Марина Суржевская - Лекс Раут. Наследник огненной крови

Прекрасные глаза Лоель наполнились слезами, говорить она не могла, зато слышала великолепно.

Я сосредоточился, вспоминая слова. Такая тонкая магия мне всегда удавалась плохо, мой стиль топорный - мне легче крушить и уничтожать, чем осторожно поднимать тело в воздух. Но, к счастью, я справился. Два тела- актрисы и ее дергающегося брата- рывком воспарили к потолку, чуть не припечатав их к искусной лепнине. Я снова выругался и направил тела к окну, откуда дул довольно холодный ветер.

— Надеюсь, Здоровяк на месте, — проскрипел я, с трудом удерживая плененных в воздухе. Они дергались и извивались, мешая мне. – Одри, иллюзия! Не нужно, чтобы нашу теплую компанию кто-то увидел.

Златовласка кивнула, и актриса с братом исчезли.

Я посмотрел на Одри.

— И как я должен их перемещать, если ничего не вижу?

— А как я должна их прятать, если ты должен их видеть? — огрызнулась девушка.

—Ну придумай, — возмутился я.

Одри прошипела что-то ругательное. И совсем неженственное. Мне понравилось. Я даже облизнулся, слушая ее.

— Ладно, потащу так. Смени нам личики, мое слишком красиво, чтобы показывать всем подряд!— улыбнулся и полез через окно в сад. Одри за спиной снова ругнулась, девчонка прогрессирует с каждой минутой! Глухой стук известил, что кто-то из двоих, то ли Лоель, то ли ее брат, все-таки стукнулись о раму, и, кажется, головой. Меня это мало заботило по правде, так что я лишь ускорился. Одри неслась следом, сохраняя иллюзию.

— Долго не смогу, — тяжело дыша, прошептала златовласка. — Слишком сложно!

— Еще немного.

Мы выскочили к ограде.

— Вонючие потроха, где этот придурок? — оскалился я, вертя головой.

— Едет! — выдохнула Одри, глядя на дорогу.

—Поберегись! — гаркнул Здоровяк, размахивая кнутом и оглушая округу свистом. Взметнув клубы пыли, рядом с нами остановилась скрипучая телега, груженная мешками с чем-то невероятно вонючим.

— Идиот, — выдохнул я, оглядывая наш «экипаж». — Ты стянул телегу для перевозки отбросов?

— Это единственное, что удалось найти, — обиженно протянул Здоровяк. — Залезайте!

Я с сомнением осмотрел наше средство передвижения, но времени на раздумья не оставалось, потому что из дома госпожи Вергуд уже неслись вопли. Так что я уронил плененных на грязные мешки, закинул следом бледную Одри и запрыгнул сам, когда ловец ударил хлыстом по крупу лошади.

— Вперед! — заоралон.

Перепуганная кляча всхрапнула и понеслась вперед так, что с борта телеги посыпался мусор, а колеса отчаянно завизжали, грозя отвалиться. Лоель провалилась между кучами отбросов, ее братец упал сверху. Лошадь хрипела, повозка подпрыгивала, Здоровяк свистел, наши пленные стонали.

— Это ты называешь – незаметно? — возмутилась Одри.

Я же прижал к себе златовласку и жадно проник языком ей в рот. Азарт погони жег кровь и будоражил тело, желание пьянило разум. Одри застыла в моих руках, а потом неожиданно ответила, возможно, она тоже поддалась безумию удавшейся авантюры. Наши языки трогали, изучали и пробовали, я почти задыхался, забыв, где я, и чувствуя лишь желанное, необходимое мне тело… Еще один жадный, горячий поцелуй, и я отпустил Одри. Заглянул в одурманенные глаза девушки.

— Так меньше чувствуется смрад этой помойки, — хрипло пояснил я свои действия.

— Конечно, — отозвалась она, отворачиваясь.— Я так и подумала!

