Владимир Кощеев - Проклятые Земли

— In nomine Patris et Filli et Spiritus Sancti[1]! — протрубил глас с неба.

Черные облака раздвинулись, рассекаемые золотым лучом, рванувшим ко мне. Короткая вспышка подавляющего своей мощью света испепелила сразу десяток навалившихся умертвий.

Не желая терять времени, я подскочил с земли, сжимая клинок и, глухо рыча, рванул навстречу отшатнувшимся врагам. Свет, снизошедший с небес, придавал сил и уверенности. Я двигался быстрее, за мгновенье уходя от удара, чтобы тут же контратаковать рассыпающим золотые искры мечом.

Столб света ошеломил мертвецов, но они скоро придут в себя, понял я, добивая четвертого врага. В глазах умертвий появлялось все больше осмысленности и злости. Испуганное шипение вновь приобрело угрожающие нотки.

Добив пятого и последнего, попавшего под воздействие божественного вмешательства, отпрыгнул назад, разрывая дистанцию. Но жидкая грязь под ногами заскрипела, заставляя проскользнуть еще немного. Упустив равновесие, я вонзил меч в растаявшую жижу, замедляя движение.

Мертвяки сунулись толпой, спеша разорвать меня на трофеи. Самый резвый — у него еще оставалось мясо на ногах — заглотил лезвие клинка, мягко толкнувшего затылочную кость изнутри, и осел на землю уже пылью. Следующего я встретил толчком ноги в корпус, дробя гнилые ребра. Добить его не дали — набросились сразу втроем.

Снова отпрыгнув назад, махнул мечом слева направо, не давая сунуться следом. Прочеркивая восьмерку клинком, выждал, пока троица замедлиться и рванул вперед. Плечом оттолкнув крайнего справа, всадил клинок среднему под челюсть. Поворот рукояти — толчком разорвать череп на части… И левый всаживает острые когти мне в живот.

От боли я на секунду ослеп. А вот мертвец не растерялся — пальцы вышли, кровь брызнула на измазанные черным кости, скелет вновь ударил.

За оголенное плечо схватили холодные пальцы, я рванулся в сторону, вяло отмахиваясь мечом. Золотое свечение моргнуло и погасло. Я оскалился, зажимая рану.

Малое кровотечение, холодно подсказал рассудок. Я поднял клинок перед собой, не желая подпускать почуявших кровь. Их глаза горели ненавистью и азартом. Шипение вновь поднялось, обращаясь в голодный вой.

Я сделал осторожный шаг назад, за спинами наступающей нежити почудилось движение. Две короткие тени по-кошачьи мягко запрыгнули на крыши ближайших домов.

Банши, второй ранг.

— Так это вы воете? — просипел, вместе со словами сплевывая кровью. — Сейчас мы вам глотки-то и перережем.

Нащупав в кармане зелье исцеления, выдернул пробку зубами. Мерзкий вкус полыни наполнил рот, связал язык. На животе словно развели костер — жжение стало нестерпимым, я стиснул рукоять и, заорав от злости, рванул вперед.

Легкие костяки полетели в стороны, сбитые с ног. Я вращал мечом, как бешеный, распугивая плотную толпу. Короткие тычки в плечи, спину и живот раздирали защиту куртки. Я лишился второго наплечника вместе с рукавом. Но цели достиг — толпа мертвецов осталась позади.

Первая фигура текучим движением метнулась на землю. Плащ упал, обнажая прекрасную девушку с белоснежной гривой волос. Ее глаза залила тьма, а рот отвратительно скривился, открывая клыки.

— Замри!

— Именем Господа!

Мы выкрикнули одновременно. Но я — уже в прыжке, выставив вперед лезвие меча. Банши просто сделала шажок назад, тут же переместившись на добрую пару метров. А я рухнул в грязь, едва не разжав пальцы на рукояти.

