Владимир Кощеев - Проклятые Земли

— Сын мой, ты вернулся, — отец Генрих просиял лицом, разглядывая въезжающую в ворота форта процессию. — И спас этих людей.

Я пожал плечами.

— Они появились уже после, когда стало безопасно. Не знаю, что ждет нас ночью, но…

— Если бы не ты, они бы встали лагерем в Седых Мхах, а там нежить взяла бы свою кровавую жатву, — покачал головой священник. — Тебе есть, чем гордиться, сын мой, но помни — гордыня смертный грех, — тут же заметил, поднимая палец, старик. — Итак, ты выполнил мое поручение, пойдем в молельню, поговорим там.

Пока беженцы обустраивались в лагере, с удовольствием и облегчением рассматривая крепкие стены, я направился за отцом Генрихом. Бревенчатая часовенка явно разрослась, пока я ходил в свой крестовый поход — теперь у дальней стены появился небольшой алтарь. Поверх него лежала раскрытая Библия.

Отец Генрих встал к ней, я же опустился на лавку.

— Рассказывай, я вижу, тебя что-то смущает, сын мой, — тихо проговорил священник.

Я пожевал губами, потер подбородок, в очередной раз вспоминая об отросшей щетине. Но он смотрел требовательно, ожидая, когда соберусь с мыслями.

— По дороге в деревню мне попалась еще одна группа беженцев, поменьше этой, — начал я сложный разговор.

— Но сюда они не дошли, — с печальным вздохом договорил он. — Ты упокоил их, сын мой?

— Если бы я знал, они бы не погибли, — выдавил я.

Никогда до этого не задумывался о последствиях своих действий. Нет, был устав, был сотник — он решал и отвечал тоже он. Вырезать врага — вырежем. А там — спрос с сотника, мы — просто солдаты, выполняем приказ.

— Не всегда можно предугадать все последствия, — снова вздохнул отец Генрих. — Но, сын мой, мы все, и я, и ты, и эти беженцы, сами в ответе за свой выбор. Да, ты мог обезопасить путь к форту. Но если бы не восставшие разбойники, так нежить Седых Мхов — их бы настигли, так или иначе.

— И это все? — удивился я.

Священник развел руками.

— На все воля Его, сын мой. Все, что мы можем — сегодня прикладывать чуть больше усилий, чем приложили вчера. Бороться с врагом, как можем — вот наш удел.

— Но…

— Господь дал нам всем свободу воли, сын мой. Только сами люди решают, как поступить. Эти беженцы решили идти на север, и это стало ошибкой. Что бы ты сделал, если бы их настигли не этой ночью, а следующей? В том, что их погубили убитые тобой разбойники — есть твоя вина. Но она лишь косвенная.

Я кивнул.

— Ты сделал все, что смог, сын мой, — продолжил он. — Греха за их смерти я на тебе не вижу. Понимаю, тебя гнетет вина, но с этим можешь помочь лишь ты сам, — он указал рукой на алтарь. — Проведи остаток дня в молитве, сын мой, чтобы осознать, как справиться с этой бедой.

Я молчал, прекрасно понимая, что у него тоже не может быть выбора. Я единственный бессмертный, на кого он может положиться, значит, часть ответственности будет переходить на самого отца Генриха.

Это неизбежное зло, он сам решил, в обход эдикта, привлечь меня к работе. И даже то, что я не могу спасти всех, каким бессмертным бы ни был — тоже неизбежность.

Погрузившись в мысли, я не заметил, как священник покинул молельню. Стоило осознать, что он вышел, крест снова задергался, и я уже привычно ухватил его ладонью. По телу заструилось тепло, в глаза брызнул золотой свет.

Крышка капсулы откинулась, а я все еще лежал, не в силах выбраться самостоятельно. Слишком тяжело переносятся столь долгие погружения. Несмотря на хваленую систему поддержи, без посторонней помощи выходить в реальность — крайне сложно и опасно.

Дождавшись, пока кукла подойдет ближе, приказал помочь выбраться. Упругие руки подхватили ослабшее тело. С трудом перевалив ноги из капсулы на пол, я огляделся.

Слова священника были важны — в них крылось нечто большее, чем я понял. Что-то зацепило, скребло внутри, заставляя сердце болезненно сжиматься. Или это последствие долгого погружения?

— Анализ, — не отпуская помощницу, велел я хриплым голосом.

— Все показатели в норме, — холодно ответила та. — Рекомендуется принять душ, пополнить запасы витаминов и микроэлементов, после чего — лечь в постель. Это последствия длительной нагрузки.

Да уж, обнадеживает. Может, все-таки стоит возобновить тренировки? Если после дня в лежачем положении меня так ломает, что будет дальше? Не верю, что каждый раз будет возможность выйти из игры. Я даже уснул в игровом мире, явно не от хорошего самочувствия.

Кукла выпрямилась, продолжая поддерживать меня за руку. Глаза помощницы затуманились на несколько секунд.

— Вам назначена встреча с представителем корпорации, — сообщила, снова обретя осмысленность. — Подготовить одежду для выхода?

— И кто на этот раз? — хмыкнул я, чувствуя, как возвращаются силы. — Приготовить ужин номер три. Я в душ.

— Сотрудник безопасности, — ответила кукла, придерживая меня, как разваливающегося на части старика.

Я и сам напоминал себе пожилого — ноги с трудом отрывались от пола, руки тряслись, в голове — звенит. Может, сообщить Саре, что я не подхожу по состоянию здоровья, да забыть эту чертову игру, как страшный сон? Боюсь, такими темпами к концу бета-теста, с меня песок посыплется.

Хмыкнув этой мысли, добрался до ванной и отстранил куклу. Если начну падать — она подхватит. Здоровье хозяина — приоритет номер один.

Подняв глаза к зеркалу, висящему над раковиной, я, уже не сдерживаясь, громко выругался. Ощупав пальцами волосы, дернул несколько, болезненно скривившись от короткой боли. А затем с трепетом опустил глаза на клок седых волос.

— Какого черта? — выдохнул, сдувая ношу с ладони на керамику.

Быстро включив воду, смыл вырванные волосы, избегая смотреть в зеркало. Это что же получается, я там боялся, а здесь — поседел? К черту такие игры! К черту!

— Ты сказала, все показатели в норме! — от гнева внутри все заклокотало.

Кукла невозмутимо смотрела в глаза, покорно ожидая вопроса.

— Нет никакого повода для беспокойства, — наконец, выдала, успокаивающе беря мое запястье. — Я могу ввести транквилизатор, если потребуется.

Это что, мать твою, угроза? Думаю, мой взгляд был весьма красноречив — я почувствовал легкий укол в вену. В груди сразу же утих пожар злости, а перед глазами все подернулось дымкой.

— Что ты мне вколола?

— Протокол корпорации, — отрапортовала помощница. — В случае неадекватной реакции на последствия участия в тестировании, я обязана применить состав 92.

— Сара тебя прошила? — выдохнул, уже ощущая, что ответ меня мало волнует.

Меня обложили по всем фронтам. Стоит ли беспокоится теперь, когда все уже решено? С этой мыслью я встал под душ. Холодная вода полилась по телу, совершенно не отрезвляя. Я осел на пол кабинки и накрыл голову руками.