрекали обладатели насмешливых голосов, по-прежнему не иссякал, и Джон-Том чувствовал, что потихоньку проигрывает. Колкость там, язвительное замечание насчет телосложения сям, весьма нелестная характеристика всего рода Меривезеров — голоса упреждали буквально каждую фразу юноши.

— Он туп, — утверждал один голос, — туп, как валенок. Ему пришлось изрядно потрудиться, чтобы стать тем, кем он стал, но такие штучки не проходят бесследно.

Джон-Том вновь рухнул на колени.

— Ну, не настолько все плохо, — возразил другой. — В конце концов, он, похоже, знает целых два аккорда.

Джон-Том повалился на спину. Он все еще пытался играть, все еще пробовал петь, но понял вдруг, что задыхается. Он увидел над собой встревоженные лица друзей.

— Передохни чуток, приятель, — Мадж посмотрел на Клотагорба. — Сотворите что-нибудь этакое, ваше чародейство. Он совсем выдохся.

— Я никогда раньше не встречался с подобным искажением реальности. Поэтому мне трудно даже предположить, что тут можно сделать.

— Ну, я-то знаю, что делать! — воскликнул Мадж, вырывая из ослабевших рук Джон-Тома дуару.

— Подожди! — Юноша хотел было сесть, но не смог. — Подожди, Мадж! Ты же не умеешь!

— Парень, тут не нужны ни чаропения, — отозвался выдр, ни ваша распрекрасная магия.

Маджу приходилось нелегко, ибо дуара была высотой почти с него, однако выдр все же умудрился поставить инструмент перед собой и провел лапой по струнам. Раздались надрывные звуки, сильнее всего походившие на череду душераздирающих воплей.