Стивен Браст - Приключения Виконта Адриланки

— А вы знаете, — сказал Ритт, — мне кажется, что один из нас должен научиться телепортации.

— На самом деле, — сказала Ибронка, — я уже думала об этом.

— Как, вы думали? — сказал Пиро.

— Ну, — сказал Ритт, — подумайте о том, что мы сможем закончить дело с каким-нибудь жирным купцом здесь, в Мистивале, а потом телепортироваться, например, в Кандлтаун.

— Действительно, — сказал Китраан. — Это просто великолепная идея! Я имею в виду не жить на природе, по меньшей мере, когда совсем не так тепло, но иметь приятную комнату в хорошей гостинице с туалетом и ванной, и…

— Увы, — сказала Ибронка, — это не сработает.

— Как, это не? — сказала Рёаана.

— Это невозможно.

— Ведь вы уже думали о таком способе действий, не правда ли? — восхищенно спросил Пиро.

— Ну, — сказала Ибронка, — я никогда не собиралась быть дорожным агентом, но, как мне кажется, если я в конце концов стала им, то должна быть хорошим бандитом.

— Вы очаровательны, — сказал Пиро.

— И тем не менее, — сказала Йаса, — я хотела бы услышать, почему это невозможно.

— Милорды, миледи, — сказал Лар. — Я прошу вас разрешить мне заметить, что завтрак готов.

Каждый взял свой столовый прибор и все выстроились в очередь: Пиро был обслужен первым, за ним Ибронка, Рёаана, Китраан, Грассфог, Йаса, Ритт и Брюхо. Они отдали пустые тарелки Лару и Клари, которые торжественно и даже с некоторой долей церемониальности наложили им завтрак, после чего оба Теклы отошли в сторону в ожидании того, что им останется.

Получив еду, наши друзья уселись на землю и принялись есть, расточая тысячи комплиментов Лару за еду и за ее приготовление, а Лар на эти комплименты поначалу кланялся, а потом только шептал «кориандр».

Когда все уже ели, Йаса сказала, — Мне по-прежнему любопытно, Ибронка, почему вы сказали, что телепортация, даже если научимся ей, не сможет помочь нам в работе.

— Прошу прощения, добрая Йаса, — сказал Пиро, — но вы знаете правило: никаких разговоров о делах во время еды. Мы должны, несмотря ни на что, поддерживать определенный уровень цивилизации даже здесь, не так ли?

— О, конечно, — сказала Рёаана. — На самом деле, по моему, чем больше времени мы проводим в глуши и джунглях, тем более важно для нас вести себя цивилизованно.

— Ну, это место трудно назвать дикой природой, — заметил Ритт.

— Да, но мы живем на природе, — сказала Рёаана, — а это достаточно близко.

— Я не могу не согласиться с вами, дорогая Рёаана, — сказал Китраан. — Лар, еще клявы.

— Уже здесь, милорд.

— Но, вы знаете, — задумчиво заметил Грассфог, — у нас такая работа, что иногда трудно сказать, что относится к бизнесу, а что нет.

— Да, верно, — сказал Брюхо.

— Он говорит! — воскликнула Рёаана, рассмеявшись.

Брюхо посмотрел на Тиасу взглядом, который мы должны считать дружелюбным и, одновременно, проницательным, если читатель в состоянии представить себе такую вещь, после чего продолжил говорить, — Например, если бы я захотел поговорить о тех трех купцах, которых мы повстречали вчера, и один из которых наложил в штаны, было бы это работой или развлечением?

— Ну, я считаю, что это можно считать развлечением, — сказал Грассфог.

— Хотя и неподходящим для разговором за обедом по другим причинам, — сказала Ибронка.

Брюхо опять слегка покраснел, что дало возможнось Рёаане сказать, — Ибронка, моя дорогая, нам приходиться неделями ждать следующего слова нашего доброго Брюха, а теперь, когда он осмелился заговорить, ты критикуешь его. Клянусь Богами, теперь нам придется ждать не меньше года, прежде он осмелится раскрыть рот. Пускай тебе будет стыдно.

