Галина Гончарова - Дороги судеб

Тонкая рука чуть стукнула склянкой по столу. Луис вздрогнул.

– Боли…

– Да. Скорее всего, они уже есть?

– Да.

Ведьма вздохнула.

– Прости. Арденом клянусь, могла бы – помогла бы.

– Лжешь…

– тебе сейчас лгать – смерть к себе звать, – усмехнулась ведьма. – сам видишь, что не лгу. Просто тебе хочется, чтобы иначе оказалось…

Хочется….

Еще как хотелось. Вечная ведьма, морская ведьма, живущая тысячу лет… А оказалось все так просто… преемницы, ученицы.

– Ирион тебя порви!

Луис хлопнул дверью, и вышел, не оглядываясь. И даже не догадываясь, что после его ухода женщина бессильно сползет по стене.

Ведьм действительно выбирали и обучали, она не лгала Луису. И главное, чему их учили – чувствовать людей.

Она бы солгала, она бы могла продать подкрашенную воду и запудрить разум красивыми словами и действиями.

Могла.

Но чутьем понимала – нельзя. Луис поймет, что ему лгут, и уж тогда пощады ждать не придется. А если он услышит правду как она есть, будет хотя бы один шанс на жизнью

Мать умирает…

Жалко мужчину. Попросту жалко.

Луис во весь опор гнал коня к дому.

Нет-на-деж-ды… Нет-на-деж-ды…

Копыта выстукивали свой печальный ритм по дороге, а Луис размышлял над своей неугодностью ни Ардену, ни Ириону. Ладно – первый, тот и ради Преотца не явится. Но Ириону-то только шепни?

Видимо, шептали не там, или не так…

Ведьмы – и те поддельные.

Мама, ох, мамочка…

Луис посмотрел на небо. Там занималась полоска рассвета. Мать ее никогда уже не увидит. Арден, как же это все страшно, жестоко и несправедливо…

И Луис повернул лошадь к дому. Он не вправе упускать ни одной минуты из оставшихся им с матерью. Точка.

К матери Луису попасть так и не удалось. Там был Эттан, то есть ни о каком разговоре наедине речь идти не могла.

Там были лекари.

Жрецы, храмовые служители, купцы… братья нагнали сюда всех, кого смогли найти, и это наверняка еще не конец. Эттан так просто не смирится.

Луис потер лоб и направился к себе в комнаты. Молитвенник стоило перепрятать, пока есть время. А еще прочесть и обсудить его с матерью. Пока еще есть возможность.

Массимо даже не помнил, когда он еще так хорошо отдыхал. Уж точно не в последний год.

Раньше?

Возможно. Только – возможно. В молодости мы принимаем как должное слишком много, и совершенно не ценим то, что нам дано. Например, жизнь без боли по утрам. Или вкусную еду, мягкую постель…

Здесь было и это, и даже немного больше.

Купальня оказалась роскошной, служанка – покорной и уступчивой, ну и чего еще надо старому солдату для счастья?

Массимо даже не помнил, когда он еще так хорошо отдыхал. Уж точно не в последний год.

Раньше?

Возможно. Только – возможно. В молодости мы принимаем как должное слишком много, и совершенно не ценим то, что нам дано. Например, жизнь без боли по утрам. Или вкусную еду, мягкую постель…

Здесь было и это, и даже немного больше.

Купальня оказалась роскошной, служанка – покорной и уступчивой, ну и чего еще надо старому солдату для счастья?

Уж точно не разговора по душам. Но…

Служанка сообщила, что после завтрака тьер Даверт ждет господина Ольрата у себя в кабинете. Она проводит.

И проводила.

Луис сидел за столом, листая какую-то книгу. Задумчиво так, размеренно. Потом поднял глаза на Массимо, и старый наемник смог только сочувственно вздохнуть. Да уж…

Ночь словно стесала все лишнее с лица Луиса. Остался костяк, обтянутый кожей. Под глазами залегли глубокие синие круги, на лице пробилась щетина, скулы словно выдвинулись наружу…

– Присаживайтесь, господин Ольрат.

Массимо послушно опустился в указанное кресло.

– Итак… я еще не поблагодарил вас за помощь моей матери.

– Она…?

– Пока еще жива. Пока.

Сказано это было таким тоном, что Массимо не стал расспрашивать дальше. Он знал, что ждет Вальеру впереди. Раненные в живот не выживают.

– Вы помогли ей, я хочу помочь вам. Что я могу для вас сделать?

Массимо пожал плечами. А что тут скажешь?

Да ничего. Ничего ему не надо, ничего ему не могут предложить.

Ни-че-го.

Луис смотрел понимающим взглядом.

– Вы хотели получить отпущение грехов?

– Да, тьер.

– Я могу устроить вам исповедь у Преотца. Хотите?

Хотел ли Массимо? А что ему было еще хотеть?!

– Жддите здесь. Я поговорю с ним.

– С ним!?

– а вы еще не поняли? – Луис невольно улыбнулся. – Вы не знаете, кому помогли?

– я недавно в Тавальене.

– А как звали в миру Преотца?

– Э…

– Его имя – Эттан Даверт. А моя мать – его единственная любовь.

Массимо захлопнул рот, звучно щелкнув зубами.

– А… э….

– Я понимаю, что это неожиданно. И тем не менее, Преотец сейчас здесь, в этом доме.

Массимо был неглуп, и сложить два и два вполне мог. Любовь. Преотец. Умирающая женщина.

– Но стоит ли отвлекать его сейчас?

– думаете, после смерти матери ему будет лучше? Нет. Я попрошу отца поговорить с вами сейчас, а сам побуду с матерью.

Луис вышел, мягко прикрыв дверь. Массимо смотрел на нее в полном шоке.

Да уж.

Помочь любовнице Преотца, попасть к нему на исповедь…

Такого он точно не ожидал. Подтверждение того, что добрые дела всегда вознаграждаются.

Когда в комнату, где она лежала, вошел Луис, Вальера испытала облегчение. Может, она хотя бы ненадолго избавится от Эттана?

Хотелось бы.

Она любила Эттана, все эти годы любила, но представьте себе картину? Вот у вас дома живет опасный хищник. Тигр, к примеру. Умный, красивый, сильный… а потом что-то случается, и он начинает вести себя, словно мышь. И вам и смешно, и грустно, и тоскливо… и даже немножко стыдно за тигра.

Вот так себя чувствовала и Вальера, глядя, как Преотец целует ей руки и уверяет, что только она… она одна…

Если бы она еще не знала, сколько у него было любовниц. Ха!

– отец, нам надо поговорить.

– Потом.

– сейчас, – Луис был неумолим. Эттан сверкнул глазами.

– не много ли ты на себя берешь, сын?

– Человек, который вчера принес домой маму, у меня в кабинете. И я хотел бы, чтобы ты принял его исповедь. Думаю, ты ему это должен за вчерашнее, – Луис смотрел прямо в глаза Эттану, и Вальера почти незаметно улыбнулась, плывя в тумане обезболивающих.

А мальчик действительно вырос. Его оставлять не страшно. Справится.

Эттан думал недолго.

– Согласен. Ты побудешь в матерью?

– да, отец.

Эттан вышел из комнаты широкими шагами. Хлопнула дверь.

Луис выждал пять минут. Потом выглянул за дверь для верности, проверил прилегающие покои и еще раз – коридор. И опустил все засовы.

– Мам?

– так лучше, сынок. Иди ко мне?

Луис уселся рядом с Вальерой на кровать, коснулся тонкой руки. Жар.