Александр Шапочкин - Поле боя

– Но Нинка-то в этом не виновата, – я примиряюще улыбнулся. – Чего ты на нее взъелась-то! Не видишь, что ли, что девушке и так плохо.

– Я тебе всё сказала… – ответила мать, недовольно посмотрев на дверь в ту комнату, где находились Анька и остальные. – Я считаю, что это плохие знакомства.

– Я тебя понял, – ответил ей я. – Давай лучше расскажи мне подробно, что здесь всё-таки произошло?

Как оказалось, её, как, впрочем, и всех остальных, действительно разбудили малявки-пикси. Мама не сразу поняла, что случилось, в коридоре поднялся шум и кто-то пробежал мимо, а затем раздался громкий треск и мужской вскрик. Когда она вышла из комнаты, всё уже закончилось. Убитого она увидела не сразу, обратив вначале внимание на Нину, которая, вся белая словно мел, стояла прислонившись к стене с зонтиком в руке.

Уже потом Аня, которая выбежала из комнаты одновременно с Зайкой, рассказала, что пробравшихся в дом чужаков было четверо. Трое благополучно смылись, унося с собой то ли бесчувственное, то ли не дай бог мёртвое тело Андре, а вот последний замешкался и получил в спину разряд «шокера» от Нинки. Когда он упал, остальные словно бы не обратили на это внимания. Забежали в одну из комнат, и там что-то гулко упало на пол.

Анька с Юлькой бросились к окнам, но только и успели заметить отъезжающий от дома автомобиль. Кстати, сестра клялась и божилась, что видела вчера эту машину припаркованной возле дома на противоположенной стороне улицы.

– Понятно, – задумчиво сказал я, когда мама замолчала.

– Я хотела было позвонить в полицию, – добавила она, – но девушка попросила меня этого не делать. Вместо этого она через ПМК позвонила тебе, но говорить сама не смогла и отдала его Аньке… Кузьма, я…

– Мам, давай разборки оставим на потом! – я хотел было вернуться в комнату к Нине, однако родительница удержала меня за руку.

– Кузьма! Давай вызовем полицию!

– Подобными делами, мама, занимаются не они, а одиннадцатый отдел КГБ, – сказал я, освобождаясь, и пристально посмотрел ей в глаза. – А с этими ребятами лучше лишний раз не встречаться, особенно если ты несовершеннолетний и не хочешь угодить прямиком в «Особый Корпус».

– Но… – мама вновь остановила меня. – Ты думаешь, что эта Нина опасается именно этого? Ты же сам только что, сказал, что она имела право…

– Я не знаю, – ответил я. – Сейчас постараюсь выяснить.

Зайка уже немного успокоилась и понуро сидела на диване в окружении моей сестры и Юльки. Подойдя к ним, я опустился перед девушкой на колено и пристально посмотрел ей в потухшие глаза. Глупых вопросов о том, в первый раз ей пришлось убить человека или нет, исключительно для завязки разговора, я, естественно, задавать не стал. И без слов понятно было, что случись подобное раньше, она бы сейчас так не мучилась… И как только продержалась до моего прихода?

– Нин, – произнёс я, старательно подбирая слова, – скажи мне… Ты же из родовой аристократии, твой дед что, не сможет утрясти с гэбистами этот вопрос? Или есть какие-то сложности?

– Я… – она посмотрела на меня ещё влажными от слёз глазами, словно бы не поняла мой вопрос, а затем спустя несколько секунд ответила: – Нет… не в этом дело. Ничего мне не будет… просто родственники…

– Что родственники? – не понял я.

– Кое-кто из них, – девушка явно не хотела что-то говорить, – не очень хорошо ко мне относится. Просто если это проишествие пройдёт по каналам Госбезопасности, то это даст им определённые козыри, которые они потом смогут использовать против меня в одном очень и очень важном деле… Даже если сейчас из меня сделают героиню, они сумеют представить всё в самом невыгодном для меня свете. А ещё есть Андре, с её секретом, который обязательно всплывёт…

Она тяжело вздохнула и замолчала, а затем, кивнув своим мыслям, добавила:

– Понимаешь ли, вся проблема в том, что сейчас со мной нет Лены…

– Ну, – я нахмурился, – она, конечно, твоя охранница, но… хотя… возможно, она бы действительно справилась с похитителями.

– Да нет… – Нина слегка поморщилась. – Не в этом дело. Просто в подобных случаях в её задачи входило принять на себя всю ответственность за произошедшее. А она сейчас в госпитале, и поэтому ничего не получится.

– Хм. Ну… – я поправил девушке сбившийся локон. – Хочешь я скажу, что это я его…

– Что! – возмущённо воскликнула за моей спиной мама.

– Нет… – перебивая меня, Нинка отрицательно замотала головой. – Нельзя! Не хочу… Даже не потому, что потом возникнут вопросы о том, что ты делал ночью у меня в доме. Бог с ними! Просто не хочу, чтобы… Так ведь получится ещё, что ты позволил похитить Андре. А это очень и очень плохо!

– Тише, тише… – я ласково погладил девушку по щеке, вытирая слезы. – Я понял. А эти родственники это действительно так важно?

– Да! – твёрдо ответила она, а затем, задумавшись, кивнула своим мыслям. – Я обращусь к герцогу Сафронову. Думаю, что он мне поможет, тем более что сейчас это и в его интересах, так как этот инцидент сильно бьёт по репутации колледжа, а значит, и по его собственной.

Встав, она слегка пошатнулась, из-за чего мне пришлось поддержать её, и быстрым шагом вышла из комнаты. Юля тоже поднялась с дивана и обеспокоенно посмотрела на меня, теребя кончик своей длинной косы.

– Объяснишь? – спросил я её, и девушка кивнула.

Юлька, как я успел узнать за прошедшее с турнира время, несмотря на яркую внешность, была тихой и по-своему незаметной девушкой, однако каким-то образом умудрялась всегда быть в курсе всего и знала всё обо всём, ну или почти обо всём. Эдакая ходячая энциклопедия в юбке. К тому же, хоть девушка и косила иногда под стереотипную «натуральную блондинку», мозги у неё были на месте.

До того момента, как она рассорилась с Катей, Юлька была для дочки Федосеева не просто подругой, компаньонкой и спутницей для шопинга, а самым что ни на есть настоящим «карманным» аналитиком. Впрочем, если судить по её рассказам, то именно за эти её способности, обычную девочку-отличницу, бывшую довольно-таки слабым магом, и заметили вербовщики Александра Павловича.

Я-то раньше, грешным делом, думал, что они с Федосеевой-младшей – подруги детства и выросли вместе, а потому чувствовал себя немного виноватым из-за их ссоры. Однако, как обычно, реальность оказалась, с одной стороны, намного более прозаичной, а с другой – куда как менее приглядной.

Если одарённые от рождения дети из простонародья, с тремя открытыми чакрами, сразу привлекали внимание благородных семей, то «единички», вроде моей сестры, или «двоечки», вроде Юльки – как маги были им не нужны. Казалось бы, их просто не замечали, в то время как они жили и учились вместе с обычными, неодарёнными, чаще всего даже не развивая свои слабенькие таланты, пока за этот процесс не бралось государство. Но на самом деле это было не так, и примерно в возрасте десяти лет все они попадали под пристальное внимание так называемых «вербовщиков», чаще всего работающих школьными учителями.