Александр Михайловский - Ярость славян

– Господин мой Сергий, – поинтересовался Велизарий, – а что было после монголов?

– А после монголов, – ответил я, – наступила совсем другая эпоха, в которой не было уже ни Византии, ни Великой Степи, ни варварских королевств – короче, ничего, к чему был бы привычен ваш взор. Все изменилось настолько, что нынешние враги империи, вроде германцев, славян и персов, по сравнению с турками-османами показались бы вам белыми пушистыми зайчиками, невинно скачущими по поляне.

– Э-э-э, господин мой Сергий, – осторожно спросил мой новоявленный соратник, – а кто такие турки-османы?

– Турки, господин мой Велизарий, – ответил я, – это кочевой народ, потомки кочевников-тюркотов; они в самой фанатичной форме приняли ислам – такое религиозное течение, которое возникнет в Аравии через пятьдесят лет от этого момента и впоследствии станет причиной жесточайших межрелигиозных войн, затянувшихся аж до нашего времени. Именно турки-османы, ставшие яростными поборниками этой веры, в фанатичной слепоте уничтожили христианскую Византию, создав на ее руинах свое разбойничье государство. Но это должно случиться еще не скоро, впереди у вас еще целых девятьсот лет.

Велизарий вскочил с кресла и начал расхаживать по комнате.

– Господин мой Сергий, – наконец взмолился он, – вы очень могущественный человек, если вообще человек… Скажите, можно ли сделать так, чтобы Константинополь не пал перед богомерзкими варварами – ни девятьсот, ни тысячу, ни две тысячи лет спустя?

– В принципе, – сказал я, – возможно все. Для этого только надо оказаться в нужное время в нужном месте, и иметь силы для исполнения задуманного. Начнем с последнего. Фактически с самого начала своего существования Империя была поставлена в положение войны на два фронта, которое еще никому не добавляло сил. С одной стороны за Дунаем у нее все время были варвары. Сначала германские племена, потом гунны, славяне, авары и так далее. С другой стороны равновеликие по мощи централизованные державы персов, арабов, турок. Силы империи ромеев таяли в бесплодных боях, и не было у нее ни одного спокойного дня….

Теперь уже я внимательно смотрел на своего собеседника.

– А вот теперь представьте, что к северу за Дунаем пусть независимая, но единоверная и миролюбивая славянская держава – миролюбивая потому, что кроме единоверной Византии, у нее и так хватает врагов, покушающихся на ее земли – германцев с запада и совершающих грабительские походы с востока степняков. Если нам удастся поставить Русь и Византию спиной к спине отражать удары всего мира – то, считай, мы решили половину твоей задачи. Если граница по Дунаю станет границей мира, то высвободившиеся легионы могут быть переброшены для действий на азиатском фронте против персов, арабов или турок. При этом Аравию было бы неплохо заранее прибрать к рукам и полностью христианизировать – тогда в положенный срок вместо образования новой религии произойдет укрепление – как православия, так и самой Империи*.

Примечание авторов: * А ведь кто его знает, а ведь Серегин может быть и не прав. Если византийские власти будут вести себя в Аравии по-свински и принуждать там, где надо увещевать (а это не исключено), то главным политическим лозунгом пассионарного толчка может стать «борьба за независимость», а главной религиозной идеей – размежевание с православием. Хотя последнее не обязательно, ибо автору памятен тот факт, когда православный грузинский патриарх призывал своих прихожан-грузин убивать таких же православных осетин.

– Не знаю, господин мой Сергий, не знаю, – пробормотал великий полководец, – не очень-то верится, что, послушав проповеди вашего отца Александра, славяне сразу станут кроткими как овечки и прекратят нападения на территорию Империи.

– А мне славяне и не нужны кроткими как овечки, – заверил я, – ибо овечек стригут, а потом режут на мясо и шкуры. Смогут такие стать щитом против варваров, или сами потребуют защиты? Нет, славяне должны быть правильными: быть гордыми без гордыни, сильными без жестокости, добрыми без слюнтяйства, верными без фанатизма, умными без обмана, хитрыми без подлости. И тогда Отец дарует им свою любовь… впрочем, он любит их и так, иначе бы мы здесь никогда не оказались.

Велизарий только пожал плечами.

– Наши миссионеры, например, – сказал он, – как ни старались, так и не могли добиться сколь-нибудь серьезных успехов. Уж слишком горды и неуступчивы твои предки, господин мой Сергий.

– А может, ваши миссионеры, – ответил я, – о требах думали больше, чем об Отце и Сыне и Святом Духе – и требовали урожая, даже еще не приступив к севу и пахоте? Быть может, они о величии вашего базилевса толковали больше, чем о том, что Бог есть Любовь? Хотя, что могут миссионеры, когда славянам становится достоверно известно, что очередное нашествие степных бандитов на их земли организовали дипломаты вашего Юстиниана – дали обрам денег и подсказали новым федератам, на кого им идти. Империя сама пилит сук, на котором сидит, и закончится это для нее очень плохо. Один раз дав денег бандиту, ты будешь платить ему до тех пор, пока не издохнешь либо ты, либо он. И ведь, взимая с империи дань, они будут ходить на ее территорию в походы, угонять людей в рабство, грабить и разрушать церкви; и для того, чтобы сдержать их в хоть каких-то рамках, потребуется множество хорошо подготовленных солдат. А потом будет так, что тот, кто выберет позор, пытаясь избежать войны, получит и позор, и войну. Так уж устроен этот мир. В то время как со стороны крещеных славян Константинополю при неблагоприятном развитии событий* грозит только смена династии и уния, соединяющая два православных государства в единое и нерушимое целое, простирающееся от студеных северных морей до жарких пустынь знойного юга.

Примечание авторов:

* Серегин имеет в виду период иконоборчества, начавшийся в Византии в 717 году и продолжавшийся почти сто лет. На одной стороне были народ и большая часть духовенства, а на другой императоры исаврийской** династии и армия, которую по большей части набирали среди их земляков.

** Исавры – древний народ Малой Азии, языковая принадлежность которого неизвестна. Исавры населяли горную местность на юге Малой Азии – Исаврию.

– Хорошо, господин мой Сергий, – расстроено сказал Велизарий, – можно сказать, что ты меня убедил, и твое будущее славянское государство действительно имеет право на будущее. Но за это дело надо браться серьезно. В первую очередь надо будет лишить власти местную племенную старшину, чтобы они ели из твоих рук или вообще прекратили бы свое существование. Без этого никакого нормального государства тебе не построить, ибо все утопнет в обсуждениях и разговорах.