Галина Гончарова - Дороги судеб

– Прошу вас, господин.

Свое положение Массимо использовал вовсю, понимая, что в доме все равно никто не уснет. А потому…

Он принял ванну, отмылся от дорожной грязи, отдал одежду постирать, переоделся в чистое, поужинал и вытянулся на мягких простынях.

И впервые за несколько месяцев ему не снились кошмары.

Видимо, они боялись приближаться к логову Эттана Даверта.

Отправив восвояси Массимо, Луис вернулся к матери.

– Мам, кто это был?

– Не знаю, Лу.

– Что ты там делала?

– Я хотела узнать о женихе Лусии. Карсты – древняя кровь, мы для них ничтожества. Лу, мне больно.

Луис прикусил губу.

– Что я могу сделать?

– Перенеси меня в мою спальню. Потом скажу.

– Это может быть опасно.

– Лу, сынок, ты думаешь, я выживу?

Вальера криво улыбнулась. Что бы там ни было, она – тоже древняя кровь, Море примет ее душу. Что бы ни проповедовал дурачкам Эттан, сама Вальера верила только в силу королей. И в род Лаис.

И сейчас…

– Мам…

– Не лги мне, малыш. Мы знаем, что эти раны смертельны.

Луис склонил голову.

Он многое знал о своей матери, но такое…. Смерть сорвала с нее все покровы. Не стало милой кошечки Эттана Даверта, не стало заботливой наседки. Сейчас с ним говорила королева, имеющая право отдавать любые приказы.

В том числе – и эти.

И мужчина опустился на колени.

Руки его скользнули под тело женщины, осторожно принимая его тяжесть.

– Обхвати меня за шею.

Вальера повиновалась. Уткнулась носом в шею Луиса, закрыла глаза, вдохнула родной теплый запах.

Мальчик-мальчик, давно ли ты лежал у моей груди, упираясь в нее кулачком? Давно ли ты сосал молочко, а я гладила тебя по пушистой головке и украдкой, словно втайне от себя, целовала крохотные пальчики?

Ты совершал свои первые шаги, я вытирала твои слезы, избывала твои беды и огорчения, и я видела, как ты стал мужчиной. Я сделала все, чтобы ты не сломался.

Я добилась своего, но так хотелось дать тебе еще время!

А сейчас тебе предстоит принять на свои плечи еще одну тайну рода Лаис.

Справишься ли ты?

Но кто еще, кроме тебя?

Некому.

Больше – некому.

В спальне Луис опустил Вальеру на кровать и обернулся к слугам.

– Пошлите за лекарем.

– Уже побежали, тьер, – пискнул кто-то.

– Тогда все – вон! Придет – доложите. И пошлите к отцу. То есть – к Преотцу!

– Да, тьер.

Дверь захлопнулась.

Вальера мягко улыбнулась.

– Сынок, подойди к камину.

– И?

– Теперь нажми на третью завитушку сверху, на левом фризе. Нажал? Поверни соседнюю шишечку на два оборота влево. И потяни на себя.

Луис послушно выполнял материнские приказы, и даже не сильно удивился, когда в каминном фризе открылось углубление.

– Мам… но откуда?

– Этот дом когда-то принадлежал моим знакомым. Я знала эту тайну. Не просто так Эттан выбрал именно его.

Вальера улыбнулась краешком губ.

– Теперь бери шкатулку.

– И?

– Дай ее сюда.

Простое коричневое дерево, зеленая окантовка, на сером поле – акула.

– Мам?

– Это герб рода Лаис. Надеюсь, ты помнишь?

– Да. Но откуда…?

– Молчи и слушай. Чтобы открыть шкатулку, надо нажать вот сюда. Иначе это самый обычный ящичек.

Вальера потянула пальцы Луиса к стенке шкатулки.

– Если нажать сюда и сюда – будет защита. Тут есть иголка с ядом. Вот так и так.

Вальера показывала, а Луис смотрел в шоке.

Невзрачная с виду коробочка таила в себе сразу несколько опасностей.

Две иголки с ядом и пропитанная им же шелковая тряпочка. Только возьми в руку…

Потом хватит и короткого прикосновения языком к пальцам.

Вальера нажала сбоку несколько раз, уничтожая ловушки, и открыла шкатулку.

Несколько листков бумаги. Очень плотной, белой, с голубым рисунком в виде волн. Секрет ее производства сейчас утрачен.

Такую делали только при Морских Королях.

Кольцо с громадным звездчатым сапфиром. На оправе выбиты золотые дельфин, акула, осьминог, кит, касатка.

Склянка с ярко-синим содержимым.

Луис посмотрел на мать.

– Это…

– Да. Наш род владеет этой тайной. Это – глоток моря.

– Откуда?

– Прочитай бумаги. Там все сказано. Это чистая правда, Луис, слово Тессани. Давным-давно…

Вальера говорила, а Луис слушал, и перед ним вставала громадная спальня.

Бело-синие цвета отделки, в кружеве подушек утопает белое, почти бескровное лицо, которое сейчас само напоминает герб Королей.

Белая мертвая кожа, сухие синие губы… и – глаза.

Пронзительно-синие, изменчивые, восхитительные, меняющие цвет, словно море – ежесекундно, играющие всеми оттенками, от бирюзы – до зелени.

Глаза Морского Короля. Последнего из рода.

Герцог из рода Лаис стоит на коленях рядом с кроватью. Мужчины знают, что это смертное ложе, что король не доживет и до рассвета, но зачем он призвал герцога? Даже умирающий – он все еще король. Что он знает?

Что скажет?

Первые слова короля не новость.

– Я умру на рассвете.

– Мой Эрт, лекари говорят…

– Лекари могут говорить. А ты слушай меня.

Королям повинуются. Особенно – этому.

– Да, мой Эрт.

– После моей смерти начнется война. Я знаю. Тимар силен и видит себя на престоле. Атрей породнился с Дионом – и также мечтает о власти для своего сына. Карнавон, Карст и ты – вы пока держите нейтралитет. Но я выбрал именно тебя.

Выбрал? Для чего? Надеюсь, не для казни? И не для трона? А то хочется жить… Но вслух Лаис произносит совсем другое.

– Это честь для меня, мой Эрт.

– Я решил, что доверю тебе самое ценное, что есть у меня.

– Мой Эрт?

– Наклонись ближе и слушай. Сегодня ты уедешь из дворца и отправишься…

Слова неразборчивы, но герцог слушает, что есть сил напрягая слух. Потому что король дает ему нечто большее, чем золото или власть.

Он отдает ему весь мир.

И этот мир заключается в простой шкатулке.

Рано или поздно кольцо должно найти своего наследника. Поздно или рано…

Герцог принимает его с благоговением, снимая с сухих королевских пальцев.

Он будет хранить его до конца своей жизни.

– Мам, а откуда яд?

– Там есть рецепт. Прочитаешь. И на полке книга с рецептами. Вон та…

Луис протягивает руку, и, повинуясь жесту Вальеры, снимает с полки… молитвенник?

Да, именно его!

В ядовито-розовом переплете, изукрашенный золотом, голубками, морскими волнами, и прочими пасторальными сценами.

Да, отец такое в руки век не возьмет.

Повинуясь шепоту Вальеры, Луис переворачивает молитвенник, и открывает его с противоположной стороны. Страниц тридцать заполнено убористым почерком… Вальеры? Нет, мать пишет иначе, ее руку Луис знает.

– Это еще моя бабка переписывала, – Вальера чуть улыбается. – Отдаю тебе. Лусии не доверяй, понял?