Ехать к особняку пришлось в объезд, минуя основные дороги Кайера. Один раз встретился отряд ловцов, но на нас они не обратили внимания, лишь отвернулись, прикрыв лица перчатками. Так что я решил, что перемещаться на телеге с отбросами— не такая уж и плохая идея. Один минус- пока мы достигли моего дома, казалось, что запах въелся в кожу и отмыть его не поможет даже деготь.

— Засуньте пленных в подвал, — велел я выбежавшим Нику и Лире.

— Может, лучше в одну из комнат? — Ник осторожно снял с телеги Лоель, что, кажется,была на грани обморока. Или уже в обмороке, хрен ее разберешь.

Я задумчиво осмотрел тело, прикрытое лишь тонкой тканью.

— Ну ладно, в комнату. А братца ее в подвал.

— Отпустите! — захрипела актриса, дергаясь в руках Ника. Тот охнул, пытаясь ее удержать.

— Вы за это ответите! — прорычал ее брат Рит. Видимо, мой аркан безмолвия перестал действовать. — Мы все расскажем ловцам!

— Тогда нет смысла оставлять вас в живых, — хмыкнул я. Ник округлил глаза.

— Ты ведь шутишь, Лекс? — тихо спросил он.

— Даже не думал, — пожал я плечами. — На самом деле их легче убить, ты и сам это понимаешь.

Лоель издала приглушенный вскрик и все-таки лишилась чувств. Я аккуратно приложил ее брата рукояткой клинка по затылку, и тот тоже обмяк в телеге.

— Вот так лучше, — довольно протянул я. — А то вопят, дергаются, думать мешают. Несите их в дом. Здоровяк, не смей заходить в гостиную, пока не отмоешься, на заднем дворе есть бочка с дождевой водой.

— Разве у тебя нет купальни? — удивился мой недогадливый друг, стаскивая на землю тяжелое тело Рита.

— Есть, но она занята, — весело бросил я.

— Кем?

— Мною, конечно! И поторопись, я есть хочу!

Друзья вразнобой зашипели что-то невразумительно-оскорбительное, но я лишь рассмеялся. Право, порой с ними даже весело. В те моменты, когда они меня не раздражают! Впрочем, таких было немного.

Насвистывая, я двинулся к дому, и опешил, когда меня толкнул острый локоть, а Одри пронеслась мимо.

— Тебя не учили, что девушек надо пропускать?! — крикнула она, захлопывая перед моим носом дверь. Сзади раздалось мерзкое хихиканье моих недругов. Я наградил их злым взглядом, добавил файер для наглядности и рванул створку.

— Одри, только посмей занять купальню! — заорал я на весь дом.

— Уже заняла! — отозвалась златовласка.

— Выходи немедленно!

— Лекс, будь мужчиной, потерпи! — пропела она из-за двери купальни. Следом донесся шум воды.

Я ударил сапогом по створке.

— Выходи! Иначе я снесу эту проклятую дверь!

— Ну, это ведь твоя дверь! — ехидно отозвалась горгулья, которую я по своей глупости пригрел. — Сноси!

Я с досадой осмотрел затейливую створку из белого тополя, украшенную латунными и бронзовыми завитушками. Во всем доме двери были одинаковые, их делал мой отец, на досуге увлекавщийся резьбой по дереву. Мне эти двери были дороги как память о тех вечерах, когда я сидел в углу, наблюдая за слезающей с доски аккуратной стружкой. Отец мурлыкал под нос какую-то песенку, а иногда рассказывал мне о своей жене.

Я тряхнул головой, прогоняя воспоминание, и снова стукнул –на этот раз просто кулаком.

— Одри, я тебе зад надеру! Я сказал- выходи! Живо!

— Поздно, я уже мокрая.

Фраза заставила меня замереть и шумно сглотнуть. Вряд ли златовласка поняла, что именно сказала. Но мое тело и особенно та часть, что находилась в штанах – отлично понялаи сделала боевую стойку.