— Ты права, моя дорогая, и я извиняюсь перед вами, мой добрый Брюхо.

— Кроме того, — сказала Ибронка, — мне нравится слышать, как он говорит. Каждый раз, когда он произносит «р», этот звук звучит так, как будто его язык переворачивается вверх дном, а когда он произносит «л», все его тело и душа участвуют в этом, как если бы дополняют его. Меня это очень забавляет.

— Рёаана, да ты смутила его, — пожурила ее Ибронка.

И действительно, на этот раз Брюхо очень сильно покраснел, но сделал самое лучшее, что было в его силах, то есть налег на еду. Пиро уловил взгляд Китраана и сказал, — Они жестоки, не правда ли?

— Чересчур, — сказал Китраан.

— Да, — сказала Рёаана, — но как еще я могу привлечь к себе внимание нашего Брюха? Я уже год призывно гляжу на него из-под ресниц, и все выглядит так, как будто я обращаюсь к стенке.

— Ба, — сказал Грассфог, пожимая плечами. — Войдите к нему в палатку как-нибудь ночью. Я обещаю вам, что так вы привлечете его внимание.

— Ах, сэр, вы слишком грубы, — сказала Рёаана.

— Скорее прям и бесхитростен, — сказал Грассфог.

— Это почти одно и то же, — заметила Йаса, которая, со своей стороны, из последних сил старалась не разразиться смехом, глядя на несчастного Брюхо.

— Хорошо, — сказала Рёаана, — но тогда как я могу побудить его поговорить со мной?

— О, что до этого, — сказал Пиро, — спросите его о…

— О, о! Вы едва ли в состоянии объяснить, — нежно поддразнила его Ибронка.

— Да, — сказал Пиро, краснея в свою очередь, — есть что-то в ваших словах.

— Па, — сказал Китраан. — Это достаточно просто. Спросите его, как он стал разбойником с большой дороги.

— Да, действительно, — сказала Рёаана. — Я честно признаюсь, что мне это очень интересно. Давайте, Брюхо, если вы сможете поднять свою голову настолько высоко вверх, что будете в состоянии сказать два слова, расскажите мне, как так получилось, что вы выбрали эту профессию.

Брюхо решил поднять голову, и, с некоторым трудом, сказал, — О, это все из-за одной девушки.

— Как, девушки? — сказала Рёаана, наклоняясь вперед.

— Конечно.

— А, она отвергла вас?

— Ну, да, но не сразу. То есть она действительно отвергла меня, но уже после того, как я стал бандитом.

— Теперь, как вы понимаете, вы просто обязаны рассказать мне всю историю, — сказала Рёаана, — потому что я честно говорю вам, что умру, если сейчас вы остановитесь.

— Почти нечего рассказывать, — сказал Брюхо. — Я родился в Доме Йорича, в достаточно состоятельной семье. Это было, видите ли, за сто сорок три года до Катастрофы. Когда мне исполнилось сто двадцать лет, я стал учеником своего дяди, и стал изучать законы под его руководством. В какой-то момент он занялся процессом по защите одной юной леди из Дома Тсалмота. Она была очаровательной юной девушкой, с черными блестящими глаязами, и она так гордо держала свою голову, что можно было подумать, что она Дзур.

— Ах, продолжайте, — сказала Рёаана. — Вы должны понимать, что вас рассказ необычайно заинтересовал меня.

— Я буду лаконичен. Ее обвиняли в краже денег у ее нанимателя. Я почувствовал, что люблю ее, и когда ее признали виновной и отправили на галеры, я подкупил стражника, а другому сильно дал по голове и он не смог помешать ей убежать от правосудия; вы должны понимать, что, как помощнику адвоката, мне было разрешено видеть ее, а это, конечно, очень помогло ее освободить, но мне в любом случае не удалось бы скрыть свою роль в этом деле. Так что после того, как я помог ей убежать, мне ничего не оставалось, как уйти из города и стать бандитом.