Татьяна Абиссин - Пара для принцессы вампиров. Книга первая

Вспомнив свою двоюродную тетку, всю жизнь посвятившую служению королю, Эмма изменилась в лице:

– Это моя жизнь, отец. И я хочу провести её так, чтобы оставить что-то после себя. Даже у людей, спустя столетия, мало кто помнит имена правителей, а прекрасные стихи, скульптуры и картины продолжают жить, прославляя своих создателей.

Отец вздохнул:

– Прекрасно, Эмма. Но, пожалуйста, не забывай и о долге перед своим родом. По крайней мере, пока ты не закончила школу. Если ты будешь по-прежнему мечтать о всемирной славе, получив должное образование, я не стану тебе мешать. Но, кем бы ты ни стала, Эмма, общественным деятелем или художницей, тебе придется заботиться и об этом поместье, и о компаниях, принадлежащих нашей семье. Если со мной случиться несчастье… Пока ты живешь в спокойном мире, дочь, но все может измениться. Близится война, мне бы не хотелось, чтобы Конни, как многих других, настигло банкротство.

– Война? Банкротство? О чем ты говоришь?

– Просто напоминаю, что любое состояние можно потерять, если относиться к нему легкомысленно. У меня есть знакомая, которая в наследство получила круглую сумму. Но, когда вышла замуж, необходимость разбираться в финансах для нее отпала: всю тяжесть управления деньгами взял на себя супруг. Увы, она не знала, что вышла замуж за раздолбая и заядлого игрока. Через несколько лет от ее наследства ничего не осталось.

Понимаешь, о чем я говорю? Ты можешь стать талантливой художницей, но должна быть готова к тому, чтобы отложить краски и взять в руки банковские счета. Деньги приносят деньги – вот главный принцип бизнеса, как в нашем мире, так и в человеческом. Если денежный поток не возрастает, он начнет убывать. Один долг тянет за собой другой, одна ошибка влечет за собой следующую. Я надеялся, что в будущем наша семья займет еще более высокое положение, но возможно ли это, если моя единственная дочь – всего лишь мечтательница?

– Ты еще упомянул войну, – пробормотала пристыженная Эмма.

– Да…Мы с матерью, возможно, не всегда будем рядом, обеспечивая тебе привычную и роскошную жизнь. Если ты получишь письмо из банка от нашего поверенного, с обращением к тебе, как к леди Конни, значит, нас нет в живых.

– Папа, ты… Зачем ты говоришь такие страшные вещи? Если с тобой и мамой что-то случится, какое мне вообще будет дело до бумажек из банка?

– Единственное, чему можно верить в этом мире, Эмма, – это золото. Кое-кто утверждает, что за деньги не купишь счастья. Но эти глупцы просто «не знают, где оно продается».

Банкиры это прекрасно понимают. Им нет дела до межрасовых распрей, им одинаково безразличны и король вампиров, и президент любой человеческой страны. Всё, что их интересует, – это деньги, и вампиры или смертные, которые доверили их на сохранение. Эмма, запомни навсегда, что любовь уходит, друзья предают, поклонники забывают. И только золото остается золотом…

***

Эмма очнулась, когда за окном ярко светило солнце. Спенсер сидел на полу, положив голову на её подушку. Вампирка толкнула спящего партнера:

– Спенсер, ты что здесь делаешь? – ткнув его пальцем в лоб, фыркнула Эмма.

Симон проснулся мгновенно, и, покраснев, тут же отодвинулся. Он собирался уйти, раз Эмме, наконец, стало лучше, потому что не знал, как утешить свою пару, потерявшую родителей. Все слова казались глупыми и смешными, например: «я сожалею и соболезную» или «я понимаю твои чувства, Конни. Но все проходит. Со временем тебе обязательно станет легче, уж мне ли не знать».

Лучшим решением, после того, как он провел весь день и последующую ночь в комнате вампирки, временно ретироваться. Но прежде, чем Симон успел встать с пола, Эмма обняла его со спины, крепко прижавшись к нему всем телом. Мягкие волосы вампирки щекотали Симону шею, и он растерянно замер, не зная, что ему делать в такой ситуации.

– Ты все время был рядом со мной? Как долго я не приходила в себя? Мне кажется, прошла целая вечность.

– Со вчерашнего утра. С того момента, как…

– Не надо, Спенсер, не говори этого. Просто посиди рядом хоть несколько минут. Мне будет от этого легче. И, несмотря на то, что наши с тобой отношения далеки от идеала, и все нам мешают, в том числе Родани…

– И Джонсон, – с готовностью согласился с ней Симон, против воли наслаждаясь ласковыми прикосновениями.

Конни заметно смутилась, на секунду отстранившись, когда вспомнила нечто важное:

– Мне не приходило никаких писем?

– Письмо? – Симон явно удивился. – Нет, а ты его ждешь?

– Темная кровь, – с облегчением выдохнула Эмма. – Значит, надежда еще есть…

В этот момент дверь в комнату отворилась, пропустив Илону Локсли.

Симон сразу же отметил бледность декана: похоже, женщина оказалась совершенно не готовой к событиям, последовавшим после отъезда директора. Сам Спенсер отнесся ко всему гораздо спокойнее. Когда учишься рядом с вампирами, далеко не дружественной расой, быстро привыкаешь к неприятным сюрпризам. Наоборот, спокойные дни начинаешь считать подарком судьбы.

Сейчас Локсли оказалась взволнована тем, как вампирка перенесет ужасные новости. Симон провел весь вчерашний день и ночь рядом с Эммой добровольно, но, даже если бы ему не захотелось поддержать партнера своей магией, декан наверняка попросила бы об этом. Безопасность учеников прежде всего, а чего хорошего можно ждать от вампира-существа, потерявшего контроль над своей силой? Самое меньшее, устроит пожар в школе…

Гномы приносили еду, но Симон так устал, пытаясь с помощью магии принять на себя чужую боль (он усердно трудился, практикуя целительную магию Родани на Эмме), что за весь день почти ничего не съел.

На столике у кровати рядом со шкатулкой лежали несколько газет, в которых главной новостью была «тяжелая утрата вампирского мира». Симон бегло просмотрел газеты, но не нашел ни в одной из них ничего интересного. Теракт, ответственность за который, правда, не взяла на себя ни одна группировка, произошел в день, когда закончили ремонт четвертого крыла госпиталя Святого Варфоломея. Чета Конни, как попечители госпиталя, присутствовала на открытии. Потом раздался взрыв. Убитых оказалось всего несколько человек, тела Наргизы не нашли, её мужа опознали по одежде и драгоценностям.

Судя по всему, Совету вампиров очень не хотелось лезть в человеческие дела, тем более, что Ленар Конни, по слухам, лишился милости короля. Сотрудничать со смертными? Искать виноватых? Нет уж, увольте. Элита вампиров ограничилась тем, что выразила соболезнование несчастной Эмме Конни, наследнице титула и огромного состояния.

За всей этой трагической историей скрывалось нечто странное. Симон никак не мог представить жесткого Ленара Конни, одного из вампирской элиты, в роли благотворителя, да еще и в мире людей. Конечно, ему приходилось слышать от Аниты, что Наргиза Конни делает ежегодные пожертвования в различные фонды, не исключая и школы для людей и вампиров, но ее муж крайне редко принимал в этом участие. А что уж говорить о каких-то больницах в Лондоне! Да он вообще не должен знать, где они находятся!