Джо Уолтон - Среди других

– Эр’ перрихис , – сказала я, наугад выбрав произношение.

Я привыкла, что меня боятся, но на самом деле мне это неприятно. Думаю, даже Тиберию это не нравилось. Однако спустя одно ужасное мгновенье его лицо смягчилось.

– Должно быть, волшебство просто помогло тебе нас найти. Не могла ты все переделать, – сказал он и допил свою бутылочку «Вимто».

– Я хотела тебе сказать, потому что это вопрос этики: почему я тебе понравилась и не поэтому ли, – продолжала я, чтобы уж все разъяснить.

Он рассмеялся, чуточку неуверенно.

– Надо будет это обдумать.

Мы вернулись по мокрым улицам к станции, за руки не держались. Но в поезде, который на обратном пути был намного свободнее, сели рядом и соприкасались боками, и он, помедлив, обнял меня одной рукой.

– Многое надо усвоить, – сказал он. – Мне всегда хотелось, чтобы в мире было волшебство.

– Я бы предпочла космические корабли, – ответила я. – А если волшебство, чтобы не такое запутанное; волшебство с простыми законами, как в книжках.

– Поговорим о чем-нибудь попроще, – предложил он. – Скажем, зачем ты так коротко стрижешься? Мне нравится, но довольно необычно.

– Это не попроще, – возразила я. – У меня раньше были длинные косы. Бабушка их заплетала, а когда она умерла, мы заплетали друг другу. Когда Мор умерла, я не сумела заплетать сама и в припадке, я бы сказала, бешеного горя отхватила их ножницами. Получилось ужасно неровно, и моя подружка Мойра попыталась выровнять, срезая понемногу с каждой стороны, пока практически ничего не осталось. С тех пор я и ношу короткие. Они только сейчас стали ровно лежать, а раньше торчали дыбом.

– Бедная ты бедная, – сказал он и обнял меня покрепче.

– А у тебя почему длинные волосы? То есть для мужчины.

– Мне просто так нравится, – сказал он, смущенно тронув прядку. Волосы цвета меда или, скажем, медовой булочки.

В Гобовене он отцепил свой велик.

– Увидимся в субботу.

– В маленьком кафе у книжного? – предложила я.

– У Марио, чтобы мне не остаться без приличного кофе, – возразил он.

Мне кажется, Виму важно показываться со мной на людях. Наверное, это из-за той истории с Руфи и его отверженности.

Мы еще поцеловались, прежде чем мне сесть в автобус. Я прочувствовала поцелуй до самых пальцев ног. В этом тоже есть волшебство, такое же, как в «чи».

Aujourd’hui, rien .

Сегодня за ланчем загадывали загадки, и я спросила, с кем лучше познакомиться, с эльфом или с плутонианцем. Дейдра не знала, кто такие плутонианцы.

– Инопланетяне с планеты Плутон, – объяснила я. – Как марсиане, только еще инопланетнее.

– Тогда с эльфом, – ответила она. – А ты, Морвенна, кем хочешь быть?

Для Дейдры типично перепутать «познакомиться» и «быть», но ее вопрос получился интереснее. С кем встретиться – это про взгляд на мир, на прошлое и будущее, фантастику и фэнтези. А кем хочешь быть… я все вспоминаю «Тут я проснулся и оказался здесь, на холодном склоне холма», где удалось и то и другое.

К врачу меня записали на понедельник.

Вим всегда приходит заранее, кроме случая, когда он проколол шину и впервые опоздал в клуб. Он уже ждал у Марио, когда я появилась, и даже заказал мне кофе.

Он перебрал книги, которые я взяла в библиотеке, – на одни цокал языком, на другие кивал. Дойдя до «Персидского мальчика» Мэри Рено, поинтересовался, что я нахожу в исторических романах, а когда узнал, что я его уже читала, – что нахожу в перечитывании. В кафе было несколько знакомых девочек с местными мальчиками, в том числе Карен, которая все посматривала на нас и усмехалась.

– Может, пойдем куда-нибудь еще? – спросила я, когда Вим допил кофе.

– Куда? – спросил он. – Здесь некуда пойти. Разве что опять на охоту за привидениями?

– Я не прочь, если хочешь, – ответила я.

И тут к столику подошла Карен.

– Выйди со мной в туалет, Комми, – сказала она.

Вим, услышав такое обращение, вздернул бровь, а я только обрадовалась, что она не обозвала меня при нем Хромушей или Ковыляшкой.

– В другой раз, – ответила я.

– Нет, выйдем, – настаивала Карен, многозначительно кривляясь. Взяла меня под руку и больно ущипнула. – Идем.

Проще было пойти, чем устраивать сцену. Карен мне не то чтобы подруга, но она дружит с Шарон и Дейдрой. Я вздохнула и вышла с ней. Туалет был выкрашен красной краской, и на стене в ряд висели зеркала, освещенные длинными лампами. Карен поправила перед ними макияж – хотя по субботам краситься так же строго воспрещено, как в другие дни, она была в косметике, как в глазури.

– Крейг, это мой парень, говорит, что вчера вечером видел твоего дружка на дискотеке с другой девушкой; с Ширли, которая работает у нас в прачечной.

– Спасибо, – сказала я. – Не могла же я пойти с ним на дискотеку, верно?

– Тебе все равно? – не поверила она.

Мне, конечно, было не все равно, но признаваться в этом ей я не собиралась. Только улыбнулась, толкнула дверь и вернулась к столику.

Вим дождался меня – а я было засомневалась. Я села и взяла его за руку, потому что знала, что Карен смотрит.

– Пойдем, – сказала я.

– Что она тебе сказала?

– Ты лучше меня знаешь, что в этом городке все про всех все знают, – сказала я, встав и натягивая пальто.

Он помрачнел, но заметно было, как что-то прикидывает.

– Мори, я…

– Пойдем, – повторила я. Не хотела обсуждать этого там, при слишком благодарной аудитории.

– Как же мне быть, если я могу с тобой видеться только в книжном клубе, в субботу после обеда и на пару часов по четвергами по дороге в Шрусбери? – воинственно начал он, когда мы свернули по улице мимо «Смитса» и «BHS». – Ты никогда не сможешь провести со мной вечер.

– Это я понимаю, – ответила я. – Мне не выбраться из школы. Наверное, ничего у нас не выйдет.

– И ты могла бы меня бросить, потому что я потанцевал с Ширли? – вопросительно взглянул он.

– Скорее, потому что не хочу унижаться, чем из-за твоих танцев. В смысле, сам понимаешь, даже выберись я из школы, танцевать не смогла бы.

– Это другое, – торопливо ответил он. – Я не большой любитель танцев, просто надо же чем-то заниматься.

– И не большой любитель Ширли, она тоже просто от нечего делать, – съязвила я.

– Или я мог бы тебя бросить, потому что мы почти не видимся и это так неудобно, – странным, задумчивым тоном протянул он.

Мы подошли к перекрестку у Трентона, где надо было поворачивать, если мы собирались в книжный и в Браконьерскую рощу. Я остановилась, и он тоже.

– Как тебя следует понимать? – устало спросила я. Мальчики очень странные.

– Ты согласна, что мы могли бы сейчас разойтись, прямо на этом углу и никогда больше не сказать друг другу доброго слова? – требовательно спросил он. Ветер относил назад его волосы, и никогда еще он не выглядел так роскошно.