Оливер Джонсон - Светоносец (сборник)

Каждый день он проверял свой маятник, и каждый день он раскачивался все меньше и меньше. Зуб Дракона приближался.

И когда перед рассветом третьего дня он вообще едва качнулся, Голон подошел к Фарану и предупредил его, чтобы этой ночью надо быть наготове, потом вышел наружу, где становилось все светлее и светлее. Он вынул обсидиановый кинжал и прямо на снегу перед собой нарисовал пентаграмму: остроконечный символ Акара, демона острого зрения, яркого света и чистоты; его средой был снег и линзы. В то же мгновение перед ним выросла вогнутая колонна синего света. Голон подошел ближе. Перед мерцающей линзой было так холодно, что даже холодный пронзительный воздух на скальной площадке казался чуть ли не жарким. Тем не менее он наклонился к ней, чувствуя как глаза превращаются в лед. А потом ему показалось, что он пролетел над равниной и оказался на краю леса, прямо перед черными ветвями голых деревьев; Голон почувствовал, что, если бы он захотел, мог бы долететь до самого Лорна.

Волшебник посмотрел направо и налево, голова кружилась при каждом движении. Вот, он нашел: золотой блеск металла. Он повернул голову дальше. Сцена мгновенно исчезла, удивленный Голон немного отклонился назад, изображение появилось, хотя и меньше размером; тем не менее, детали были отчетливо видно, как будто выгравированные в его сознании.

Бронзовый Воин, гигант тридцати футов в высоту, занял все поле зрения. За сорок лет Голон научился замечать потоки магии, не видимые нормальных зрением. Вокруг Бронзового Воина мерцала аура тлеющей древней магии.

Голон наклонился поближе к линзе и картина сместилась дальше, мимо Бронзового Воина, на покрытую снегом поляну. Там он увидел людей. Похоже, они что-то горячо обсуждали. В центре стоял Джайал Иллгилл, крича и размахивая руками, как сумашедший. Голон попытался использовать еще одно из своих искусств, умение читать по губам, но рот молодого рыцаря слишком сильно дрожал: от холода, страха или гнева, понять было невозможно. Потом он, Таласса и жрец подошли к Бронзовому Воину, а жалкие крестьяне стали собирать лагерь. Все ясно, они идут: к вечеру их отряд будет в Холмах Дьюрина.

Пришло время для второго вызова. Один высокомерным щелчком пальцев он отпустил Акара обратно на звезды. Линза вытянулась, а потом, казалось, растаяла в воздухе.

Голон вынул из кармана стеклянную склянку и тщательно осмотрел ее, удивляясь, что она не разбилась несмотря на множество приключений, которые он испытал с тех пор, как покинул Тралл. Пузырек казался пуст, но много месяцев назад, на храмовой площади в Тралле, ему удалось поймать в него последний выдох одного из заговорщиков — последователей Огня.

Первый делом он, как призыватель, должен поглотить это существо. Голон отвинтил крышку, и глубоко вздохнул, чувствуя как беспокойный дух человека борется с его собственным. Потом он задержал дыхание и начал быстро чертить пентаграмму на большом плоском камне перед собой, который он заранее очистил от снега. От напряжения лицо стало красно-коричневым, легкие горели, но Голон упрямо рисовал последние сложные руны. Наконец он выдохнул, направив дух бунтовщика прямо на нарисованную мелом надпись на камне.

Хотя было очень тихо, ему показалось, что он слышит легкий шорох, с которым душа мертвого бунтовщика разрезала воздух, пытаясь вырваться из окружающих камней. Но, заключенная внутри пентаграммы, она не могла убежать, великолепная приманка для демона.

Голон нараспев проговорил священный текст, глядя на восточный горизонт, где заснеженное поле встречалось с небом. Потом он увидел мерцание, как если бы открылся портал из этого мира в другой. Стоны кружащейся над камнями души стали более громкими и она закружилась быстрее, как если бы предвидела свою судьбу.

Далеко на востоке, на самом горизонте, небо стали заполнять отвратительные штормовые облака. И вот они покатились к нему. Хотя до них было еще далеко, холодная дрожь пробежала по его спине, потому что он точно знал, кто находится внутри: рычащий рот и пылающие глаза демона появлялись и исчезали с каждым движением облаков. Голон прикинул их скорость: они будут здесь еще до сумерек. Отряд Светоносицы никак не сможет избежать их. А когда они окажутся над линией холмов, где ждет плененная душа, демон ринется вниз, чтобы сожрать и свою жертву и любую другую душу, которую сумеет найти.

Сани проехали мимо последних чахлых сосен на краю Леса Лорн. Теперь перед ними простиралась большая снежная равнина, линия деревьев быстро исчезала сзади. Возницы, на какое-то время позабыв свой страх, весело погоняли собачьи упряжки. Больше никаких скрытых препятствий до Холмов Дьюрина, лежавших в двадцати милях: кончились рвы, корни и ледяные торосы, так мешавшие им в последние месяцы, впереди только белое полотно девственно чистого снега.

Уртред, ехавший на первой упряжке, внезапно почувствовал себя каким-то беззащитным, по спине побежали знакомые иголочки. Каждую секунду мрачная линия покатых черных холмов казалась все больше и больше. Да, впереди враги, Червь, но пока светит солнце, они в безопасности.

Всего было десять упряжек, по три человека в каждой. Уртред и Таласса были в первой, вместе со старостой, Гарадосом. Джайл в следующей, вместе с Самлаком, заместителем Гарадаса. Оборванная группа воинов-горцев следовала за ними на восьми санях, их возбужденные крики смешивались с лаем собак. Небо было голубое — такого голубого неба они не видели очень давно. Несмотря на предупреждение Бронзового Воина и тревожный лай собак, поблизости опасности не было и все немного расслабились, шутили и даже с радостными воплями пускались наперегонки.

Бронзовый Воин тяжело шагал позади, каждый шаг покрывал пятнадцать футов, каждый удар сотрясал землю и заставлял снег бурлить вокруг его ног, как если бы он был жидким, а не кристаллическим. Но, несмотря на гигантские шаги, Воин постепенно отставал. Тем не менее Гарадас не стал сдерживать собак, и, постепенно, гигантская фигура сзади становилась все меньше и меньше.

Пришел поздний полдень: они ехали без остановки все утро, собаки устали и их надо было покормить; время для остановки. Солнце был только на полпути вниз, но теперь, когда они поехали медленнее, всем как-то сразу стало холодно, и веселые шутки прекратились. Казалось, что уже наступил вечер. Небо из голубого стало синевато-оранжевым, по снегу побежали тени, серые тени. Гарадас негромко выругался и опустил вниз свой деревянный руль, который, одновременно, был и тормозом. Руль вонзился в снег. Сани описали полукруг и встали. Остальные погонщики немедленно стали повторять его маневр, пока линия саней не выстроилась полукругом, слегка похожим на знак вопроса, обращенным выпуклой стороной к уже невидимому Лесу Лорн и Бронзовому Воину.