Николай Трой - Ночной Охотник

Черноволосая красавица-ведьма совершает пассы над осколком зеркала. Взгляд вождя прикован к его поверхности, он внимательно следит за уходящим человеком. Странно, но в глазах вождя нет тоски и злобы, боль утраты исчезла с его лица. Более того, лик вождя стал чужим, словно за ним, как за маской, спрятался совершенно другой человек.

Когда ведьма в последний раз проводит над зеркалом ладонью, и изображение подергивается дымкой, вождь поднимает тяжелый взгляд на красавицу. Голос его глух:

— Ты уверена, что на этот раз все получится?

Вместо ответа красавица хохочет, и этот мелодичный смех, будто сыплются серебряные монеты, Дарк узнал бы мгновенно.

— Верь мне.

Дарк уходит, унося за плечами проклятье, уходит, чтобы никогда больше не возвратиться.

Когда его фигура исчезает вдали за холмом, мальчишка-пастушонок вскрикивает, и бросается искать в густой траве потерянную дуду.

Тень кондора вновь ложится на зелень луга…

2

Тяжелый сон почему-то запомнился лишь отрывочно. Казалось, я наяву ощущал свежесть горного воздуха, аж мышцы звенели от силы! И в то же время на душе была странная тоска, будто и не спал вовсе, а бродил по окутанному туманом болоту. Подует ветерок, обозначится в тумане разрыв, — и увижу картинку! А следом опять лишь саван холодного тумана…

Пару минут я лежал в кровати, пытаясь вспомнить больше подробностей.

Опять горное селение. Снова дальняя дорога. Вновь чувство потери.

Хорошо запомнились материнские глаза. Несмотря на тяжесть момента, они всякий раз теплели, едва мать смотрела на меня. И от этого отрывочного, но яркого воспоминания становилось еще горше.

Я перевернулся набок. В щеку противно кольнула солома, ящик-кровать скрипнул.

И все сразу вернулось на свои места!

Город Ночного народа! И я… теперь уже Дарк, новичок, ступивший на первую ступень развития.

Рывком сел на постели. Словно с датчиком движения, вспыхнула погашенная на время сна свеча. Ее свет облизал камень двадцать девятой комнаты таверны «Кровавая пена».

По сердцу полоснуло знание, что все происходящее взаправду! Не сон про горы, а это вот — это, вокруг происходящее! Новая жизнь, новая реальность.

На секунду продрал мороз, какой-то сюрреалистичный страх заставил поджать пальцы на ногах! Едва не вскочил с криком о помощи, с абсурдным требованием немедленно выпустить меня отсюда!

Глубокий, очень глубокий вдох, и протяжный, как предсмертный стон, выдох…

— Это пройдет… — начал было я, но осекся, услышав свой новый хриплый голос.

«Это пройдет, — повторил я мысленно. — Паника исчезнет. Все на самом деле хорошо… Просто привыкни, Илья…»

Нет!

Не Илья!

Илья остался где-то там! Искалеченный и едва не сломленный, никому не нужный обрубок личности и плоти.

А здесь — называй все своими именами! — здесь Дарк. Молодой Ночной, у которого своя жизнь. Новая жизнь! Это дар. И пора бы уже принять все, как должное.

Когда я поднялся с постели паника действительно отступила. Минутная слабость ушла.

Действительно, а что не так? Пусть я не мечтал об этом мире меча и магии, но ведь это лучшее, что могло со мной случиться, верно? Неужели медленное увядание и прозябание в одиночестве лучше вот такой жизни?

Нет!

Тысячу раз нет!

Так что теперь забудем прошлое! Я не оставил в нем ничего, о чем можно было бы сожалеть. Передо мною новая жизнь! А это значит, что двигаться нужно только вперед!

Вперед, Дарк!

3

Итак, давайте подобьем итоги?

Я вытянул руки перед собой, оглядывая когтистые пальцы и мышцы, как у спортивного дистрофика. Беда-с…

Я на первом уровне (первой ступени!), у меня нет вообще ничего, кроме двух золотых монет (и одной медной!), дубинки и оплаченных семи ночей (уже шести!) в этой дыре. Пожалуй, забыл упомянуть свою деятельную натуру и открывающиеся перспективы. Тогда картинка получается немного позитивнее.

Что ж, сомневаюсь, что Старец-висельник ссудит мне еще золотишка, а прозябать на улице неохота. Значит, надо брать ноги в руки и начинать действовать!

Первым делом я отряхнулся от соломы. Противная ночка. Я замерз до посинения без одежды и одеяла. Ага, точно, — в профиле дебафф озноба к Здоровью. Мелочь, а неприятно.

Затем я снял с сундука подсвечник и открыл крышку.

«Вот будет забавно, если там окажется одеяло…»

Не оказалось. Вообще ничего там не было. Но зато подсветившееся пространство сообщило, что это мой личный, хоть и временный, статичный инвентарь с кучей свободного места. Оки-доки.

Захлопнув крышку и вернув подсвечник обратно, подхватил ключ и вышел в коридор. Надеюсь, свеча так же автоматически погаснет, пока меня не будет.

Пару секунд поборовшись со ржавым замком, запер дверь в комнату, и…

Вот так дела. Куда ключ-то деть?

Взгляд на пояс: желтым подсвечено два куба (слоты для кошелька и дубинки), зеленым один — свободный. Ключ туда спокойно помещается, однако при этом полностью занимает слот-крючок. А если найду что-нибудь? В руках носить придется?

«Постой! — пронеслась дельная мысль. — Все равно у меня в сундуке пока ничего ценного не хранится, чтобы опасаться грабежа, так? Значит, ключ могу временно оставлять мэтру Ульриху!»

Повеселев, двинулся к выходу. И даже мрачноватая окружающая обстановка казалась уже не такой удручающей.

Ночной сон практически забылся. От него осталось лишь легкое недоумение: а почему мне вновь пригрезился тот городок в горах? Неужто так сильно тронула судьба изгнанного горца? Неужели его искусственные воспоминания оставили отпечаток в моей настоящей душе?

Возможно и так. А возможно, что это всего лишь эффект первого дня.

Это пройдет.

Надеюсь…

4

В столь ранний час в таверне посетителей не оказалось. Только у почти погасшего камина крепко спал шарманщик.

За стойкой лениво копошился заспанный мэтр Ульрих Колобой.

— Доброго утра, хозяин!

— Чего орешь? — поморщился тот, встряхивая крыльями.

— Да так. Уважаемый, а в вашем славном заведении вообще кормят?

— Только тех, у кого деньги есть, — в тон мне отозвался хозяин.

— Не по-христиански это, но делать нечего. Подайте меню.

Мэтр Ульрих наградил меня саркастичным взглядом.

— А песню не спеть? Жри, что дают. С вечера остались пиво и каша с мясом.

— Пить с утра? — ужаснулся я. — Давайте только кашу. С мясом.

Хозяин не сдвинулся с места. Пришлось отдать ровно половину имеющегося золота, то есть одну монету. Видимо, не выспавшийся, а оттого сварливый, мэтр Ульрих монету искусал со всех сторон, и только после этого гаркнул куда-то за стойку:

— Унна-Шой! Один заказ неси. — И добавил с презрением: — Без пива.

А мне неторопливо отсчитал сдачу: четыре монеты серебром и пять медяков. Я тут же поинтересовался насчет курса, за что был обозван надоедливым грубияном. Но курс все же объяснили: одна монета золотом равнялась пяти серебряным; а серебро шло в обмен на десять меди. Значит, завтрак стоил мне пяти медяков?! Обдираловка!