Меган Креве - Смертельная песня

— Я все еще считаю вас родителями, — сказала я. — Хоть у меня теперь есть и другие. Я… не хочу терять вас. Я буду навещать вас.

— Замок всегда открыт для тебя, — сказал отец и обнял меня крепче. — И гора всегда будет тебе домом, если ты передумаешь.

Когда я вернулась в главный зал позже, в слезах, но счастливая, Кейджи стоял у стены неподалеку. Он, казалось, давно меня ждал здесь. Его постукивающая нога замерла, когда он увидел меня. Его взгляд скользнул по моему одеянию и улыбке.

— Привет, — сказала я, ведь он молчал.

— И тебе привет, — сказал он застенчиво. Он выпрямился, но стоял на месте, словно не был уверен, что ему стоит быть здесь. — Думаю, тебе понравится в Токио, — спешно сказал он. — Там полно вещей, которых нет у ками, думаю, и я еще не успел тебе рассказать о них: о другой музыке, о фильмах, о клубах… и мы могли бы пойти в Диснейленд. Такого у ками точно нет. Или в торговый центр. Или…

— Кейджи, — прервала я его. — О чем ты?

Он опустил голову, волосы упали на очки, закрыли его медные глаза.

— Знаю, ты хочешь остаться здесь, — сказал он. — И они тебе позволят. Конечно, позволят. И я решил рассказать, что ты упускаешь.

— Я не остаюсь, — сказала я.

— Правда? — он вскинул голову так резко, что я чуть не рассмеялась.

— Не знаю, что я буду делать, — сказала я. — Нужно поговорить с Икеда, дать им знать. И я не уверена, как быть со школой, ведь у меня не было человеческого образования.

Я замолчала, его губы изогнулись. Почему он так себя вел…

О, он хотел услышать что-то совсем другое. Я не подумала об этом, потому что было сложно поверить, что он не слышал, как громко мое сердце пело, когда я смотрела на него.

— Зато мне с этим помогут, — сказала я, взяв его за руку. — Я на это надеюсь.

Улыбка озарила лицо Кейджи. Он поклонился и прижался губами к моим пальцам.

— Буду рад оставаться рядом с вами, миледи, — сказал он. Я рассмеялась.

Нужно было пережить сотню прощаний. Бабушка и дедушка обняли меня, шепча слова поддержки. Аямэ схватила меня за плечи и поцеловала в лоб, а потом приказала ухаживать за волосами. Все знакомые подходили по одному, кланялись, пожимали руку и порой плакали.

Когда Чиё и наши ками-родители пошли со мной, Кейджи и Хару к входу в замок, я была уставшей, но готовой. Снаружи нас поприветствовало полуденное солнце. Дождь ранним утром смыл запах дыма и следы крови. Я подняла голову к синему небу, свежий воздух окружил меня запахом дождя. Я повернулась к подножию горы, где за деревьями лежали темные крыши домов и дороги города.

Я чуть не начала искать взглядом Мидори рядом со мной, готовую к приключениям, а потом ощутила боль. Не все из нас пережили эту войну.

Я все еще могла помочь некоторым. Я могла посетить господина и госпожу Нагамото. Я могла рассказать им, как важны они были для меня. Если господин Нагамото еще не знал о своей болезни, я могла предупредить его.

Когда мы добрались до машины Кейджи, я спросила у него, сможем ли мы один раз остановиться на пути в Токио.

Матушка и отец обняли меня напоследок, Чиё обняла Хару и поцеловала его.

— Будешь все время приходить, — говорила она ему. — Хоть раз в неделю. И я тоже буду тебя навещать. То, что я ками, не значит, что все в прошлом! — она повернулась ко мне. — И ты приходи, — сказала она. — Мы ведь теперь как сестры, да?

— Да, — сказала я с улыбкой. — И ты приходи.

— Я бы тоже был не против прийти, — сказал Кейджи, мы пошли по тропе. — Хотелось бы увидеть Фудзи не в призраках и крови.

— И мне, — сказал Хару.

Я вдохнула сладкий летний воздух, ветерок щекотал мою человеческую кожу. Я жила с магией и музыкой, знала только такую жизнь. Но я не жалела.

Я нашла другую магию. Знание, что сила может быть слабостью, а слабость — силой. Способность читать свои переменчивые эмоции, с их помощью представлять чужую жизнь, принимать все стороны своей натуры. Быть ками прекрасно, но это лишь одна мелодия. Новая жизнь, которую я открыла неделю назад, хоть и была полна боли и смятения, содержала в себе больше ритмов и мелодий, о чем я даже не мечтала.

Я уже хотела узнать, куда меня дальше меня заведет моя песня.