Наталия Московских - Сети Культа

— Проклятье, Бэс, что ты мне пытаешься доказать?! — воскликнул данталли, гневно воззрившись на аркала. — К чему эти показательные выступления?

— А вот этот вопрос стоит адресовать тебе, — качнул головой пожиратель боли. — Ведь показательность в данном случае была делом исключительно твоих рук. Я не заставлял тебя отдавать наглядные приказы, не заставлял устраивать представление. Все это проделал ты сам, я и пальцем не пошевелил, чтобы тебя направить.

Мальстен вновь отвел взгляд, понимая, что на это он тоже не может ничем ответить. Видят боги, Бэстифар был прав, и от этого на душе становилось тошно.

— А доказать , — продолжил аркал с самодовольной улыбкой, — я тебе пытаюсь лишь то, что с первой нашей встречи ты боишься быть собой, мой друг. Постоянно сдерживаешь себя, сковываешь, чтобы не превратиться… гм… в монстра? Не знаю, учитель твой вбил эту мысль тебе в голову, или кто другой, но факт остается фактом: этот страх сопровождает тебя. А я хочу, чтобы ты, наконец, принял то, кто ты есть.

— И кто же я, по-твоему? — нахмурился Мальстен, прямо заглянув в глаза пожирателю боли.

— Ты, мой друг, самое опасное существо из всех, кого я когда-либо встречал, — в глазах Бэстифара загорелся опасный азартный огонек. — И, если ты захочешь, вся Арреда может лечь к твоим ногам.

Слова принца прозвучали поистине вдохновляюще… и пугающе. Мальстен на миг задумался, какая ответственность лежит на нем за одно то, каким сильным даром он наделен. Он ведь и впрямь мог ввергнуть Арреду в хаос, если бы захотел. А ведь захотеть он может…

Зачем Бэстифар говорит это? Чего он добивается? Того, что Мальстен Ормонт возьмет под контроль огромное количество человек и развяжет новую войну — на этот раз за свое господство? Надо думать, он прекрасно понимает, какая расплата за это придет. И, пожалуй, в этом и кроется его интерес. Аркал знает, что такую пытку не сможет выдержать ни одно живое существо, и именно эту расплату — когда-нибудь — он жаждет получить. И в чьих руках тогда окажется власть над Арредой?

«Неужели Грэг и здесь не ошибся? Неужели Бэс жаждет превратить меня в смертоносное оружие?»

— Вижу, ты крепко задумался, — улыбнулся аркал. — Что ж, это, наверное, неплохо. Когда-нибудь ты сумеешь признать собственную натуру и перестанешь бояться ее. И тогда, мой друг, ты избавишься от мучений, которые не под силу убрать даже мне.

— Бэс, давай поговорим позже? — качнул головой Мальстен.

— Как пожелаешь, мой друг, — развел руками принц, смиренно прикрыв глаза. — Как пожелаешь…

— Мальстен, ты понимаешь, к чему это ведет? — обеспокоенным полушепотом спросил Грэг Дэвери, приблизившись к толстым прутьям клетки и напряженно обхватив их руками.

Данталли стоял в пол-оборота к запертому в темнице охотнику, не в силах посмотреть ему в глаза после того, что рассказал о сегодняшней расправе над жрецом Артуром Верреном. Он ожидал, что выслушав рассказ, Грэг разразится порицаниями и проклятьями, что будет обличительно называть его монстром, однако ничего подобного не произошло.

— Аркал пытается тобой манипулировать, — сочувственно сказал охотник.

— Грэг, я действительно сделал это сам, — нервно поправив волосы и после сжав руку, которую он не знал, куда деть от волнения, в кулак, отозвался Мальстен. — Бэс не заставлял меня поступать так. Он действительно лишь предоставил мне выбор.

Бровь охотника скептически приподнялась.

— Ты так уверен, что у тебя действительно был выбор? — хмыкнул он. Мальстен не ответил, и Грэг тяжело вздохнул. — Положа руку на сердце, я не могу сказать, кто из вас двоих является более искусным кукловодом: ты, потому что можешь управлять толпами, или он, потому что может управлять тобой .

Данталли поморщился, словно от болезненного укола расплаты.

— Он считает, что помогает мне.

— Он помогает только себе , — значительно надавив на последние слова, парировал Грэг. — Я уже говорил, что он пытается превратить тебя в оружие, с помощью которого придет к огромной власти. Сегодня ты наблюдал демонстрацию его влияния на тебя. Какие еще тебе нужны доказательства? Его прямое признание?

— Бэстифар искренне полагает, что не превращает меня ни в монстра, ни в оружие. Он говорит, что хочет помочь мне стать самим собой. Так что прямого признания, о котором ты говоришь, он не сделает.

— То есть, других столь же явных доказательств его корыстных интересов ты не примешь? — закатил глаза охотник, но этот вопрос данталли предпочел оставить без ответа.

— Меня гораздо больше пугает то, что я сегодня искренне насладился смертью этого человека, — покачал головой Мальстен. — Мой дар и раньше служил причиной чужой смерти. На войне. Но тогда я управлял Кровавой Сотней и лишь страховал своих людей от внезапных вражеских ударов. Только единожды я заставил людей покончить с собой с помощью нитей — когда спасал Бэса.

— И когда впервые прорвался сквозь красное, — кивнул охотник. — Я помню.

— Второй раз это произошло сегодня. Но если тогда, во время сражения, мною руководил исключительно страх за Бэстифара, то в этот раз… я хотел убить . Знал, какой обладаю властью, и хотел использовать это. Один раз со мной такое уже бывало… когда в Грат явился Бенедикт Колер. Но тогда Бэс помешал мне. Если б не он, я убил бы этого человека без колебаний. Признаться честно, я до сих пор жалею, что не сделал этого.

— И оба раза такое наваждение нападало на тебя здесь, в Малагории, — задумчиво протянул Грэг. — Этот аркал пытается изменить тебя, Мальстен. И ему это удается.

Данталли пристально посмотрел на друга, и в его глазах мелькнуло отчаяние.

— Я боюсь того, кем могу стать, если продолжу… — признался он почти шепотом и почувствовал, насколько честными и правильными были эти слова. Бэстифар ошибался: Мальстен Ормонт еще не превратился в монстра. Но мог . И превратится, если еще несколько раз даст себе волю.

Охотник многозначительно посмотрел прямо в глаза данталли.

— Это хорошо, — заключил он. — Хорошо, что боишься. Значит, для тебя еще не все потеряно.

Мальстен устало потер руками лицо и привалился к стене отделанного рыжим кирпичом подземелья. На вид он будто бы разом на несколько лет состарился.

— Бэс искренне хотел, чтобы я начал считать Малагорию своим домом, но на деле я как был, так и остался беспризорником… — на лице беглого анкордского кукловода появилась невеселая усмешка.

— Я уже потерял счет тому, сколько раз говорил, что Грат — твоя тюрьма. Точно так же, как и моя, — наставническим тоном произнес Грэг.

С этим Мальстен был не согласен в корне, но спорить уже не видел смысла. Сейчас его занимали другие мысли — куда более важные. Он не считал Грат своей тюрьмой, но и домом это место назвать не мог. В глубине души он понимал, что медленно, но верно теряет над собой контроль и отпускает на волю ту устрашающую силу, которой наделили его боги. Рано или поздно Бэстифар, готовый денно и нощно культивировать в своем друге желание раскрыть весь свой потенциал, преуспеет в своем начинании, и, что бы им ни руководило — любопытство ли, корыстные замыслы ли — он создаст настоящее чудовище, остановить которое будет не по силам никому.