Хэйди Хэйлиг - Навсе…где?

Нож Кашмира находился в ножнах на бедре, но достать его он не мог, поскольку его руки были крепко прижаты к полу. Чудовище громко лязгало страшными зубами, с которых капала слюна, и продолжало издавать нечто среднее между рычанием и визгом. Я увидела в полутьме блеск белков глаз Кашмира, которые широко раскрылись от ужаса – когти неизвестного монстра сомкнулись на его шее.

Я принялась молотить чудовище кулаками, но оно, судя по всему, даже не чувствовало моих ударов. Тогда, повернувшись, я выхватила из руки статуи генерала бронзовый меч и, широко размахнувшись, изо всех сил нанесла неизвестному зверю удар. К сожалению, он пришелся плашмя. Рукоять меча вырвалась из моих пальцев, и оружие с громким лязгом упало на камни. Чудовище взвыло и попятилось. Кашмиру наконец удалось сбросить его с себя, но оно, тут же вскочив на ноги, повернулось ко мне.

При виде оскаленных страшных клыков странного серого цвета я попятилась и, споткнувшись, опрокинулась на спину, сильно ударившись плечом и затылком. Боль была такой, что я на мгновение забыла обо всем на свете. Мои глаза заволокла мутная пелена слез, сквозь которую, однако, я хорошо видела приближающиеся глаза чудовища, налитые кровью.

Я попыталась оттолкнуть монстра сначала ногами, потом руками, но безуспешно. Оно прижало меня к полу. Хотя тело его было костистым и жилистым, чудовище оказалось таким тяжелым, что, как мне показалось, своим весом выдавило весь воздух из моих легких. Оно издало оглушительный вопль. Я тоже закричала, чувствуя, как его лапы – они, пожалуй, были все же больше похожи на руки – сомкнулись теперь уже на моем горле. Я попыталась разжать костлявые пальцы, но тщетно. Моя грудь горела огнем от недостатка воздуха, в ушах звенело. Силы быстро таяли. Мое гаснущее сознание еще успело отметить, что это все-таки не зверь.

Внезапно Сваг, проскользнув у чудища между пальцев, взвился в прыжке, мелькнув в воздухе, словно золотистая вспышка. Монстр, выпучив глаза, ослабил хватку, а затем и вовсе разжал свои страшные пальцы. Я, кашляя, постаралась вдохнуть хоть немного воздуха и одновременно отползти назад, а мой противник, пошатнувшись, с шумом рухнул на камни и застыл бесформенной кучей. Кашмир, склонившись над ним с перекошенным ненавистью лицом, взмахнул ножом.

– Нет, – едва слышно произнесла я, все еще дыша с трудом. – Нет, Кашмир! Это же человек. Господи, это человек.

Кашмир опустил руку, затем убрал нож в ножны. Наш противник по-прежнему не двигался. Я подползла к нему и дрожащей рукой откинула с его лица жесткие, словно пакля, волосы. На меня уставились остановившиеся глаза, глубоко запавшие в провалившиеся глазницы. Сердце у меня колотилось где-то в горле, но, несмотря на волнение, я поняла, что иссушенное голодом лицо мне незнакомо.

– Это не она, – с облегчением вздохнула я. – Слава богу, не она.

Вокруг шеи трупа золотым ожерельем обвился Сваг. Его зубы глубоко погрузились в высохшую плоть. Из раны тонкой струйкой лилась кровь, образовав на каменном полу черное озерцо. Мои пальцы тоже были в крови. Я вытерла руки о штаны и накрыла ладонями лицо погибшего.

– Это я убила его, Кашмир.

– Нет, амира , вы не виноваты…

– Ты не прав, Кашмир. Если бы не я, он был бы жив.

– Он бы все равно долго не прожил.

Кашмир опустился рядом со мной на колени и взял меня обеими руками за запястья.

– Но ведь я могла бы помочь ему, если бы… Если бы…

Закончить фразу я так и не смогла.

– Амира !

Кашмир стал гладить мои руки. Я, наконец, убрала ладони с лица мертвого (кем, интересно, он был – художником? плотником? каменщиком?), и Каш осторожно привлек меня к себе.

– Тихо, – сказал он мне на ухо и легонько похлопал по спине. – Это должно было случиться. Его судьба была решена, когда завершилось сооружение гробницы. И вы ничего не можете с этим поделать.

Закрыв глаза, я уткнулась лицом в плечо Кашмира, постепенно успокаиваясь, а он все гладил и гладил меня по спине и по волосам. Трудно сказать, сколько времени мы просидели так – может, час, а может, целую вечность. Однако, почувствовав, как что-то кольнуло мою правую ногу, я тут же вскочила, словно на пружинах.

Это, однако, был всего лишь Сваг. Глядя на меня снизу вверх, он принюхивался так, как это делают рептилии – быстро высовывая и убирая язык. Вытерев лицо рукавом, я глубоко вздохнула, подняла дракончика с пола и снова посадила себе на шею.

– Давай разберемся с солдатами, а потом будем выбираться отсюда, – произнесла я.

Светящиеся рыбки собрались в одно компактное облачко, и Кашмир без труда изловил их с помощью своей рубашки. Я тем временем соскоблила со стены немного сажи, скопившейся над одним из потухших масляных светильников. Кашмир взял запасной фонарь, укрепленный на носу нашей импровизированной шлюпки, и выпустил в него «небесную сельдь». Затем присоединился ко мне. Я к этому времени снова стояла перед статуей генерала.

Добыв из моих все еще не просохших волос еще несколько капель воды, мы пометили магическим числом скульптурные изображения пятидесяти четырех воинов. У всех у них от этого в глазах вспыхивали красные огоньки, после чего скульптуры делали несколько ясно различимых движений. Интересно, что все они стояли в разных позах – одни чуть сгорбившись, другие выставив вперед одну ногу. Один из воинов даже, казалось, почесывал бедро. Каким же искусством должны были обладать люди, изготовившие восемь тысяч подобных глиняных изваяний, и каким терпением! Сколько великолепных скульпторов потребовалось для выполнения этой гигантской работы? А сколько людей участвовали в изготовлении чудовищных бронзовых дверей, запиравших гробницу?

Неужели человек, которого я убила, был одним из них?

Я тряхнула головой, отгоняя эти мысли. Кашмир прав. Все уже произошло за многие сотни лет до моего рождения. И все же я бросила еще один, последний взгляд на иссохшее тело человека, лежащего в углу на каменных плитах. Увы, мне были неизвестны магические слова, способные вернуть его к жизни.

Затем под пристальными взглядами пятидесяти четырех пар глаз мы с Кашмиром остановились на верхних ступенях лестницы, ведущей к нашей шлюпке. Я махнула рукой, давая понять воинам, чтобы они следовали за нами.

К счастью, они поняли меня и повиновались.

Мы отправились в обратный путь. Кашмир осторожно греб одним веслом, а воины шли по дну следом за нами, до пояса погрузившись в ртуть. Неподалеку от входной арки мы сделали остановку. Я при помощи сажи написала число 54 на глиняных телах экипажа одной из больших джонок. Ее же я изобразила на носу джонки, там, где обычно можно прочитать название судна. После этого я повела свою армию к «Искушению». Когда мы приблизились к кораблю и Слэйт увидел нас, его лицо в свете фонарей стало мертвенно-бледным. Не знаю, чего в его выражении было больше – гордости за меня или страха.