Александр Михайловский - Батыева погибель

– Почему ты молчишь, Нарзес? – встревожился Юстиниан, – неужели тебе были непонятны мои слова?

– Нет, мой добрый господин, я просто думал, как лучше выполнить ваше поручение, – торопливо ответил тот, а сам подумал, что хорошо, что мысли умеет читать только архонт Серегин или кто-то из его клиентов, а не присутствующий здесь Юстиниан, иначе бы ему, Нарзесу, не сносить своей седой головы.

– Не о чем тут думать! – категорически заявил император. – Немедленно поезжай с посольством к этому Серегину, а я пока тут буду собирать армию. Самое главное, что ты должен сделать – это узнать, каким образом я смогу получить для себя вторую молодость, ну и, конечно, о военных силах этой Артании и об удобных дорогах к ее столице… Как докладывают наши агенты, сейчас там нет никакого архонта-колдуна, а вместо него делами занимаются его старшие дружинники, Добрыня и Ратибор. Но они знают, где он находится, поэтому сразу, как только прибудешь туда с посольством, и он тоже объявится в тех краях.

«Ага, – подумал византийский полководец, – ты соберешь всякий сброд, числом поболее, ценою подешевле, а мне им потом командовать. Особенно в свете того, что армия у этой Артании не чета готской или даже персидской. Сожрут они наше войско в своих родных степях и не подавятся. Нет этот разговор пора закруглять, чтобы на досуге, в моем загородном поместье, как следует все обдумать. Кажется, он сказал все, что хотел, а теперь только будет читать нотации.»

– Будет исполнено, мой добрый господин, – произнес он, прямо из кресла бухаясь на колени перед автократором ромеев, – надеюсь, ты позволишь своему преданному слуге удалиться, чтобы немедленно приступить к выполнению твоих поручений?

– Конечно же, мой добрый Нарзес, – величественно произнес Юстиниан, – ступай с миром, и я буду надеяться, что выполнишь мое задание самым наилучшим способом. Но помни, что время не ждет, и с каждым днем Великая Артания этого архонта-колдуна становится только сильнее.

Уже покинув Влахернский дворец и под проливным дождем садясь в свой паланкин*, который влекли восемь дюжих домашних рабов, Нарзес подумал, что этот патрикий Кирилл хоть молод, но совсем не дурак, раз, попав в такие жернова, решил потеряться из виду императора, да так, чтобы его никак не смогли найти. Но если этот патрикий Кирилл и в самом деле не дурак, то он, Нарзес, с ним еще встретится, ибо такова его судьба, и не мелкому человечку ей противиться.

Примечание автора: * в древнем Риме и Византии в черте города было разрешено передвигаться только пешком или в таких вот носилках-паланкинах. На телегах перевозили только груз, и только в ночное время.

Двести шестнадцатый день в мире Содома. Полдень. Заброшенный город в Высоком Лесу, он же тридевятое царство, тридесятое государство, Башня Силы.

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, Великий князь Артанский.

Заниматься образованием (в том числе и военным) двух юных князей оказалось приятным и легким занятием. И оба они тянулись к новым знаниям, как оранжерейные цветы к живому солнцу. Поскольку интерес их был на первых порах военно-прикладной, они с удовольствием слушали рассказы о битвах, произошедших в других мирах и временах, а также присутствовали на учениях – как частей моего корпуса, вооруженных конвенциональным для данного времени вооружением, так и с участием подразделений танкового полка.

На мой вопрос, не потеряли ли их там, в лагере под Коломной, Александр Ярославич только махнул рукой и баском сказал, что там сейчас такой бардак, раздрай и смятение умов, что удивить тамошних князей, бояр, дружинников и простых воев можно, к примеру, только местным упряжным ездовым ящером и сидящими верхом на нем голыми дикими лилитками. Но не сезон, ибо бабам некоторое время (пока не разберут по шатрам) будет очень холодно, а ящер просто замерзнет и издохнет в среднерусских снегах. А ничем иным сбитую с толку толпу людей, в которую от смущения и безделья превратилось русское войско, пронять было нельзя.

Одним словом, бояре-воспитатели, тайно повидавшись с князем Ярославом Всеволодовичем, взяли на себя операцию прикрытия отсутствующих юных князей. Они, успешно изображая из себя полных придурков, заседали на княжьих советах, важно трясли бородами, отговариваясь при этом отсутствием ценных руководящих указаний со стороны набольшего начальства, то есть великого киевского князя. А отроки-князья – они, мол, неразумные как дети, и никаких самостоятельных решений принимать не в состоянии. Поэтому надеемся, что великий князь киевский Ярослав Всеволодович в ближайшее время сами, собственнолично прибудут в Коломну и своей волей разрешат все коллизии. Да и дружина, мол, тоже резко против всяких несанкционированных с самого верха походов типа «брат на брата» – и точка.

Короче, Александр и Глеб Ярославичи отсутствовали, и никому до этого не было дела, потому что у всех остальных хватало и своих забот. Ярослав Всеволодович с семьей тоже прибыл в наши палестины, удалившись от мира якобы на богомолье… Хотя почему «якобы»? В промежутках между медицинскими процедурами у Лилии и Галины Петровны с киевским великим князем несколько раз беседовал отец Александр, просветлявший его душу в то время, как наша маленькая богиня, медики и прочие маги жизни укрепляли его тело. Отец Александр не разглашал, а я не спрашивал, были ли эти беседы только от его имени или в них принимал участие и Отец наш Небесный. Не исключено, что без этого не обошлось, поскольку именно Ярослав Всеволодович в нашем комплоте является звездой первой величины, а Александр Ярославич пока что находится в его тени. Хотя видно, что князь-отец гордится, что у него такой сын. Иногда так гордится – кажется, что сейчас возьмет и лопнет от этой гордости. Кстати, даже после восстановления общего тонуса организма возможность производить Призыв у Ярослава Всеволодовича даже в зачаточной форме так и не прорезалась.

Оказана была медицинская помощь и его супруге Феодосии Игоревне, дочери бывшей рязанской княгини Аграфены Ростиславны. Нет, никакого радикального омоложения не проводилось, просто тридцатипятилетняя женщина, чей организм был изношен многочисленными родами, вдруг начала чувствовать себя значительно лучше, распрощавшись с отеком ног, болями в пояснице и регулярными мигренями. Кстати, мать и дочь между собой не разговаривали и даже не встречались. Зная тяжелый характер нашей будущей кандидатки в константинопольские базилиссы, я могу предположить, что выпорхнувшая из родительского гнезда дочь только вздохнула с облегчением и постаралась поскорее забыть свой былой домашний кошмар. Семья у Ярослава Всеволодовича хорошая, крепкая и многочисленная, а дети и супруга выглядят довольными жизнью.