Александр Шапочкин - Варлок. Рубикон

А точнее, это были странные мечи «рыцарей». Явно магические артефакты, выглядели как металлические бруски прямоугольной формы с слегка заострёнными квадратными зубчиками по обеим кромкам «лезвия». На самом деле этакие бронзовые дубины с полуторной ручкой, предназначенные скорее дробить кости и рвать человеческую плоть, нежели рубить или резать.

Причём внутри каждого из них присутствовал какой-то безумный коктейль из постоянно функционирующих заклинаний света, тьмы и крови. Не будучи магом, видеть я их, конечно, не мог, как колдун я был ограничен лишь слабенькой интуицией ко всему что касалось магии и смутными ощущ‍е​ниями.​ Но! Будь​​ я чуть более религиозным человеком, я бы вообще ‍сказал, что эти вещи «Прокляты»!

От них, словно от живых, существ распространялась какая-то первобытная жажда голодного хищного зверя напиться горячей свежей кровью. Убить и сожрать, неважно кого, но немедленно, сейчас же, и проделать это с как можно большим количеством людей. Причём интересный момент заключался в том, что эти дрыны-ковыряльники были как-то связаны со своими владельцами. От квадратной шишки, венчающей рукоять каждого из них, к сердцу одного из рыцарей шёл тонкий сансарный энергопоток, при чём, похоже, что вполне себе двусторонний.

Подумав немного и покрутив в руках один из клинков, я, пожав плечами, напитал собственной сансарой ладонь и рубанул ею по этому «шнуру», легко рассекая примитивную привязку. Как говорится, доэксперементировался. Один из моих лежавших неподалёку Донов Чингачгуков Ламанчских, уже очнувшихся от после знакомства с моим кулаком и сейчас яростно пучевших глаза, пожёвывавших кляп, вдруг задёргался словно припадочный, и обмяк, пустив носом обильную струйку крови.

Мне даже не пришлось проверять ему пульс что бы понять – парень откинул копыта и сиим неблаговидным поступком перевёл меня в глазах местных органов правопорядка из нелегального положения похитителя кровожадных реконструкторов и браконьера, успевшего покуситься на животных из Красной Книги, в разряд полноценных преступников. Мне только и оставалось, что поморщиться и крякнуть от досады, гадая, есть ли в местном законодательстве статья: «Убийство по неосторожности».

Не менее значимые из‍м​енения​ произошл​​и и с мечом, который я всё это время держал в рук‍е. Лезвие резко почернело и быстро покрылось сетью мелких лучащихся белым светом трещинок, а затем и вовсе рассыпалось внезапно покрасневшей пылью, оставив у меня в руках только обмотку да потускневшую гарду.

Глубокомысленно почесав пятернёй в затылке, я посмотрел на второго рыцаря, который после внезапной кончины своего товарища перестал яростно вращать глазами и пытаться выплюнуть кляп. Мужик, даже не смотря на свою морду почти кирпичного цвета, сильно побледнел и, выпучив от ужаса глаза, смотрел на меня как на какое-то чудовище. Что ж… у него было на это полное право, ведь я реально облажался. Пусть они и играли у себя тут в кровожадных рыцарей-ацтеков, но не думаю что действительно заходили так далеко, чтобы приносит кровавые жертвы во славу Сатаны.

Не то чтобы я шибко переживал из-за внезапной кончины пленника и, тем более, опасался кары со стороны местного государства. В конце концов, эти люди не одарённые, а потому моя вина – недоказуема… Но, как любому нормальному человеку, мне претили подобные ситуации, да и совесть у меня имелась, а уж как она умеет свербить и мучать, знает наверное каждый. Особенно когда накручиваешь себя тем, что лишил какую-то семью единственного кормильца, оставил жену вдовой, детишек сиротами…

«Б-р-р-р! – мысленно остановил я себя. – А ну прекратить!»

– Инфаркт миокарда, – не знаю уж зачем, попытался оправдаться я то ли перед пленником, то ли перед самим собой, отодвигая подальше второй клинок, чтобы случайно не натворить больше глупостей. – Вмест‍е​ с обш​ирным инс​​ультом на почве хронического переедания жареной с‍аранчи. Или что вы там едите… В общем, в больничку ему надо было, а вы дураки в лес попёрлись! Вот…

Естественно, что меня не поняли, а лингва-модуль, ещё не сумевший определить языковую принадлежность моих новых друзей, задумчиво промолчал. Поднявшись на ноги, я подошёл к сразу же замычавшему, попытавшемуся отползти от меня рыцарю и, взяв его за шиворот бронзовой кирасы, оттащил к ближайшему дереву, усадив между корней. Даже потрудился проверить, что бы там случайно не было какого-нибудь муравейника…

– Ну что? Как звать-то тебя? – произнёс я, опускаясь перед ним на корточки и вытаскивая кляп из его рта.

– Кортесос! Кортесос, чикутцла пикицтакле… – тут же заорал он срывающимся голосом.

Пришлось на пальцах и при помощи физического воздействия объяснить ему, что следует говорить тихо. Вроде понял, после чего разразился долгой речью, в которой, похоже, то угрожал мне, то выговаривал что-то, а то в голосе его проскальзывали и явно просительные нотки. Естественно, что сам я не понимал ровным счётом ничего, но внимательно слушал и под конец, когда он замолчал, засопев, и исподлобья уставился на меня, окончательно пришёл к выводу что нарвался на каких-то нео-ацтеков.

Можно совершенно ничего не знать о культуре и языке этой древней индейской цивилизации, но всё же всегда есть маркеры, которые легко распознает любой более-менее цивилизованный человек. В частности, принадлежность к индейской расе, очень характерные узоры и некоторые «хрен выговоришь» слова… вроде имени их божка, кажется «кр‍ы​латого​ змея» Ке​​тцалькоатля, упомянул которого Чингачгук в своей ‍речи аж целых пятнадцать раз.

Я уже собирался было начать мучать лингво-модуль, начиная с испанской и португальской базы, в попытке подобрать нечто, на что этот мужик хоть как-нибудь отреагирует, потому как русские слова он не то что не понимал, а делал каменное лицо будто бы слышит набор бессвязных звуков в исполнении ребёнка. Однако коробочка автоматического переводчика вдруг радостно пискнула и сообщила мне, что запущена глубокая обработка речевой составляющей на основе языковой группы индейских народов Науа.

Мне осталось только покачать головой и на запрошенные маджи-искином пятнадцать минут предоставить краснокожего рыцаря самому себе, не забыв снабдить его кляпом. Сам же я ещё раз «пообедал», ну или позавтракал, потому как часы мои показывали ранее утро, не смотря на то, что солнце стояло высоко в небе.

Вернувшись же к прерванному разговору, в первую же очередь потребовал от пленного назвать своё имя. Как-то совсем не понравился мне тот факт, что стоило мне произнести свой вопрос, а переводчику продублировать его, как глаза Чингачгука полезли из орбит, и он тут же забормотал что-то про «голоса демонов из коробки».