Наталия Московских - Сети Культа

Леон облизал пересохшие губы и отрывисто кивнул.

— Что ж, я вас понял, — сдержанно отозвался он, хотя дрожь в его голосе была отчетливо слышна. — Тогда остается лишь пожелать вам удачной дороги, братья.

— И заверить нас, что исполните предписания, которые только что получили, — прошелестел Ренард Цирон.

— Всенепременно, — бегло отозвался Урбен.

Услышав это, члены команды Колера поспешили покинуть кабинет старшего жреца.

Лишь когда шаги Ренарда и Иммара затихли в коридоре, Леон смог облегченно выдохнуть. Усталость, скопившаяся за время пребывания команды Колера в Олсаде, тяжело надавила на плечи, и старик рухнул в свое кресло, подобно безвольной кукле, тут же забывшись глубоким сном без сновидений.

Стремительные шаги по направлению к клетке ворвались в повисшую после ухода некроманта напряженную тишину, растянувшуюся почти на час. Все это время пленники не произносили ни слова: каждый из них пребывал в своих мрачных раздумьях и пытался бороться со своими страхами. Время для пойманных данталли и охотницы будто бы замерло и запустилось вновь только теперь, когда к их темнице стал кто-то спешно приближаться.

Заслышав торопливые шаги, Мальстен невольно загородил собой Аэлин: что-то подсказало ему, что от нынешнего их визитера ничего хорошего ждать не следует. Уже в следующее мгновение он убедился, что не ошибся — к клетке приблизился Филипп с арбалетом наизготовку, глаза его пылали, казалось, еще большей злобой, чем раньше, хотя трудно было вообразить, что это вообще возможно. Однако на этот раз его основной гнев был направлен не на демона-кукольника: юноша будто бы смотрел сквозь него и буравил ненавидящим взглядом молодую женщину за его спиной.

— Значит, ты спелась не просто с данталли! — сквозь зубы процедил Филипп, с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик. — Ты спелась с анкордским кукловодом! С тварью, из-за которой погибли тысячи людей на войне! Я знал, что ты способна на многое, но чтобы такая мерзость! Как ты могла, зная, что такие, как он , сделали со мной?!

Аэлин сжала руки в кулаки.

— Если тебя так не устраивает твое нынешнее положение, попроси некроманта избавиться от тебя, — на удивление ровным голосом, несмотря на бушующую внутри бурю эмоций, отозвалась она. — Уверена, он уже порядком устал от твоих истерик.

Мальстен чуть отвел руку в сторону, вновь указывая Аэлин, чтобы она держалась позади него.

— О, ты по-другому заговоришь, когда станешь одной из нас, — нервно усмехнулся Филип, обжигая Аэлин взглядом. — А я хочу, чтобы ты прошла через все то, через что пришлось пройти мне! Чтобы увидела, что бывает по ту сторону! Чтобы почувствовала, каково это. И умирать ты будешь медленно…

Лицо Филиппа сделалось непроницаемым, как фарфоровая маска. Он повел арбалетом в сторону.

— Отойди, — холодно произнес он, обращаясь к данталли. — Твоя очередь подыхать придет позже.

Мальстен качнул головой.

— Хочешь добраться до нее, пройди сначала через меня, — вторя тону юноши, отозвался он.

В сознании его тем временем лихорадочно сменялись возможные варианты развития событий. Он понимал, что с минуты на минуту Филипп все же выстрелит, и долго прикрывать собой охотницу не получится. Нужно было действовать, нужно было что-то предпринимать!

«Должен быть выход!» — злясь на собственную беспомощность, думал данталли. — «Его не может не быть!»

— Ты же понимаешь, что я могу попросту изрешетить тебя? — хмыкнул Филипп.

— А ты понимаешь, что после этого сделает с тобой твой хозяин? — качнул головой Мальстен. — Уж не похвалит, это точно. Ты именно поэтому еще и не выстрелил — знаешь, что наказание будет жестоким.

«Думай, бесы тебя забери!»

Слова некроманта, в которых, возможно, крылась та самая деталь, которая все это время ускользала от внимания Мальстена, сбивчиво всплывали в памяти, выстраиваясь в одну цепочку.

Их жизненная сила (то самое, за что могут уцепиться твои нити) взята из моего источника, который отсечен от внешнего мира и замкнут на меня же, проходя через теневую сторону.

«Ланкарт создал своеобразную паутину. Его марионетки пойманы в нее, они живут в ней. Это собственная замкнутая среда: ожившие мертвецы питают колдуна, а он — их. То, что заставляет этих людей дышать, двигаться и функционировать, не может связываться с внешним миром, потому что завязано на теневую сторону. То есть — на смерть . А что такое смерть в понимании некроманта?»…

… это совершенно другое пространство, наполненное особой силой.

Тут же вспомнилось и предположение Аэлин о том, почему люди Ланкарта не едят мясо. В нем содержится эхо жизненной энергии, необходимой для обмена с внешним миром. Воскрешенные некромантом создания не могут эту энергию воспринимать, потому что работают с изнанкой мира. Но…

«Что если можно прервать обмен энергией с теневой стороной? Убить смерть в живом мертвеце…»

— Отойди, — угрожающе процедил Филипп, вновь поведя арбалетом в сторону.

— Заставь, — хмыкнул Мальстен, из последних сил растягивая утекающее сквозь пальцы время.

«Сейчас он выстрелит. Буквально в эту секунду. Думай!»

Юноша прерывисто вздохнул, каждый мускул на его лице напрягся от злости.

— Если б ты не боялся гнева своего хозяина, то уже бы выстрелил, но ты боишься его, боишься того, что он может вновь вернуть тебя в забвение, — продолжал Мальстен, выигрывая, возможно, совершенно бесполезные секунды.

«Если верить словам Ланкарта, то его марионетки — почти живые люди. Почти! Им не хватает только обмена с внешней средой. Данталли ведь забирают себе часть жизненной силы тех, кем управляют, и у нас этой самой силы всегда в избытке. Обмен как таковой подразумевает и прием, и отдачу. Поэтому — существует расплата. Она и есть та самая отдача. Если эта теория верна (а она верна), то верна и обратная ее сторона, так как речь идет не о чем-нибудь, а об обмене …»

— … и как бы ты сейчас ни хорохорился, ты не выстрелишь.

— Заткни пасть, тварь! — выкрикнул юноша срывающимся голосом. Арбалет в его руке заметно подрагивал.

— Мальстен… — едва слышно шепнула Аэлин, пытаясь выйти вперед, однако данталли вновь удержал ее, преградив ей путь.

— В меня он стрелять не станет, — криво ухмыльнулся он, обращаясь к охотнице, однако при этом не сводя глаз с вооруженного надзирателя. — Не сможет.

«На деле все просто! Если я могу забирать жизненную силу во время контроля над человеком, стало быть, могу ее и отдавать . Обычно, чтобы зацепиться за человека нитями, мне нужно его просто увидеть, все остальное — детали. В момент, когда я кого-то контролирую, я именно контролировать и хочу. Но если верить тому, что говорит Ланкарт, то желание контролировать у меня должно возникать лишь как следствие. Причина — это насыщение чужой жизненной силой…»