Николай Трой - Ночной Охотник

Я подвигал глазами — строчки оставались примерно в одном месте: в левом верхнем «углу».

Будто в очках дополненной реальности, их вижу лишь я, и…

[- ВНИМАНИЕ — ]

[пока вы находились в беспамятстве, произошли некоторые изменения вашего статуса…]

[показать логи статус-чата?]

Мысли путались, а для предположений еще слишком рано. К счастью, я из нового поколения, для которого Интернет — это лишь часть жизни, высокие технологии не пугают, чем бы они на самом деле не являлись. В конце концов, даже магия может быть всего лишь талантливо настроенными спецэффектами.

— Показать, — приказал одними губами.

[вы в плену]

[вы истощены]

[выносливость снижена до 5 % от нормы]

[вы испытываете сильную жажду]

[внимательность снижена до 10 % от нормы]

[вы испытываете лютый голод]

[сила снижена до 10 % от нормы]

[вы травмированы: ушибы, ссадины, растяжения, переломы ребер, сотрясения]

[ловкость снижена до 5 % от нормы]

[потери здоровья: до 2,5 единиц в час]

Надо же, как у меня все хреново…

С трудом проморгался, голова шла кругом, да и зрение подводило: то возникала болезненная резкость, то все расплывалось.

Меня покачивало. Я сообразил, что лежу на грязном, воняющем кровью и мочой деревянном помосте… а, нет, это не помост. Это дощатый пол телеги. И она, — я бросил осторожный взгляд наверх, — это крытый дырявыми шкурами фургон. Полог опущен, через дыры в шкурах пробиваются лучики света. Слышится лошадиное фырканье и позвякивание сбруи.

«Надолго же меня вырубили… куда мы едем?»

Я попытался перевернуться, на запястьях зазвенело.

Кандалы?..

Да, они, родимые. И на ногах тоже. Более того, цепи соединены между собой еще одной — поперечной, которая намертво крепится к полу фургона: ни рук поднять, ни выпрямиться. У пса и того поводок длиннее…

Снаружи послышался резкий окрик, звякнуло железо. Ответ возницы я не разобрал, словно тот прозвучал на незнакомом языке.

[- ВНИМАНИЕ — ]

[формирование истории завершено…]

[загрузка мнемонических файлов…]

[…12 %…38 %…52 %…67 %…91 %]

[загрузка завершена]

[воспроизведение…]

Все исчезло!

Замелькали картины, настолько яркие и живые, что забыл дышать!

…Небольшое поселение на склоне высокой горы, чья вершина прячется в облачной бороде. Везде ошеломительная свежесть и зелень, а ручьи настолько чисты, что вода в них едва ли не целебная. В селении всего-то полторы дюжины домов, вокруг частокол из бревен, в центре крохотная площадь, но оно гордо зовется городом.

…Запах прогорклого жира и дыма из очага. Полутемное помещение с низким потолком: стены из камня, сверху бревна, укрытые дерном.

Вижу низкий, но длинный стол. За ним собрались все двадцать три старейшины моего Рода. Мужчины и женщины, которые по праву опыта и возраста получили право судить.

Судить…

Да! Меня именно судят!

Вот он, — рыжий здоровяк с настолько густой бородой, что ее пришлось завить в три толстых косы, — вождь! На меня старается не смотреть, но чувствуется, что скрежещет зубами. Огромные кулаки его свирепо стиснуты, на скулах играют желваки.

В чем я виноват?..

…Стремительный горный ручей… нет! Это река! Глубина не больше полуметра, однако течение столь велико, что ледяной поток сбивает с ног!

Я на берегу реки. Рядом парень, лет двадцати. Он красив, действительно по-мужски красив: широкие плечи, узкая талия, серые глаза и густые рыжие волосы. В нем чувствуется неудержимая энергия, страсть жить и сокрушать препятствия.

Парня зовут Греп. Он мой лучший друг, про нас говорят, что не разлей вода. Когда мы вместе, то выигрываем любое состязание на празднике Молодой луны, а уж на кулаках в День Рода против нас не выходит никто.

Но сейчас Греп суров и молчалив. Губы поджаты, глаза сверкают.

Мы поспорили. Крепко поспорили. До ссоры с обвинениями, едва до кровавой драки не дошло. Почему?..

…Девушка…

Брюнетка с черными волосами и неземными глазами цвета молодой травы. В этих глазах чувствуется опасность и хитрость, но в них же есть и обещание подарить мужчине нечто такое, чего от других женщин он не получит никогда.

При виде этой девушки хочется забыть обо всем. Только чтобы быть с нею рядом, я готов продать душу злобным ведьмам Каменных холмов.

Мы встретили черноволосую красавицу во время охоты. Едва увидели, — и сразу молодой олень был забыт, хотя шли по его следам несколько часов.

Мы окружили красавицу, наперебой затараторили, будто сопливые мальчишки, хвастаясь подвигами. Расправив плечи, показывали мускулы, соревновались, кто лучше стреляет из лука.

Девушка слушала внимательно, бросая игривые взгляды из-под веера пушистых ресниц, загадочно улыбалась.

Наконец, с хохотом спросила:

— И кто же из вас сильнее?

Ее хохот — как дождь из серебряных монет! Ничего прекраснее в жизни не слышал. Сердце захлебывается от обожания и страсти!

— Ходят слухи, что один из вас хвастался, будто смелее своего друга!

Мы даже не пытаемся думать: откуда же в глухом лесу взялась такая красавица? Откуда она столько знает о нас? Мы пьяны ею…

Но после ее вскользь оброненных слов кровь бросается в голову. Теперь сердце захлебывается от гнева. Неужели мой друг и вправду такое сказал?! Он меня предал! И мы решили выяснить раз и навсегда, кто трус, а кто отважный мужчина. И пришли к самому опасному месту в округе.

…Берег горной реки.

— Я пройду первым! — кричу.

— Нет я! — орет Греп, сжимая кулаки.

— Я!!!

Готов отдубасить друга за право доказать красавице, что смогу безо всяких сомнений перейти самую свирепую реку Синих гор. Я отважней, ловчее и сильнее всех!

Но Греп хитрый. Он решается на обман и бросается к реке.

— Стой!!! — ору, едва не срываясь на возмущенный мальчишеский визг. — Подлец!

Но Греп уже ловко скачет по камням. Прыжок, другой, и вот он уже на середине реки! Он хохочет от счастья, что именно ему досталась эта честь быть пер…

— Греп!!!

Друг поскальзывается. Не успевает и вскрикнуть, как пенный поток утаскивает его, ломая кости и обдирая кожу о подводные валуны.

— Гре-е-еп!!!

На моих плечах четверо, не дают броситься вслед за другом, хотя бы попытаться помочь! А спустя мгновение уже нет и следа пролитой крови. Река жадно смывает все…

…Старейшины поднимаются из-за стола. Не глядя на меня, стучат кулаками по столу. Бум-бум-бум-бум.

Вождь тяжело встает: отважный воин и сильный мужчина, но теперь он сломлен, на его плечи будто взвалили неподъемную ношу. Вождь, наконец, обращает ко мне суровое лицо: оно темным-темно от горя, под глазами черные мешки. Греп — его гордость, единственный сын. И мне известно, что вождю уже успели наплести «доброжелатели», будто это я виноват в гибели Грепа, будто это я его то ли столкнул, то ли вынудил…