Сергей Мясищев - Обреченный на скитания. Книга седьмая

«Изонда, не пытайся меня остановить. Моя душа умерла, и я с радостью убью своё тело. Надеюсь, я понятно объяснил?» — толкнул я драконессе, почувствовав её намерения.

«Прощай, Алекс, — прогудела в ответ драконесса. — Пусть Святой огонь хранит твой путь».

Изонда расправила крылья и, сделав несколько мощных прыжков, поднимая тучи брызг, начала тяжело подниматься в небо. Эмарисс немного постояла, глядя на меня. Потом также расправила крылья и, после короткой разбежки, взмыла вслед за подругой.

«Прости», — раздался в моей голове голос Эмарисс.

«Прощай», — отозвался я и без сил сел на камни.

Я плакал, позорно плакал, растирая слёзы по щекам. От безысходности, от обиды на этот мир, на то, что не сдох в бою с драконом, что выжил после падения со скалы. Зачем? Зачем всё это? Женщина, ради встречи с которой жил всё это время, отказалась от меня, как от надоевшего платья, выбросила из своей жизни, как выбрасывают прошлогодние тапочки.

Сидел я долго, пока Изонда и Эмарисс не исчезли за горизонтом, в синеве неба. И когда их не стало видно, я всё сидел и сидел, не обращая внимания на царапанье и горькое мяуканье котёнка в груди, который бледнел, растворяясь в небытии. Я сидел, совершенно выпав из действительности. Не чувствуя обжигающих лучей Ясмина, холода гальки, не слыша ничего и никого. Не было ни мыслей, ни чувств. А была пустота. Огромная пустая полость внутри меня — там, где должна была жить любовь, было пусто и холодно, и я знал, что этот холод будет теперь со мной всегда…

Когда чем-то долго не пользуешься, будь то умения или какой-то предмет, это нечто либо пропадает за ненадобностью, либо приходит в негодность. Изонда Чик Хар видела, что полёт даётся подруге с большим трудом, и помня её нелюбовь к дальним перелётам, несколько раз предлагала остановиться и передохнуть. Эмарисс не отказывалась. Это была уже третья остановка, и до окончания их путешествия оставалось совсем немного.

В этот раз подруги остановились на берегу высокогорного озера. Предварительно проверив окрестности на присутствие разумных, драконессы приземлились на каменистом, пологом берегу. Эмарисс тут же перетекла в тело девушки.

— Как же я устала, — проговорила она, направляясь к кромке воды. — Вот что значит отсутствие практики.

— Не кори себя, — Изонда легла на камни, распластав крылья по земле, — я тоже очень устала. Даже не знаю, смогла ли бы донести Алекса. Всё же путь неблизкий.

— С ним мы не полетели бы сюда. И что про это говорить? Он сделал свой выбор, — нейтрально ответила Эмарисс, умываясь прозрачной водой.

— Я спрошу один раз, — сказала Изонда, потягиваясь крыльями. — Почему ты не поверила ему? Ты же видела то же, что и я. Но ты не поверила в его чувство. Что я упустила?

Эмарисс перестала умываться, отогнала несуществующую соринку с глади воды. Помолчала, и после задумчиво сказала:

— Упустила, говоришь? Мой опыт жизни среди людей. Каждый из мужчин, которому я дала хоть частичку своей Силы, признавался мне в любви. Клялся любить вечно, предлагал свою жизнь… Потом проходила неделя-другая, человек возвращался к своим делам и заботам и забывал про обещанную любовь. Алексу я отдала столько Силы Жизни, сколько никогда никому не отдавала. Так что сама понимаешь.

— Твой опыт мне недоступен, — согласилась драконесса, — но я видела то, что видела, и в этом я уверена. Думаю, Мать Природа не даст тебе больше такой мужской любви.

— Изонда! Ну как ты не поймёшь?! Так не может быть! Никогда и ни с кем! — вскричала Эмарисс, поднимаясь и прищурившись глядя на отдыхавшую подругу. — Он меня совсем не знает, только увидел и сразу — «люблю»! Так не бывает!

— Но ведь ты видела.

— Да ничего там не было! — воскликнула Эмарисс. — Ничего!

— Ты неправа, подруга, — спокойно сказала Изонда. — Ты видела искреннюю любовь мужчины к тебе. Да, он ещё сам не осознал её, даже испугался этого дара Матери Природы. И он не клялся тебе в вечной любви, просто просил дать возможность не гасить этот огонь. Но ты вправе поступать так, как поступила, хотя я и не понимаю почему.

Эмарисс стояла, задумчиво глядя вдаль. Помолчали.

— Может, ты и права. Но — что сделано, то сделано, — девушка начала делать простые упражнения для восстановления сил.

— Никогда не поздно всё изменить, — заметила Изонда, поднимаясь и расправляя огромные крылья. — И кому это принадлежит твоё сердце?

— Никому. Обычно такие слова на человеческих мужчин действуют безотказно, — беспечно сказала Эмарисс.

— Боюсь, не в этот раз, — покачала головой Изонда, — он ещё жив?

— Конечно, — удивлённо отозвалась Эмарисс. — Он уже почти не переживает.

— Либо ты теряешь с ним связь, — хмыкнула Изонда Чик Хар. — Ну что, готова? Осталось часа три лёта…

Вначале я думал, что Эмарисс скоро вернётся. Немного успокоится, поймёт, что любовь даётся двоим, а значит, теряю не только я, но и она, и вернётся. Потом понял, что есть вещи, которые никто в этом мире не в силах изменить. Например, смерть. Она сказала, что любит другого. Эта мысль выжигала мне мозг и разрывала сердце.

И я пошёл прочь от того места, где встретил эту девушку. Просто брёл по склонам, карабкался на утёсы, кубарем скатывался в овраги, переправлялся через неглубокие горные ручьи…

В голове вновь и вновь крутились воспоминания о нашей молниеносной встрече. Подмечались несуществующие детали, придавался смысл словам — там, где его и не было. На следующий день я жутко ненавидел Эмарисс. За то, что она поступила со мной так. За то, что она там радуется жизни, а я тут рву себе душу!

А потом наступила очередная ночь. Я опять отстранённо заметил, что дорога стала серой, и часто стали попадаться светящиеся в неровном свете Айры глаза диких животных. Хоть бы волк попался или Харгл, было бы на ком сорвать злость. Но звери убирались с моего пути, хотя я шёл в человеческом теле. В котором был слаб и уязвим. Как оказалось, очень уязвим…

Утро застало меня под раскидистым карликовым деревцем. Как я под него влез, честно говоря, помнил смутно.

«Алекс. Ответь. Алекс. Ответь, это ЗАК. Алекс. Ответь…» — монотонный шёпот в голове заставил-таки прислушаться к нему.

«ЗАК, свали, дай поспать», — выругал я своего ИскИна, на задворках сознания отмечая, что связь восстановилась.

«Свежая энергия на мои кристаллы! — голос был тихий и гулкий, как из бочки. — Ты жив! Где ты? Его все ищут, а он спит!»

«Отвянь», — отмахнулся я, пытаясь прервать установившуюся связь. Но обычной серебряной нити, связывающей меня с ЗАКом, не находил. Это заинтересовало меня, вытягивая из сладких грёз о любимой в холодную реальность.