Меган Креве - Смертельная песня

Я нахмурилась.

— Исэ ближе, и зеркало сможет защитить Чиё.

— Именно, — сказал Такео с мрачной улыбкой, мы пошли вдоль здания. — Это логичнее. Так мы и планировали. И демон может послать основные силы туда, оставив во дворце императора меньше охраны. Думаю, это стоит потраченного времени. Но уходить нужно сейчас. Путь займет полдня.

Кейджи вышел из леса у храма перед нами. Он был слишком отвлечен, чтобы заметить нас, или нас не было видно в тени крыши. Он смотрел на серебряный предмет в руке, на телефон, я через миг поняла это. Он посмотрел на лес, вскинул руку, словно хотел выбросить телефон. Он стиснул зубы, покачал головой и спрятал телефон в карман, а потом пошел к группе впереди. Наверное, опять поругался с братом.

Мы пошли за ним во двор перед храмом. Ками сидели на платформе и траве, они выглядели подавленными. Чиё улыбалась, но она прижималась к Хару, словно слишком устала, чтобы стоять самой.

Такео ступил на платформу.

— Знаю, мы через многое прошли ночью, — сказал он. — Но мы должны поскорее двигаться в Токио. Мы не можем ждать до утра.

До утра. Я вспомнила наш разговор у станции.

— Стой, — сказала я. — Не нужно двигаться в Токио своей силой. Поезд отвезет нас от Нагоя быстрее, чем мы добежим. А пока мы можем отдохнуть, утром сесть на поезд, не тратя на путь энергию.

Такео моргнул, словно не понимал мои слова. Он мог и не догадываться, что ками могут использовать человеческие машины. Я тоже не понимала. Но почему бы и нет? Если ками останутся эфемерными и изменят нас с Кейджи, то нам не нужно будет тревожиться о билетах. Никто нас не увидит.

— Да, — медленно сказал Такео. — Да, такое возможно. Хорошая мысль, Сора. Тогда отдохнем.

— Да? — сказала Чиё. Она подняла меч в воздух. — Мы одолели тех призраков, так что заслужили праздник. Как ками празднуют?

Я замешкалась, но заметила, что другие ками подняли голову. Может, нам нужен был праздник, чтобы поднять дух перед новым испытанием.

— Мы танцуем, — сказала я.

Мы разожгли костер на белых камнях на дороге у храма. Ками-дуб прибыл с корзинкой малины, которую передал по кругу. Я благодарно взяла парочку. Сок малины притупил голод, который я до этого терпела.

За костром Кейджи указывал на катану Хару с восхищением. Хару смеялся в своем стиле, Кейджи тоже смеялся. Он отклонился на руки, глядя на небо цвета индиго. Что бы ни тревожило его раньше, сейчас осталось позади.

Такео повернулся ко мне.

— Нам нужна музыка для танцев. У тебя с собой флейта?

— Пришлось оставить ее в Токио, — сказала я, и он кивнул, словно это не было важно.

Хрупкая ками с лепестками на голове ступила на платформу. Зяблик и еще одна птица опустились на ее плечи. Она открыла рот, и полился высокий голос в песне без слов. Птицы подпевали ей. Остальные ками во дворе начали танцевать.

Чиё покачивалась, сначала станцевала с Хару, потом с Такео. Лань, кабан и остальные ходили вокруг костра. Даже их шаги образовывали четкий ритм.

Я понимала песню и без слов.

«Среди нас была тьма, — пелось в ней, — но мы побороли ее и выжили, и победим снова», — это чувство трепетало во мне, заставило встать на ноги. И тут я замерла.

Мышцы болели от сражения и нехватки сна, которого тел требовало больше, чем когда его питала ки. Часть меня хотела броситься в танец, но ноги не двигались. Ками танцевали, никто не замечал, как я стою, даже Такео.

А зачем им? Даже если бы я была с флейтой, даже если бы шагала с ними, я уже не была одной из них.

Желудок сжался. Я развернулась и сбежала в тени.

На полянке за храмом луна и звезды озаряли траву. Я слышала отголоски музыки. Тут не было глаз, что удивились бы, почему человек танцует с ками. Никто не заметил бы, что я остановилась. Я подняла руки к небу и дала мелодии охватить меня.

Босые ноги двигались по траве. Ветер был мим партнером, шептал мне. Запах кедра и летних цветов окутывал меня. Я закрыла глаза.

«Я в зале во дворце, — говорила я себе. — Мой день рождения. Все — только сон. Пора танцевать, праздновать новый год, радоваться времени, что я провела на земле», — я представляла лампы на стенах, матушка и отец кружились, глядя только друг на друга. Остальные ками в цветных одеяниях, что сияли, кружились, как осенние листья на ветру.

И усталость тела осталась вдали. Музыка лилась без конца, одна песня переходила в другую, и меня питало лишь мое сердце и ритм, звенящий в костях…

Подошва задела камень, и я открыла глаза. Я едва видела лицо со своего места, но свет луны отразился на его очках.

Кейджи сидел на краю платформы. Я опустила руки.

— Прости, — сказал он. — Я старался не отвлекать тебя. Не останавливайся.

— Все хорошо, — сказала я. Но теперь я снова чувствовала ноги, дыхание, и усталость стала сильнее. Я шагнула к нему.

— Там творится странное, да? — сказал он с тенью улыбки, махнув на двор.

— Нет, — сказала я. — Просто я уже не принадлежу им.

— Ты подходишь лучше меня, — сказал Кейджи. — Они порой явно забывают, ками ты или нет.

Я посмотрела на землю.

— Я не забываю.

— Быть человеком так плохо? Я такой. Да, исцеляться и, ладно, становиться невидимым круто, но…

— Не в том дело, — прервала его я. — Ты не поймешь, ты не знаешь, как это. Я знала, кто я, что могу, а потом оказалось, что все это мне не принадлежит, и просто… — я не знала, как закончить.

В тишине я услышала, как Кейджи сглотнул.

— Прости, — сказал он. — Я не хотел тебя расстроить.

Было странно, что он мог шутить в один миг и быть серьезным в другой. Я привыкла говорить с ками, а их сущность была понятной, не менялась. Он был человеком, а люди такими и были, да? Постоянно менялись.

Я тоже была теперь такой. Хотела бежать от его слов и слышать больше одновременно.

Он собрался встать, и я схватила его за руку. Его пульс бился в мои пальцы. Он посмотрел на меня с вопросом во взгляде.

— Не уходи, — сказала я. — Я… не злюсь.

Он сел, глядя, как я отпускаю его руку.

— Ты права, — сказал он. — Я не понимаю, как это все для тебя. Но я знаю немного, как себя чувствуешь, когда ты не вписываешься. Нас с братом тетя и дядя у себя видеть не хотели. У нас были недостаточно высокие оценки, мы не справлялись по дому. Но он… понял, чего хотел, кем хотел быть. А я еще думаю. Я не спортсмен и не гений. Знаю, это не мое. И я заставляю людей смеяться. Я собираю факты о странных вещах. И я могу притворяться, что меня не тревожит остальное. Пока только так.

— Тебя тревожит, — возразила я. — Ты… — воспоминания пришли так быстро, что я не могла облечь их в слова: шепот потери, что я ощутила от его ладони, его радость в долине Рин, его решимость, когда он шел со мной в бой. Его лицо перед поцелуем.

Он посмотрел на меня с искренней улыбкой.