Галина Гончарова - Перекрестки

Руки Далана сжимаются в кулаки.

Ах, если бы он был больше! Сильнее!

Если бы хоть на миг спали цепи!

Если бы.

Но что толку мечтать о несбыточном? Как же подло может иногда поступить жизнь?

Сколько ни берегись, но ты не сможешь предугадать самого простого. Что на ваш караван, который двигался в Тавальен, нападут разбойники, что кого-то убьют, в том числе и дядьку Тисама, а Далана просто оглушат. И продадут в рабство за серебряную монету.

И кричи, не кричи, что ты свободный, что ты сын купца, что ты Далан Шедер…

Ты можешь обещать за себя любой выкуп, но кто ж будет слушать мальчишку?

А в будущем у тебя Маритани.

Что б ты пропал! Что б тебя кракен сожрал…

Далан и сам не мог определиться – кого он ругает? Маритани? Маританцев? Работорговцев?

А ведь всего-то… помолиться ехал. Паломники…

Этой зимой Далан серьезно заболел, и мать дала обет. Если сын выживет, он обязательно съездит в Тавальен, помолится в главном храме.

Вот тебе и Храм.

Как-то там мама?

Они, наверное, уже все знают. Мама плачет, отец утешает ее, сестренки переживают… младший братик не понимает пока ничего, ему только два годика, но если всем в семье плохо, то и ему хорошо не будет.

Будьте вы прокляты, подонки! Будьте прокляты!!!

– Завтра уже будем на острове. Там выгрузимся, вы расторгуетесь, и дней через десять – домой.

Семейство Арьен

Эдмон Арьен покачал головой и кивнул сыну.

– Подбери меч. Продолжим.

Эмиль Арьен покорно подобрал меч и встал в позицию. Эдмон оглядел сына.

– Да не напрягайся ты так! Никто тебя убивать не будет. По крайней мере – здесь и сейчас.

– А когда будут? – вопрос был глупым и заданным только для поддержания разговора. Эмиль и не думал отвлекаться на ответ. Манеру своего отца отвлекать противника и тут же выбивать оружие он хорошо знал. Иные синяки до сих пор чесались.

– Когда-нибудь, – Эдмон скользнул к сыну. Эмиль так же плавно скользнул ему навстречу. Во всяком случае, попытался. Получилось плохо, но мальчишке было только пятнадцать лет. Опыт он приобретет в свое время и в своих боях. Пока же для него это было первое плавание – и Эдмон вовсю натаскивал сына, обучая его драться на палубе корабля. Получалось неплохо для новичка. Клинки столкнулись, разлетелись в разные стороны, столкнулись еще раз – и в сторону отлетел уже Эмиль. И без клинка. Клинок зазвенел где-то в паре метров от него.

– Поднимайся, подбери меч, и продолжим, – предложил Эдмон.

Эмиль подниматься не торопился.

– У меня так никогда не получится!

– Все у тебя получится со временем. Ну!?

Эмиль послушно встал в позицию. И все опять повторилось. Скольжение, столкновение, звон клинков – и Эмиль на палубе.

– Ты совершенно неправильно поступаешь, – покачал головой Эдмон. – Я гораздо сильнее тебя и старше. Естественно, ты теряешь равновесие. А почему?

– Не знаю, – Эмиль обиженно засопел носом. Ему было ужасно обидно. Отец не имел никакого права вот так издеваться над ним в присутствии всей команды! Это не обучение, а не разбери, поймешь чего!

– Зато я знаю. Стоишь? Хорошо. Давай-ка медленно, и внятно повторим удар.

Эмиль опять растянулся на палубе.

– Теперь ты понял, где твоя ошибка?

– Кажется да.

– Тогда повторим – и на сегодня все. Начали!

Эмиль сосредоточился на клинке отца. Теперь все стало понятным и простым. Этот выпад отбивается совсем не так. Он-то принимал весь удар на свою руку, а надо совсем по-другому. Неудивительно, что его с ног сбивало. Надо так. Шаг вперед и влево, поворот, скольжение – и удар ушел в сторону, не причиняя юноше вреда. Зато Эмиль смог бы ударить кинжалом в бок врага, если бы все это было в бою. С отцом этот номер не прошел. Эдмон как-то извернулся и потрепал сына по темно-каштановым растрепанным волосам.

– Теперь понял?

– Понял. И все равно – мне до тебя, как жабе до дракона. И как тебе это удается?

– Настоящий маританец* живет на одной рукояти со своим клинком, – пояснил Эдмон старой пословицей. Иди, умойся.

Эмиль убрал меч в лежащие тут же ножны и помчался к борту. Мчаться пришлось недалеко. Матросы уже успели вытянуть пару ведер воды из-за борта и тут же окатили ими юношу. Эдмон Арьен с легкой улыбкой на губах смотрел на сына. Как же он похож на него. Пусть даже сам Эдмон – темноволосый и голубоглазый, а у его сына каштановые, как у матери волосы и ярко-синие глаза, как и у всякого маританца. Привилегия родившихся детьми моря. У его дочери тоже такие глаза, только гораздо бледнее. И не поймешь, то ли Кати получила глаза от отца, то ли от моря. Эдмон даже не заметил, насколько посинели его глаза после первого выхода в море. И все равно. Глаза, волосы, даже лицо – это все чепуха. Но есть и у Эмиля и у Кати в походке, в осанке, в жестах что-то такое, что только краем глаза посмотришь – и понимаешь – это дочь Эдмона Арьена. Это сын Эдмона Арьена. Хотя Эмиль, в отличие от Кати, и лицом на него похож – один в один. Иногда даже странно становится. Посмотришь на сына – и видишь себя, каким ты был в пятнадцать лет. Таким же молодым, глупым, сорвиголовой, который мог так и не осознать своего настоящего призвания. Эдмон не слишком любил вспоминать о своем прошлом, а тут вдруг потянуло. Это его-то, который в пятьдесят два года оставался в душе озорным мальчишкой. А вот накатило – и Эдмон Арьен застыл у борта корабля.

Он появился на свет тридцать пять лет назад в зажиточной купеческой семье. Через два года появилась Эмисса. Еще через год – Альетта. А еще через четыре года родился и Амедей. Он-то сейчас и унаследовал дело отца. Это Эдмон хорошо знал. Старался узнавать вести с родины, хотя сам там не был вот уже тридцать один год. Что же потом? Они росли. Из всей семьи Эдмон больше всего походил на своего отца, темноволосого гиганта с ярко-голубыми глазами и обаятельной улыбкой, от которой таяли все встречные женщины. Напрасно, кстати, таяли. Эдмон точно знал, что отец всю свою жизнь был верен своей жене. Эмисса, как он ее помнил, была точной копией матери. Вьелерин* с зелеными глазами. А родившаяся через год Альетта была как две капли воды похожа на сестру. Их часто считали не погодками, а близнецами. Хотя, насколько ему сейчас вспоминались сестры, Эмисса действительно была точной копией матери – легкая, веселая, живая, совершенно не способная заглянуть в завтрашний день.

* Вьелерин – создание, сотворенное Арденом из солнечного луча и капель воды. Невероятно красивое, оно доносит до людей волю Бога, ближайший аналог – ангел, прим. авт.

Альетте же достался разум отца – холодный, рассудочный, даже временами жесткий, позволивший ему подняться из нищеты и даже стать главой купеческой гильдии Сенаорита.

И Амедей.