Билли-Боб Торрентон - Золотая рыбка в мутной воде [СИ]

— Да. Причем преграда — магическая. Как только пламя угасло, она исчезла.

— Значит, он все-таки был магом, этот Гремур?

— Возможно, — уклончиво отвечает граф. — Но указаний на его причастность к смерти герцога нет.

— Прошу прощения, Унар, но… Во-первых, гильдии он неизвестен, так? Во-вторых, магия, убившая герцога — тоже неизвестна, верно?

— Верно. Но что из этого следует? Никто из людей герцога его ни в чем не обвинил. Если верить их словам, больше похоже, что Гремур был его верным слугой.

— Я, в общем-то, о другом. Если этот Гремур был посвящен в дела заговорщиков — мог ли он опасаться, что его убьют, когда перестанут нуждаться в его услугах?

— Наверное, мог, — нехотя признает граф. — Но пожар в его лаборатории случился за месяц до смерти герцога, а сам Гремур исчез еще раньше. Причем слуги клянутся, что замка он не покидал.

— Может, там был подземный ход? Или он использовал магию?

— Ходы есть, но по ним никто не проходил очень давно, мы проверили. А люди из гильдии говорят, что создание портала не осталось бы незамеченным — Тарпефур слишком близко от столицы, такой выброс энергии нельзя скрыть. Может быть, не удалось бы понять, прошел ли кто через портал, и куда открывалась эта дверь — но…

— Я понял. А если Гремур и не выходил из замка?

— Как это?

— Если Гремур умер в своей лаборатории? И пожар начался именно поэтому? Ну, то есть, он сам наложил заклятие, уничтожающее лабораторию в случае смерти хозяина. Чтоб не досталось никому.

— Может быть. Но я не вижу связи между двумя смертями.

— Унар, — подает голос доселе молчавший отец, — Сайнел всего лишь хочет тебе сказать, что у этого Гремура было достаточно поводов опасаться за свою жизнь, кем бы он не был. Я достаточно знал покойного Вальдера, чтобы поверить, что он избавился бы от мага, когда бы счел, что тот ему больше не нужен. И если этот Гремур был не дурак, то он наверняка мог позаботиться об ответном ударе.

— Вы хотите сказать, — ошеломленный Урмарен переводит взгляд с меня на барона и обратно, — что… Демон меня пережуй, а ведь больше ни на что и не похоже! То есть, Гремур сотворил заклятие, что в случае его смерти умрет и герцог, как наиболее вероятный виновник. Так?

— Так.

— А если Гремур жив?

Дружное пожимание плечами ему ответом. Граф улыбается:

— Все же, версия хорошая. Позволила бы закрыть расследование в короткие сроки. Только как доказать, что Гремур мертв?

Ага, так я тебе и сказал. Хотя…

— А пепел из его лаборатории изучали или просто вымели? Верю, что там все дотла сгорело, но пепел от дров и пепел от человеческого мяса должны отличаться даже в этом случае.

— Хм, не припомню, чтобы такое было в отчетах. Я проверю, спасибо за подсказку.

Дальше разговор понемногу возвращается к основной теме — предстоящей аудиенции у императора. Впрочем, узнаем мы немного — встреча состоится не во дворце, а в одной из загородных резиденций. Возможно, не будет наследника престола — по крайней мере, на этом настаивал маркиз Шелир. И я его понимал — если бы я не сумел выкрутиться в прошлый раз, сейчас бы в Тероне уже осваивалась бы новая династия. Незачем рисковать принцем.

Однако все рано или поздно кончается — закончилось и время, которое Урмарен мог провести с нами. Отец с Унаром попрощались, я вышел проводить графа до кареты.

— Ну, о чем ты хотел поговорить?

Излагаю ему свои мысли насчет того, чтобы лишить непосвященных возможности отследить связь между Шаем Таннером и Сайнелом Танореном.

— Понимаю. Но изъять бумаги из архива Коронной палаты или заменить — не выход, свидетелей-то не заменишь. Таннера знали не только наши люди.

— Любопытно, как много народу в курсе, куда подевался этот парень?

— Да, хороший вопрос. Полагаю, у кого-то из заговорщиков есть описание Таннера, а, может быть, и портрет. Наверное, тебе и в самом деле после аудиенции лучше уехать из столицы на какое-то время.

— Если эти люди узнают, что Шай Таннер и Сайнел Танорен — одно лицо, я нигде не буду в безопасности.

— Что ты предлагаешь? — браво, граф. Приятно иметь дело с человеком, который, при всей его занятости, не подкалывает тебя и не подозревает в паранойе.

— Что сделано, то сделано. Моя нынешняя биография завязана на созвучие имен, не хочется сочинять новую, так красиво не выйдет, да и времени на это может не быть. Но, как говорится — предупрежден, значит вооружен. Можно ли сделать так, чтобы о любом интересе к документам о признании меня Сайнелом, а особенно к рабочим материалам дела, где упомянуто имя Таннера, вас ставили в известность?

— Думаю, как раз это организовать будет несложно.

— Тогда пока все.

— Хорошо… — он широко улыбается: — Все-таки жаль, что нельзя тебя пристроить на службу в Серую Стражу — такой пробел в биографии недопустим, увы.

И что мне ему сказать — никто не помешает мне помочь родственнику неофициально? Пожалуй, не стоит. Надо будет — помогу, но обещать авансом — не буду. Мало ли когда он мне это припомнит? Ограничиваюсь ответной улыбкой, призванной означать что вроде "ну что тут поделаешь". Он, что-то прикинув, говорит, что — возможно — заглянет к нам завтра вечером. Хотя нет, скорее послезавтра. Я же дарю идею насчет перетряхивания невостребованной почты.

— Мда, есть риск зацепить служебную переписку нашей агентуры, но в нынешних условиях в этом, как ты говоришь, перетряхивании есть смысл. Тем более, что среди невостребованного может оказаться в первую очередь почта, адресованная уже арестованным заговорщикам. Вряд ли отправители будут озабочены изъятием своих писем больше, чем спасением своих жизней. Спасибо, подкину идею начальству.

Карета графа выезжает за ворота. Так, значит, надо наведаться на почтамт, пока эта идея не заработала. Отец вроде ничего не планировал, значит, сегодня-завтра я относительно свободен. Выберусь-ка я в город. Причем сейчас, а то кто знает — что будет завтра.

Интересно, как там мои бойцы? Пирен с Рыжим, надеюсь, сидят тихо в своем убежище. Кимер должен быть в своем полку — служить-то еще до весны. Хочется верить, что в покое его уже оставили. Ангир по времени уже вполне может быть в Медвежьей Тени. Но выдергивать его оттуда пока рано.

Ладно, значит, в город.

Спустя час карета останавливается в квартале от почтамта. Хочется оставить обоих парней, приставленных ко мне отцом, охранять карету, но будет лучше, если они пойдут со мной. Кучер, если что, справится сам — крепкий мужик, да и при оружии. Впрочем, тут в центре столицы, на виду у патрулей городской стражи, маловероятно, что к нему кто-то сунется.

У крыльца почтамта останавливаемся. Одного охранника оставляю здесь, на всякий случай. Второй идет со мной. Проходя через высокие двери, чувствую, как начинает шевелится внутренний страж. Могу кого-то встретить, кого не стоило бы? Но не приезжать же сюда еще раз. Разобравшись в указателях, подхожу к нужному окошку. Объясняю, что мне нужно, просовываю паспорт. Служащий сверяется с каким-то журналом, кивает, просит подождать. Возвращается через десять минут со знакомым пакетом. Расписываюсь, желаю всего наилучшего. Идем к выходу.