Александр Михайловский - Прибежище богов [СИ]

Повернув голову, я увидела то, что ожидала. И, надо сказать, зрелище доставило мне немалое удовольствие. Суровая, но оттого не менее прекрасная женщина с королевской осанкой, высокого роста – под метр девяносто, пожалуй – гордо стояла, попирая ногами землю так, будто именно она была ее полновластной хозяйкой. Причем все это без примеси спеси и чванства – поза женщины была естественной, ничуть не наигранной, что поневоле хотелось склонить голову, признавая величие новоявленной богини. Она была вооружена копьем, подобно покойному Аресу, и оттого внушала еще большее почтение. Ее длинные белые одежды струились складками вниз, а голову венчал изящной работы сверкающий шлем – да-да, настоящий греческий шлем, виденный мной на картинках. Я без труда узнала грозную богиню…. Афина! Вот она, стоит передо мной – само воплощение силы, борьбы и справедливости… Из-за ее спины хитро улыбается Гермесий. Рядом с ними стоит хмурый Гефестий, нервно сжимающий солидных размеров кузнечный молот. Очевидно, что эти двое у нее на подхвате. Ну вот – явилась полюбоваться на позор и унижение давнего недруга, и увидела его смерть…

– Приветствую тебя, Афина, – пискнула из-за спины Ники Лилия, подтверждая мою догадку, – это ты сделала смертного богоравным героем? За Ареса ему, конечно, спасибо, но он ведь даже не эллин, а всего лишь длинноштанный варвар!

Дева-воительница величественно повернула голову в нашу сторону, и от ее пронизывающего взгляда у меня все волосы разом встали дыбом.

– Приветствую тебя, Лилия, и вас, смертные, пошедшие по пути бессмертия, – вежливо произнесла она, слегка наклонив голову.

– И мы приветствуем тебя, о Афина, мудрая дева-воительница, покровительница ремесел и тех, кто защищает родные очаги, – так же вежливо ответила я.

– Спасибо на добром слове, богоравная Анна, – кивнула Афина, на секунду задержав на мне взгляд своих серых внимательных глаз, – надеюсь, что путь твой к бессмертию будет легок и не слишком тернист. Там, где мужчины действуют силой, мы, женщины, должны применять мудрость и доброту.

Ага, если мудрости у Афины не отнять, то доброта ее в шлеме и с копьем – так сказать, в полном вооружении. Мы уж как-нибудь пойдем другим путем, и наша доброта не будет столь брутальной, как у этой величественной леди.

Потом взгляд Афины упал на стоявшую рядом со мной светловолосую Лилию.

– Богоравным героем, Лилия, – назидательно сказала она, – этот смертный был и до нас. Порвать голыми руками на куски вооруженного Ареса – такое не удавалось даже Ахиллу, поразившему этого нахала копьем в не прикрытое асписом* бедро. И не надо говорить, что примененный им прием был нечестным. Когда безоружный выступает против вооруженного, то любой прием можно считать честным, даже рессору от трактора Беларусь, как это утверждает Гефестий, пусть даже мне и неизвестно, что такое рессора…

Гефестий хихикнул – уж больно серьезный был у Афины в этот момент вид. А я еще раз поставила себе в памяти зарубку о том, что Гефестий явно лазил в наш или очень похожий миры, откуда и вынес этот образчик пошловатого телевизионного юмора. Афина бросила на Гефестия испепеляющий взгляд, потом снова величественно выпрямилась.

Примечание авторов: * аспис – круглый щит пешего тяжеловооруженного воина-гоплита.

– Смертный, победивший Ареса в честном бою, – торжественно произнесла она, – получает оставшиеся его бесхозными божественную силу, бессмертие, копье, аспис, ксифос, шлем и доспехи…

После этих слов Афины марево, дрожащее над мертвым телом Ареса, придвинулось к тяжело дышащему Серегину (который вопреки предсказанию Ники все же изрядно вспотел), облекло его будто плащом, и, как вода в песок, впиталось в тело. Еще немного – и процесс наделения Серегина свойствами древнегреческого бога был завершен. При этом тот ничуть не изменился внешне, ведь гипертрофированная мышечная масса и угрожающие размеры нужны только тому, кто тщеславный блеск ставит выше практической эффективности.

– Приветствую тебя, мой новый собрат, – торжественно произнесла Афина, обращаясь к Серегину, – возьми копье, шлем, ксифос и аспис Ареса, и займи его место среди нас.

Капитан Серегин Сергей Сергеевич.

А ху – не хо?! Я уже Гермесию сто пятьдесят раз повторил, что меня не интересуют все эти местные божественные прибабахи, и я не претендую ни на место Зевсия, ни на место Ареса, ни на место самого главного местного героя, победителя всего, что шевелится. И эта Афина стоит улыбаясь – думает, что сейчас я кинусь ей в объятья с криком: «Финочка, я весь твой – делай со мной что хошь!». И не ощущаю я в себе ничего такого божественного, типа возможности метать молнии, испепеляющие тысячи врагов.

Возможно, что весь бог войны как таковой – это всего лишь патологическая жестокость, безумная ненависть, страх и ужас, которые Арес проецировал на своих адептов, побуждая их к массовым немотивированным убийствам. Нафиг мне такую силу – ведь этим можно и заразиться. Не хочу категорически – такой набор не свойственен российскому спецназу. Мы, наоборот, предназначены для искоренения всего этого ужаса, а не для того, чтобы он расползался по мирам словно проказа. Нет, пусть лучше Афина вручит эту силу кому-нибудь другому, а я постою в сторонке и посмотрю, как будет выглядеть этот их «Арес – не Арес».

Кстати, эти же чувства жестокости, ненависти, страха и ужаса он обращал и на свою семью, беспощадно лупцуя безответную жену за то, что было ее профессиональными обязанностями. Ведь знал же, на ком женился, и все равно бил эту Афродиту-Венеру смертным боем за то, что она и грехом-то не считала. Вот и довыеживался до того, что оказался лежащим на земле со свернутой шеей. Сначала я не хотел его убивать, а потом подумал, что другого выхода нет и, оставаясь в живых, Арес будет представлять серьезную угрозу для нашего отряда.

Решение было принято молниеносно. Если бы этот гад с самого начала отбросил оружие и пошел на меня в рукопашную, то я бы еще колебался. А так никаких сомнений не было. Немного подправив рисунок поединка, я свернул этому мерзавцу шею, чувствуя себя правым. А вот нечего было избивать женщин, с которыми ты спишь, и которые рожают тебе детей – и все тут. Теперь же Афина предлагает мне занять его место…

– Погоди, Серегин, – услышал я в своей голове голос Птицы, и понял, что кое-что божественное ко мне все-таки перешло. Например, возможность разговаривать со своими новыми коллегами без слов, одними мыслями. Слова Птицы прозвучали четко, будто она говорила их мне прямо в ухо.

– Годю, – так же безмолвно ответил я, сам удивляясь тому, как легко это у меня получилось.

– Значит, так, – мысленно произнесла Птица, – сейчас подойдет отец Александр и мы втроем будем эту Афину… Как это у вас называется?