Александр Михайловский - Батыева погибель

Остановившись передо мной, она еще раз смерила меня взглядом с ног до головы и, увидев, что ничего не изменилось, со вздохом произнесла.

– Госпожа Анна, я понимаю, что ничего нельзя вернуть и сделать прежним – таким, каким оно было до нападения на рязанскую землю полчища Батыги. Мой сын, князь рязанский Юрий Игоревич, погиб в бою с врагом, защищая свой город. Из трех моих внуков один, Федор Юрьевич, пал от рук Батыги, второй, князь Олег Игоревич, хоть и жив, но все равно что мертв, а третий внук, коломенский князь Роман Игоревич, находится сейчас во враждебном вам стане князя владимирского Юрия Всеволодовича.

– И вы, – подхватила я ее мысль, – хотите знать, что вам делать теперь, когда уже бесполезно собирать осколки от разбитого кувшина?

– Да, уважаемая, – сухо кивнула княгиня, поджав тонкие губы, – в моем возрасте тяжко осознавать то, что тебе некуда уже возвращаться и что живешь ты исключительно из милости чужих людей. Я много об этом думала и поняла, что во всех остальных местах мне будет гораздо хуже, чем здесь, у вас.

– Да, я понимаю, – кивнула я и спросила, – и что из этого следует?

Та вскинула голову и гордо произнесла.

– Но вы, госпожа Анна, не думайте, что я напрашиваюсь в приживалки. Я же вижу, что тут каждый из вас несет свою часть ноши, и я тоже могу взяться за какое-нибудь посильное для меня дело.

Я оценивающе посмотрела на мою собеседницу, читая в ней как в открытой книге. Ну да, властолюбивая старушка, способная в бараний рог скрутить любого мужика, за которого выйдет замуж, если тот расслабится и даст ей переключить на себя управляющие рычаги. Но ей ничего не надо для себя. Её не волнует вкус пищи, она спокойно берётся за домашний быт и физический труд, готовая к тяжёлой ноше и жизненным трудностям. Её основа – это максимальная духовность, набожность, честность, ответственность и терпимость. Аграфена смутно представляет, как должна быть устроена её семья, но точно знает, что она ей необходима и что она обязана всё взять на себя. Удача далека от неё, а трудности – её стихия. Чем больше проблем она преодолевает, тем больше уважает себя и свой труд.

Подобная перегрузка чувством долга может принести ей множество проблем, когда желание помочь толкнёт на необдуманные поступки и страдания. Ей стоит научиться отличать истинную беду от лени и мошенничества. Совершая ошибки, вызванные неправильно трактуемым чувством справедливости, Аграфена всегда стесняется в этом себе признаться, обвиняя во всех грехах только себя. Её внешняя привлекательность и женственность всегда были обманчивы, так как о себе и о своих интимных потребностях она думает меньше всего, и даже в молодости была холодна как женщина.

Истинная цель Аграфены Ростиславны – достичь максимальной духовности, которую она видит в том, чтобы все делалось правильно. Если ее жизнь будет наполнена этой духовностью, то она всегда найдёт новые цели и будет довольна собой и своей самооценкой. Более того, подобная духовность обязательно прилагается к семье и работе. При этом надо сказать, что ее семья и являлась ее работой. Ее муж был основателем клана рязанских князей, а в своих детях, внуках и правнуках она видит результат своих многолетних трудов, которые в одночасье пошли прахом. По странному совпадению в переводе с латыни имя Аграфена означает горестная, что полностью соответствует жизнеописанию этой пожилой женщины. Трудилась, трудилась всю жизнь – и вот тебе результат у разбитого корыта…

В следующий момент я посмотрела на пожилую княгиню уже с большей симпатией. Кстати, при наших возможностях пожилой возраст – это уже не приговор, вон Велизарий со своей Антониной были совсем развалинами, а теперь он выглядит на двадцать пять, а она на все шестнадцать. Если будет принято соответствующее решение, то и Аграфену Ростиславну при помощи Лилии и Зул можно довести до состояния юной красотки со здоровьем ломовой лошади. Это вопрос, как говорит Серегин, сугубо технический. Важно понять, зачем нам такая Аграфена вообще может понадобиться. То, что ее нельзя включать во внутреннюю команду, это яснее ясного. Со своим пониманием духовности и чувством долга она разнесет нам здесь все в мелкую пыль, или будет пытаться это сделать. Такое сильное оружие, как эта брутальная женщина, лучше использовать где-нибудь подальше от нас, но в том месте где, она просто будет вынуждена принести нам максимальную пользу.

И тут меня осенило. В мире Славян Серегин и Ника-Кобра начали операцию по замене престарелого Юстиниана на нашего ставленника, некоего патрикия Кирилла, парня из хорошей семьи, но с темным прошлым. Этот патрикий, было дело, работал чиновником по особым внешнеполитическим, зачастую грязным, поручениям при тамошнем магистре оффиций, непроизвольно влип в интриги не своего уровня и тем самым попался к Нике-Кобре на крючок.

По крайней мере, это была ее идея – сажать этого типа на императорский трон в Константинополе. Но допустим, сделали мы этого Кирилла императором, подперли преданными людьми и деньгами, а он возьмет и женится на женщине, имеющей прямо противоположные нашим воззрения на политическую реальность. И вот тогда все труды Серегина и Ники-Кобры пойдут псу под хвост, поскольку еще издавна существует поговорка, что ночная кукушка дневную завсегда перекукует. Нет – сажать на трон его надо уже женатым, и чтобы этот тип знал, что его супруга – красивая, умная, хозяйственная, с обширными зарубежными связями – будет залогом его дальнейшего благосостояния или вообще существования. Что случись с ней какое-нибудь несчастье, ее друзья перевернут небо и землю, дороются до глубин ада, но найдут всех виновных. Поэтому мы с самого начала искали подходящую кандидатуру на роль базилиссы, способной управлять своим супругом, но пока все как-то не срасталось по причине отсутствия соответствующих кандидатур. А тут зверь сам выбежал на ловца.

Почему бы и нет? Если эту Аграфену как следует омолодить и оздоровить, поднатаскать в греческом и латыни, тогда из нее получится отличная жена для будущего императора, и все ее недостатки тут же обернутся сплошными достоинствами. Оказавшись на том месте, она, хочешь не хочешь, будет работать на союз славянской и византийской империй, направляя экспансию Византии в южном, а не северном направлении. Если Ника-Кобра нашла кандидата на пост нового императора, то я нашла кандидатку на пост его жены. И ничего, что с ней нужно еще немного поработать. Конечный результат будет стоить всех понесенных затрат.

Но в этом деле есть два взаимосвязанных «но». Для начала Аграфена должна согласиться и на омоложение, и на замужество с нашим кандидатом на Византийский престол. Церковный брак тут дело серьезное, и расторгнуть его может только смерть одного из супругов. Если отказ от радикального омоложения – это что-то невероятное, то вступать в брак с незнакомым человеком по предварительному сговору… да, на такое пойдет далеко не каждая женщина. Но предположим, отставная княгиня согласилась и с тем, и с другим. Ведь все-таки византийская императрица в шестом веке – это значительное повышение после русской княгини в тринадцатом. Но дело еще и в том, что эту идею должен одобрить сам патрикий Кирилл, а самое главное, все это должен одобрить Серегин. Хотя, думаю, мне он не откажет. Итак, сейчас коротко изложу Аграфене свой план, выслушаю ее ответ, а потом пойду искать его, чтобы объяснить ему важность своих идей и абсолютную несложность их исполнения.