Александр Михайловский - Ярость славян

Тем временем на утоптанной площадке перед домом старшины готовилась мизансцена в виде нескольких дубовых колод для рубки мяса и все того же переносного кола на крестовине, предназначенного для главного фигуранта, а на крыльцо вынесли кресло для Серегина и Анны Струмилиной, для остальных же участников поставили скамьи. Одно на двоих, потому что креслом это сооружение, собранное из резных дубовых плах, можно было назвать только условно – скорее, тронное место, которое из дома с трудом выперли четыре бойцовых лилитки, не жалующиеся на отсутствие грубой физической силы.

Часа через два все члены рода Жирослава были в сборе – некоторые, чье участие в измене и заговоре было доказанным, опутанные веревками, понуро стояли перед крыльцом, а остальные топтались чуть поодаль в виде плотной толпы родовичей от седобородых стариков до несмышленых ребятишек. Суда как такового не было, так как все было решено заранее. Первым делом Дубыня зачел (на самом деле заучил наизусть) вины старшины Жирослава и некоторых войтов (старшин отдельных поселений) после чего перешел к оглашению приговора. Жирослав был приговорен к посажению на кол, а способствовавшие ему войты, кричавшие на вече не давать помощи князю Идару, к отсечению головы. Все имущество казненных должно было перейти в княжескую казну, а род в целом подвергся наложению большого штрафа в натуральной форме, в основном свежими и стоялыми медами и моченой ягодой. Все остальные родовичи, тоже запятнавшие себя изменой, вместо выборного старшины получали в качестве главы рода старшего дружинника по имени Гремислав, известного своей суровостью, а уже войтов он должен был назначить по своему усмотрению. Кроме того, особо было указано, что, так как приговоренные бросили в беде своих соплеменников, то их не похоронят огненным погребением, а зароют в землю на радость будущим археологам. Едва только Дубыня закончил оглашать приговор, как бойцовые лилитки споро приступили к приведению его в исполнение, насадив Жирослава на кол и быстренько поотрубав все нужные (то есть ненужные) головы. Анна Струмилина во время всего этого мероприятия сидела молча, закрыв глаза и сжав зубы – только потому, что во время зачитывания вин и приговора ни один из обвиняемых внутри себя не счел себя невинно оклеветанным; каждый из них лишь досадовал, что сорвался такой великолепный замысел.

15 сентября 561 Р.Х. день сорок первый, Полдень. Строящийся стольный град великого княжества Артании на правом берегу Днепра.

Рядовая воительница 5-го кавалерийского полка Мэя Кун,

Мы, остроухие воительницы, происходим из очень жаркого мира. Там озверелое солнце жарит прямо из зенита, и в полдень на раскаленные камни дороги способна ступить только мозолистая ступня боевой остроухой. Тень там благословенна и желанна, но даже листья деревьев, для того чтобы уменьшить нагрев, стремятся стать ребром к потоку безжалостного света, а потому тамошний лес выглядит как накрытый сверху гигантской сетью. Из-за этого солнечного жара, льющегося на нас с небес, мы все там очень смуглые, правда, не настолько, как наши дикие сестрицы из горных лесов.

Но вот мы попали в этот мир, где солнце не бьет раскаленным боевым молотом по голове, а ласкающее гладит по темени мягкой ладонью. Хоть мы тут совсем недавно, но уже стало заметно, что наша кожа начала светлеть буквально на глазах, все больше и больше делая нас похожими на обитателей этого мира, а также на нашего командира Серегина и приближенных к нему людей. Сначала это нас немного напугало, хотя нас мало чем можно напугать, просто немного неприятно, когда с твоим организмом что-то происходит, а ты не понимаешь, отчего это. Я, например, очень беспокоилась, не повредит ли это моей малютке, которая только-только начала расти у меня в животе.

– Нет, – сказала мне Лилия, – когда я подошла к ней с этим вопросом, – это твоей малютке совсем не повредит, да и тебе тоже. Просто это такое свойство твоего организма, чтобы твоя кожа принимала тот цвет, который лучшим образом соответствует окружающим условиям. Если ты, например, попадешь в край вечных снегов, то твоя кожа станет белой-белой, моя дорогая Мэя Кун.

«Ну, ладно, – подумала я, – если это абсолютно безвредно, то и я тогда не буду беспокоиться по этому вопросу.»

Потом мы стали замечать, что чем светлее становилась наша кожа, тем легче нам было привлекать к себе положительное внимание местных Производителей. Раньше мы думали, что нас немного обходят вниманием на танцах из-за наших комплекций, ибо совсем немногие Производители могли бы соперничать с нами в росте, ширине плеч и физической силе. Но как только наша кожа начала светлеть, количество кавалеров, желающих с нами потанцевать, а потом продолжить знакомство в более интимной обстановке, начало постепенно увеличиваться, и никакие наши богатырские габариты этому не мешали. Как правильно говорила мне амазонка Ирина: «когда мужчина и женщина лежат, то они всегда одного роста».

Но я сама воздерживаюсь от таких забав, ведь внутри меня зреет моя маленькая дочка и не то чтобы я боялась ей повредить, но просто я не хотела обесценивать тот дар, который преподнес мне лекарь Гакимаускариост. Он первый назвал меня прекрасной, когда я считала себя исключительно ужасным чудовищем. Кроме того, он действительно обнимал меня не по обязанности, а со всем положенным данному случаю любовным пылом, испытывая трепет и восхищение моим телом. Я ему понравилась, и он подарил мне дочку, но, к сожалению, дальнейшие отношения между нами были невозможны. Причем, скорее, по моему собственному выбору, чем под давлением каких-то внешних обстоятельств. Слишком уж мы разные как по происхождению, так и по темпераменту, и кроме того, я уже давно решила, что если и решусь связать свою жизнь на постоянной основе с каким-то мужчиной, то он обязательно будет родом не из моего собственного мира, в котором хороших мужчин раз-два и обчелся.

Пока же я жду и не тороплю события. Служба идет, и пока, кроме ран, полученных в Битве у Дороги, на мне нет ни царапинки. Сейчас мы патрулируем степь на два дня пути вокруг стройки нового города, и это больше отдых, чем серьезное задание, ибо главные враги уже разгромлены, и нам остается только следить за тем, чтобы никто не нарушал установленный порядок. В основном мы отлавливаем молодых булгар, любителей похищать чужой скот и молоденьких девиц, после чего передаем их антским властям, то есть представителям Серегина. Я не знаю, что те делают с молодыми разбойниками, но вряд ли гладят по голове.

Кстати, солнце тут с каждым днем светит все слабее и слабее, а ночи становятся все холоднее и холоднее. Иногда согреться можно только у костра или если, накрывшись попоной, лечь между двумя лошадьми, согреваясь от их горячих тел. Кажется, тут это называется осень. Печальная, но очень красивая пора, когда небо особенно чисто и прозрачно, а в прохладном воздухе носятся многочисленные паутинки. За осенью должна наступить так называемая зима, когда становится холодно, также, как у нас на вершинах самых высоких гор, и вода от этого холода превращается в камень.