Владимир Кощеев - Проклятые Земли

Миндалевидные глаза с ярко-зеленой радужкой, почти белоснежная копна волос до подтянутой задницы, точеная фигурка. В общем, ничего привлекающего взгляд. Сейчас даже уши делают лучше — в любой клинике эстетической медицины тебе не только кончики пришьют, но и второй член, если хочешь. А бросишь чуть больше кредитов — могут и третий глаз открыть.

С тоской глядя в экран, дождался конца рекламного ролика и все же переключил канал. Тоже мне, новости! Лучше бы рассказали, как работает этот чертов ИИ, занявший мое место в корпорации!

Но ни на втором, ни на пятидесятом канале ничего нового и интересного — реклама, слава корпорации, реклама, реклама, мелодрама, реклама, боевик, слава корпорации.

Не заметил, как отрубился. Просто кто-то выключил свет в голове, а осознал себя я уже на закате — в окно струился красный, почти фиолетовый оттенок. Плазменным резаком он проскочил между штор, освещая узкую полоску комнаты и часть коридора.

— Добрый вечер, — поздоровалась кукла, появляясь рядом с кроватью.

Прежде чем осознать, дернул рукой навстречу угрозе и замер со сжатым кулаком, направленным в робота, словно держу меч.

— Это что еще за хрень? — выдохнул я, нервно разжимая пальцы.

Сев на кровати, отправил помощницу варить кофе. И жарить мясо. Отчаянно хотелось именно прожаренного мяса, чтобы брызгало горячим соком при укусе. С румяной корочкой, местами можно даже чуть подгоревшей. А еще — присыпанное почти спаленным луком, чтобы до хруста, до черноты.

Рот наполнился слюной, я сполз с кровати и, встряхнувшись, прошел на кухню. Робот стоял у аппаратов, выполняя невысказанные пожелания — запах жареной свинины плыл по воздуху, заставляя желудок сжиматься от предвкушения. Помню, едва сдержался, чтобы не вырвать тарелку с едой из рук куклы, а дальше — как в тумане.

Когда на тарелке остался только соус, а кофе уже плескалось на дне кружки, я расслабился и, блаженно улыбаясь, проверял настройки системы.

Подумаешь, хотел выдернуть несуществующее оружие из-под подушки. С кем не бывает? Многие геймеры начинают тупить в реале, если перед этим переиграли в полном погружении. Кто-то, привыкнув летать в игре с помощью магии — прыгал с высоток, уверенный, что и сейчас все получится. Первое время таких еще отскребали от тротуара, потом протянули по городу специальную сеть. Летун падал в энергетическое поле, иногда ломал руку-ногу, но оставался жить. Месяц-два психотерапии, и вот перед нами ярый противник игр с полным погружением.

Допив последний глоток, опустил кружку на стол и поднялся. Кукла тут же подхватила посуду и снова скрылась с глаз, дабы не отвлекать великого меня от тяжких дум.

Смешно, но первого робота заставил именно так и обращаться — Великий. Это ж сколько лет-то прошло?

Благодушное настроение продержалось не долго — контракт есть контракт, как бы ни хотелось страдать фигней, пришлось вернуться в комнату и открывать капсулу. Тем более, время медленно подходило к четырем часам — мне как раз должно засчитаться посещение святого места.

Под крышкой капсулы обнаружились черные кружевные трусы. Интересно, не помню, чтобы мы здесь занимались… Хотя, что я помню, кроме самого факта секса с Сарой? А вспоминая, что корпорация научилась подменять сознание — был ли вообще у нас секс на самом деле?

— Я больше не отличаю реальность от иллюзии, — пробормотал и, швырнув находку в коридор, забрался в капсулу.

Когда все шланги и провода оказались на месте, дождался загрузки и, прочитав приветственную надпись, вошел в игру.

— Вижу, день в молитвах не прошел для тебя зря, сын мой, — вместо приветствия заметил отец Генрих.

Я кивнул, ощущая себя бодрым и готовым к свершениям. По мышцам разливалась сила, а в голове — ясность, будто не на лавке просидел несколько часов, а выспался и неплохо отдохнул.

Лицо священника омрачилось.

— Прибыл торговый караван с севера, — он махнул в сторону небольшого прилавка, за которым стоял смуглый мужчина с двумя внушительными подбородками. — Он привез с собой дурные вести, сын мой. Войско барона взяло Хелмгард в осаду.

— Предлагаете отправиться туда?

Отец Генрих осмотрел меня с ног до головы.

— Пока ты слишком слаб для такого дела. К тому же, я вижу, что меч твой лишил жизни двоих в этих землях. И теперь они станут новой нежитью, едва на небо взойдет луна. Вернись и упокой их души, я же отпущу тебе этот грех.

Как и думал, разбойники мне еще встретятся.

— У меня не было выбора.

— Я не осуждаю, сын мой, — повел ладонью священник. — Тяжелые времена заставляют слабых духом ступать на дорогу греха ради выживания. Но нельзя позволять барону набирать новых солдат, так что тебе придется вернуться в Седые Мхи.

И добить оставшуюся там нежить, мысленно закончил я за него. А в голове уже вертелась идея навестить странствующего торговца. Мало ли, вдруг смогу разжиться чем полезным?

— Но есть же способ избежать обращения в нежить?

— Конечно, сын мой, — кивнул отец Генрих, складывая руки на груди в молитвенный жест. — Пока нам известно всего два способа — обезглавить тело или умерший должен иметь достаточный уровень святости, чтобы не обратиться.

Значит, восставшие священники мне во врагах не попадутся — уже хлеб. Как представлю умертвие с умением класть людей десятками взмахом руки — не по себе становится. Нет, на юге я всякого повидал. И боевых магов — в том числе, но то были живые люди. Они так же ели и пили, но самое приятное — так же умирали.

Можно считать, мне еще повезло.

— Я поговорил с купцом Жераром, — меж тем заявил отец Генрих. — Он предоставит тебе скидку на свои услуги. А когда освободишь Седые Мхи — отблагодарит монетой.

— Спасибо, святой отец, — кивнул я. — Тогда, пожалуй, пойду.

Генрих осенил меня крестом и, пробормотав несколько слов, скрылся в молельне.

Я же направился к купцу. Местные стражники не горели желанием расставаться с последними монетами, впрочем, может, им и не нужны его товары — мало ли, чем занимались, пока я сидел в стенах молельни.

По смуглому лицу торговца мелькнула улыбка. Густая черная щетина на толстом лице, маленькие серые глаза, тюрбан — это здесь-то, на севере? — и объемный халат.

— Желаешь взглянуть на мои товары?

— Желаю, Жерар, желаю, — отозвался я, уже оглядывая прилавок. — Далеко же ты забрался из самой Альвионии.

Купец расплылся в улыбке, хотя в глазах мелькнула настороженность.

— Каждый выживает, как может, мой дорогой друг. Ты — наемник, и хлеб тебе с меча. А мне — с каравана.

— Не боишься путешествовать здесь, в Проклятых Землях? — мой взгляд остановился на черной кожаной куртке с металлическими вставками.

— Кто не рискует, тот сидит голодным, — пожал плечами торговец. — Вижу, куртка приглянулась?