Татьяна Абиссин - Пара для принцессы вампиров. Книга первая

Пока Симон подбирал достойный ответ, Конни снова обратилась к «слугам»:

– Итак, я дозволяю вам присматривать за ним и за мной. Как ваши имена?

– Меня зовут Тодераш, – наконец, подал голос застенчивый гном, – а мою сестру зовут – Семикрасавица.

– Что за странное имя? – удивилась Эмма.

– Наши род отличается от других гномов тем, что мы любим старые сказки. Нас назвали в честь известных героев, в надежде, что однажды нам тоже повезет встретить свое счастье…

– О, темная кровь, – поморщилась Эмма, в то время как Симон насмешливо подмигнул ей:

– Да ладно, Конни! Ты действительно ничего не знаешь о людях. Всю жизнь провела за стенами поместья, а еще высмеиваешь меня. А Семикрасавица – чудесное имя. Есть замечательная сказка, в которой главная героиня была прекраснее семерых, самых милых на Свете девушек…Так что, барышня, вам повезло с именем!

Гномиха смущенно потупилась, в то время, как Конни окинула ее озадаченным взглядом:

– Это она-то краше семи красавиц?…

Но тут Симон несильно ткнул её локтем, словно намекая, что не подходить к гномам с вампирскими канонами красоты. Эмма тут же забыла о глупом имени служанки и переключилась на обстановку в комнате:

– А почему здесь все предметы в розовой гамме? Кошмар, руки чешутся все изменить! Спенсер, хорошо, что ты без очков: тебе лучше этого не видеть…

Симон собирался объяснить, что без очков он теперь будет всегда, благодаря помощи другого вампира, но Конни уже забыла о том, что сказала, потому что принялась внимательно осматриваться.

Презрительно скривившись, Эмма откинула розовый полог кровати, отделанный изящным кружевом. Кровать была застелена бледно-розовыми простынями, подушки пугали еще более насыщенным цветом, и среди них притаилась целая семейка розовых плюшевых медведей.

Побледневшая Эмма повернулась к окну, которое не так давно вытирала гномиха, и обомлела: небольшой угловой диванчик, стоящий рядом, имел бело-розовый оттенок. Бордовый ковер, цветы в высокой вазе на деревянном столике, розовые кружевные салфетки, одним словом, абсолютно все не соответствовало представлениям чистокровной о вкусе и стиле.

После пяти лет, проведенные в комнатах вечернего курса, отделанных в холодных нейтральных тонах, ей и в голову не могло придти, что в школе может существовать такая безвкусица. А уж жить в такой обстановке, нет, уж, увольте!

– Почему здесь все розовое? – накинулась Эмма на гномов, и те, запинаясь, в два голоса начали объяснять, что прежних жильцов все устраивало. Мол, комнату обставляли в незапамятные времена, и женщин подобная обстановка не смущала. Увы, торопливо произнесенное Эммой заклинание Изменения нисколько не подействовало.

Наклонив голову, Семикрасавица робко заметила:

– На комнату наложены сильные чары. Боюсь, вы не сможете ничего здесь изменить, разве что принести свою одежду, учебники и книги… Если же попробуете купить новую мебель, или, к примеру, другие простыни, они сразу же поменяют цвет. Да, кстати, предметы из этой комнаты нельзя выносить. Разве что ненадолго в комнату партнера…

Немного подумав, Эмма повернулась к Симону:

– Слушай, если твоя комната в синих оттенках, мне там будет, куда приятнее. Давай меняться – ты переезжаешь сюда, а я, так и быть, займу голубые покои.

Прежде чем Симон придумал, как отказаться от «заманчивого» предложения, вмешался гном:

– Все не так просто. Госпожа Конни может переехать в комнату господина Спенсера, или наоборот, но в этом случае, вы должны жить в одной комнате постоянно. Смена комнат в одиночку магически невозможна. Комната партнера увеличивает его магию, комната мисс Эммы поддерживает ее жизненные силы. Даже если вы на одну ночь поменяетесь комнатами, проснетесь все равно на своем месте. Такие правила с незапамятных времен… Зато у вас будет третья общая комната, чтобы отдыхать и заниматься. Что-то вроде гостиной. Желаете ее увидеть?

Эмма отрицательно покачала головой и, понурившись, опустилась на бело-розовый стул, с массивной деревянной спинкой.

– Как низко я пала. Жить с человеком, да еще и в таких условиях, – пробормотала она себе под нос, непонятно зачем схватив со стола старинную музыкальную шкатулку. Стоило её раскрыть, как тихая музыка, точно журчание воды в ручье, наполнила комнату. Под крышкой обнаружилась маленькая женская фигурка в длинном белом платье, спадающим мягкими складками. Когда она начала вращаться, музыка заиграла громче. Светлые волосы девушки были собраны в высокий хвост, так же как…

– Слушай, а ведь она похожа на тебя! – выпалил Симон, первое, что пришло на ум. – Просто вылитая Эмма Конни. Не хочешь примерить старинное платье, может быть…

– Не может, – отрезала Конни, оборвав гномиху, которая открыла рот, чтобы сообщить, что несколько платьев сохранились, и даже преотлично. – Что-то у меня от этой музыки голова разболелась. Или это из-за тесного общения с моим недалеким партнером?

Симон прыснул, но решил не затевать ссору. Нежная мелодия шкатулки отчего-то действовала на него успокаивающе. Точнее нет, немного не так. Музыка словно уговаривала его не грубить вампирке, ведь, несмотря на их партнерство, Конни остается Конни.

– Эта магическая шкатулка – часть комнаты мисс Эммы. Её мелодия усиливает связь между партнерами. Часто партнер – единственный, кто не поддается чарам вампира, поэтому шкатулку создали с целью привлечь его. По крайней мере, так гласит предание. Предыдущие хозяева комнат оставили шкатулку, а до них было еще несколько пар. Когда именно шкатулка появилась в школе, никто не знает, – вмешалась Семикрасавица, и ее тонкий, слегка писклявый голосок, нарушил романтическое очарование, созданное мелодией.

– Как интересно, – Эмма наблюдала за вращающейся в танце женской фигуркой, совершенно не замечая реакции Симона, пока не обратила внимания, что в одной руке кукла в шкатулке держит кубок. Было в этом кубке что-то знакомое, что-то такое…

– Голова просто раскалывается. Надеюсь не от этой музыки, – Конни решительно захлопнула крышку. – Давай, Симон, взглянем на твои комнаты.

Имя партнера на этот раз далось ей удивительно легко.

Симон словно стряхнул с себя наваждение:

– Да, конечно. Мне тоже интересно, где я теперь живу.

Комната Симона была выполнена в серо-голубых тонах. Она выглядела гораздо скромнее, и, в то же время, уютнее, новых покоев Эммы: узкий мягкий диван, парочка скрещенных клинков на темно-синем бархате, которым были обиты стены, камин, у чьего основания раскинулась медвежья шкура, и два мягких кресла. Завершал картину огромный темно-синий пушистый ковер.

– М-да, мебель вроде бы ничего, хоть и покрытый пылью винтаж. Повезло тебе, партнер, – вздохнула Эмма.