За спиной зашипели мертвецы, мне хватило взгляда, чтобы насчитать сорок две головы. Кроме тех, кто просто не мог встать. И все они сейчас медленно догоняли нас.

Вторая певунья вскинула голову к небу, капюшон упал на плечи, открывая лунному свету густую гриву седых волос. Из распахнутой пасти вырвался вой, трупы зашевелились быстрее, пение твари придавало им сил, заодно ослабляя меня.

Подхватившись с земли, снова кинулся за первой банши. Она снова попыталась отшагнуть в сторону, но в этот раз я успел коснуться ее кончиком меча. Золотая вспышка прервала прыжок, заставив беловолосую завопить от боли. Красивое когда-то лицо скривилось в отвратительной гримасе, из горла рванулся рык. Но тут же заглох, пресеченный лезвием, снесшим голову с плеч.

Отряд нежити уже почти добрался до меня. Клинок в ножны, рывок вверх — руки скользят по гнилому дереву, но секунда-две и я снова выдергиваю меч, уже стоя на крыше дряхлого дома.

— Замри! — выкрикнула банши, тут же отшагивая на дальний край кровли.

Доски под ней опасно затрещали. С моим весом будет очень больно падать сквозь гнилые бревна. Да и оцепенение, наброшенное проклятой тварью, не дает сделать и шага.

Трупы внизу злобно шипели, бестолково ударяясь в стены. Будь в них хоть чуть-чуть больше мозгов, полезли бы за мной. Я перевел взгляд на женщину.

Она не нападала, лишь вращала руками в неясном танце, напоминающем о восточных султанах и песках. В голове что-то щелкнуло, заставляя глупо улыбаться и разжимать пальцы на рукояти. Меч стукнул о кровлю, сиротливо блестя в свете звезд.

Шипение нежити усилилось, снова переходя в торжествующее. Я сделал медленный шажок назад, вставая на краю. Еще чуть-чуть — рухну прямо в руки восставших с того света.

Наваждение прошло в миг, когда раскинул руки, готовый опрокинуться. Жадные когти, уже вытянутые вверх, бессильно опустились. Разочарованный вой ударил в спину, подстегивая рефлексы.

Я плюнул на осторожность и, кубарем покатившись вперед, ухватил меч. Подо мной опасно накренилось бревно, чтобы тут же с треском рухнуть в дом. Крыша медленно зашаталась, грозя обвалиться.

Банши по-прежнему стояла, рисуя худыми руками сложные фигуры. Но гнев во мне не позволял видеть в танце ничего, кроме угрозы. Угрозы, которую устраняют раз и навсегда.

Шаг на трещащее скользкое бревно, толчок ногами. За спиной обваливается часть крыши, давя под собой нескольких мертвецов. В прыжке выставив меч обратным хватом, вонзил клинок прямо в пасть банши.

Она опала прахом, черное одеяние развеялось туманом.

— In nomine Patris et Filli et Spiritus Sancti! — снова прогремел глас с неба.

Золотой столб ударил вниз, выжигая круглый пятак. Снизу повалил запах паленой плоти, взметнулся пепел. Я вновь ощутил прилив сил, а затем и сам принялся танцевать — крыша разваливалась прямо под ногами.

Рывок в сторону центральной улицы. Сгруппировавшись, отбил плечо, но спас кости. Мертвецы, потерявшие своих командиров, бросились врассыпную, спасаясь от горящего света. Небо снова закрыли тучи и оставшиеся двенадцать трупов посеменили ко мне.

Я вытянул левую руку в сторону ближайшего. Скелет в ржавой кирасе уже бодро костылял ко мне. Осенив его крестным знамением, четко выговорил.

— Vade retro[2]!

Короткая вспышка и скелет распался, не дойдя до меня буквально метра. Окрыленный успехом, я снова вскинул руку, но сила ушла. Ругнувшись, отскочил от подошедшего врага и вскинул меч.