Галина Гончарова - Дороги судеб

Так и оказался Таламир в Карнавоне. Предлогом послужило нечто, отданное герцогу на сохранение Морским Королем, но…

Не верил Таламир в эти сказочки. Глупость сие.

Ну что мог отдать умирающий? Что!?

Оружие? Да, древний меч – это весьма опасно.

Книгу? Заклинание? И Карнавоны сидели на этом чем-то несколько столетий, даже не рискуя нос высунуть? Ой, не верится. Да и не было у них ничего такого, уж герцог бы все сделал для спасения своей семьи. А он не делал.

Почему?

Непонятно.

Жаль, не успели его как следует расспросить, сердце не выдержало, а щенок его ничего толком и не знал. Оружием и лошадями интересовался куда как больше, чем всем остальным.

Сестра у него не такая…

Мысли Таламира плавно переползли на Алаис Карнавон.

Странная девушка. Очень странная. Видел он и герцогинь, и герцогесс, и даже королеву в чем мать родила, еще как видел, но – не таких. У Алаис была какая-то странная, непонятная логика, и мужчина терялся в сплетениях ее мыслей.

С одной стороны – он захватил ее дом, убил ее родных, Алаис жива сейчас только благодаря его капризу. С другой – раньше у нее жизни не было, это-то он знает. Ненужная, нелюбимая дочь. А он дал ей титул герцогини.

Надолго ли – зависит от него, вот девушка и старается быть полезной. И ей это удается.

Не захочет ли она мстить за своих родных?

Непохоже. Говорит она о них вполне равнодушно, уж его-то не проведешь в таком деле. Не умеющий оценивать человека не выживет при королевском дворе. А ко двору придется ехать.

Брать ли супругу с собой?

Пока неясно, стоит ли. И не из-за королевы. Алаис не дура, поймет все правильно и шума устраивать не будет, наоборот, от нее может быть польза.

Да.

Может. Быть. Польза.

Уже есть. Сокровищница, потайной ход, теперь вот похитители… Алаис четко показывает, что она на стороне своего будущего мужа. Из ряда выбивается только ее поступок с заводью, но…

Действительно, глупо же! Какое тут самоубийство? Прыгнула бы с башни – и костей не соберут, а она зачем-то пошла к морю…

И не стоит говорить, что все женщины глупы. Эта не такая, она умнее и жестче. Чего стоят только ее слова про основателя рода?

Таламир их хорошо запомнил, будет, чем при дворе щегольнуть. Глупая женщина такого не скажет. Но… не слишком ли Алаис умна?

Вот где опасность-то. Женщина должна быть достаточно умна, чтобы поддержать своего мужа, но не обращать свой ум против него. А может ли он рассчитывать на лояльность Алаис?

Что ж, тут только один ответ. Мужчина всегда может рассчитывать на лояльность матери своих детей. Ради своего ребенка женщина сделает что угодно. Убьет, украдет, ударит в спину… а если поймет, что только Таламир способен обеспечить ее детям безопасность, перегрызет за него глотку любому врагу. Так что надо поскорее сделать молодой жене ребенка, а там многие проблемы решатся сами собой…

Раздался крик сойки.

Таламир напрягся.

Чужаки.

Их было трое. Двое явно опытных воинов и юноша лет восемнадцати. Таламир пристально разглядывал их, оценивал походку, стать…

Да, если с кем и будут проблемы, то с вояками. Мальчишка не опасен, даже сейчас видно. По лесу ходить не умеет, двигается хоть и неплохо, но это – учеба. Есть, есть громадная разница между тем, как двигается воин, рисковавший своей жизнью, и человек, который ни разу не побывал в бою. Это как волк и собака. Вроде бы и похожи, но насколько ж первый опаснее?

Мальчишка огляделся.

– вы все помните?

– Да, монтьер, – отозвался один из вояк.

Таламир презрительно скривил губы. Ну да, новичок. На них такое нападает перед серьезным делом, чешут языками, пока не загривку не получат. Словесный понос называется.

Только наследнику графа никто по шее не даст, придется послушать.

– Алаис появляется, хватаем ее в охапку – и домой. Но если что – убейте ее. Живой она в руки к этому, хе-хе…, конюху, попасть не должна.

Таламир сверкнул глазами.

Конюху? Ну, не обессудь, щенок графский!

– Да, монтьер, – отозвался один из воинов.

Таламир продолжал ждать. И вот послышался шум. По лесу кто-то шел, спотыкался, оскальзывался, шипел что-то невнятное… наконец в сплетении ветвей стало видно нечто голубовато-белое.

– Алаис? – окликнул мальчишка. – Это я, Маркус. Я здесь.

– Монтьер! – донесся женский жалобный голос. – Помогите, монтьер!

Разумеется, мальчишка дернулся помогать. А кто бы удержался на его месте? И отошел от своих охранников.

Тут-то Таламир и взмахнул рукой.

– Взять!

Шестеро на двоих – неравный бой, особенно, когда у шестерых есть время подготовиться. Не прошло и минуты, как на поляне лежали два трупа, а солдаты Таламира приближались к тьеру Эфрону. И Маркус принял единственно возможное решение. Бросился к женской фигурке, стиснул в жестоком захвате, приставил ей к горлу кинжал.

– не подходите! Я ее убью!!!

– Да убивай, – Таламир даже зевнул от скуки. – Это все равно не Алаис.

– К-как…?

Маркус чуть развернул женщину, чтобы посмотреть – кто у него в руках. И в этот момент солдаты бросились.

Все было кончено за десять секунд.

Наследник графа Эфрона хрипел на поляне, извиваясь, как червяк, пока его увязывали.

Руки за спиной, ноги спутать так, чтобы передвигался только семенящими шажками, в рот – палку, чтобы яд не принял, привязать на затылке…

Рядом, на траве, хрипела Катишь. Маркус все-таки успел дернуть рукой, и из перерезанного горла лилась на траву ярко-алая кровь. Только ни Таламиру, ни солдатам не было дела до проститутки.

Подумаешь… одной больше, одной меньше.

Вот графеныш – это да! Это добыча.

Алаис честно дождалась, когда за ней пришел Таламир. Мужчина просто лучился от счастья.

– Что ж, дорогая невеста, ваши слова подтвердились.

– Монтьер?

– Словечком перемолвиться со спасителем не желаете ли? Он сейчас как раз в пыточной…

Алаис вскинула брови.

– Зачем, монтьер?

– Зачем вам с ним разговаривать, герцогесса?

– И так ведь понятно. Либо меня обругают, либо гордо промолчат. Кстати, он хотел меня спасти или убить?

– Спасти. Убить – потом, чтобы вы мне в руки не попали.

– Как мило с его стороны, – Алаис равнодушно пожала плечами. – И что вы с ним делать будете?

– Убью, наверное. А вы что предлагаете?

– не знаю, монтьер. Убивать расточительно, может, подарите его королеве-матери?

Таламир открыл рот, потом закрыл его…

– Зачем?!

– Неужели у нее нет на примете никакой милой, порядочной и несомненно лояльной власти женщины? Которая очень, очень хочет замуж за будущего графа? А сына, который у них родится, одного или несколько, можно и при дворе воспитывать, чтобы у него и мысли такой не было – бунтовать?