Майя Филатова - Арканы Мерран. Сбитый ритм [СИ]

Пока священник распинался про песнопения, алтарные ступени и свёртывание покрывал, я внутренне удивлялась, во что трансформировался древний праздник плодородия. Если верить книгам — всё тем же историческим книгам из библиотечки Халнера — ночь Белого солнца, когда Атум находится ровно за Апри, в культе Духов считалась ночью плотской любви. Вроде как это символизировало мать-землю, что нежится под лучами отца-солнца. Теперь же, для заточённых в монастыри полукровок, ежегодные Пляски превратились в обязанность. Дети от этой ночи, в отличии от других селекционных отпрысков, считались осененными Великим Апри. Их сразу воспитывали, как полноценных граждан, и многие даже становились весьма влиятельными людьми.

Но спорю на что угодно, у бегавших по предрассветному лесу девчонок совсем другое в голове.

— … принять нас. А вот и Озёрный!

— А? Что? — едва не оступилась я.

Пока Маро, пыхтя, скатывал повозку по специальному пандусу, мы с Куртом спустились на площадку, с которой открылся вид на город.

Монторп меня раздери!

Тот, кто придумал брать въездную пошлину сразу после выхода из тоннеля, был тысячу раз прав. Несколько часов пешкодралом под искусственным мёртвым светом — и человек переставал думать о деньгах. Особенно, когда видел перед собой такое .

Заполненное водой, жерло давно умершего вулкана казалось дверью в недра планеты. Дверью, которую занавешивал туман. Его белые полосы извивались и ползли вверх по склону, огромными щупальцами проникая в плоть города, но город явно не чувствовал ни трепета, ни опасности. Зато он чувствовал жизнь. Черно-желтые мостовые облекали ступенчатый клубок домов и скал. Все грани и изгибы покрывал состав, похожий на разводы соли и крови на кожанке после хорошей драки. Вырубленные в скалах дома и лестницы казались чем-то разнородным и единым, как несущееся в атаку войско. Но атака эта захлёбывалась в самой себе, разбиваясь о зелёнь вьющихся растений, что цеплялись за малейшие выступы. Тонкие корни и гирлянды цветов перебирались с балкона на балкон, с крыши на крышу, заточая в изящные кандалы строгие грани камня.

В отличие от Речного, с его безродными беженцами из разорённых мором городков и сёл, в Озёрный допускали только тех, кто сохранил достоинство и деньги. С площадки хорошо просматривалось, как паломники в плащах из тонко выделанной кожи толпятся у многочисленных храмов. Поют, молясь, чтобы Красная смерть покинула Империю навсегда. И всё же чувствовалось, что Великий Апри если кого и слушает, то вовсе не их, а Цитадель.

Белоснежная крепость на другой стороне кратера казалась монументальной даже на таком расстоянии. Туман, более плотный над серединой и дальней частью озера, вдребезги разбивался о стены древнего монастыря. Но по форме бастионов ясно: крепость строили давно, надолго, и вовсе не с мирными целями.

— Да, есть на что посмотреть! — на мою талию легла плотная ладонь.

Не отрываясь от созерцания, я перехватила чужое запястье и нажала на болевую точку, попутно оттоптав приставальщику пальцы ног.

— Ох-ох-хо! — взвыл Трен, — ну Кети, ну ласточка, что же ты всё недотрогу из себя строишь! Открытое солнце на дворе, можно и повеселиться.

— Куртизанку себе найди, с ней и веселись! — я отодвинулась подальше и снова облокотилась на широкие перила, — или в театре кого посговорчивей. Так, руки убрал, сказала! Вот. А теперь просвети-ка меня лучше, как повозки по этим лестницам тягать-то?

— Так птицеящеров наймём. Дорого конечно, но и быстрее в разы. Хотя всё равно покорячиться придётся, это да. Несколько часов на площадке точно обеспечено. А всё Курт, святоша хренов! Полносолнцее, Полносолнцее… Тфу. Хотя красота здесь невероятная, конечно. Так что наслаждайся пока видом, ласточка. Кстати, ты тут была когда-нибудь?

— Нет. Интересно, какой высоты этот шпиль, ну, на центральном донжоне?

— Донжоне? Ого, слова-то какие! — захохотал Трен.

Потом он снова попытался обнять меня, но заметил занесённый локоть и передумал.

— Если ты про главный храм Цитадели, то не знаю. И, кстати, там именно храм, а не пограничная застава, как в твоём Тмирран. Хотя от кого там защищаться в горах? Ума не приложу… Ну вот, а тут-то только еретиков покоцали, да и всё. Хотя в чём-то ты права, цветочек. Войны, они ведь в сердцах и головах начинаются… а уж про грехи и говорить не приходится, священные книги, чай, лучше меня знаешь. Так что Цитадель у нас оплот морали и нравственности, понимаешь. Причём такой оплот — оплотище прям! Но бывать внутрях не приходилось, в паломники никогда не записывался. Если так интересно, Курта разговори, ну или Халнера. Они-то точно знают церковные байки, послушнички тарвольские…

— Послушники? Как, оба?! — изумилась я.

— Что, не верится? А вот так. Курт у нас всегда религиозный был, а Халнер — гы! — Хал тогда разочаровался в жизни. Крепко разочаровался, аж из-под венца сбежал…

— Венца?! Какого венца?

— Как какого? Обычного, Солнечного. Почему? Ну как тебе сказать… Не понял, так сказать, устремлений невесты к, так сказать, сценической славе. Она-то ещё девчонкой ухватила, что к чему, а у этого вдруг принципы какие-то обнаружились. Великий Апри, преданность, заветы, бла-бла-бла… Потому, наверно, и с Куртом сдружился. Короче, свалили они в семинарию посреди сезона. А на них номер большой держался, иллюзия силы, как-то так. Дирек, тогдашний директор, просто в бешенстве был.

— Ммм… Н-надо думать… а… а почему священником только Курт стал?

— Так вскоре на севере неспокойно стало, Хал снова бросил всё, в войска нанялся. Ну и правильно, по мне так тоже лучше с Апри напрямую договариваться, как помрёшь. А вот Курт, он да, он полный сан принял, как и хотел. Теперь осеняет нас, грешных, благодатью по лбу.

— Ого… а когда всё это было?

— Хм… солнц шестнадцать назад… Или больше? Да больше, больше. Хм… Восемнадцать они вернулись примерно…. А ушли… Сколько же…

Трен смотрел вдаль, шевеля губами и загибая пальцы. Я попыталась пересчитать в уме долгие мерранские солнца на наши короткие сезоны, и вдруг нашла себя по местным меркам весьма юной. Ох, вот это да. Неужели у нас с Халнером такая разница? На вид и не скажешь. Хотя тут с возрастом вообще странно — Хелия вот, оказывается, мать Маро, а выглядит, как его старшая сестра.

— Ладно, дело давнее, это я поняла. А чего они вернулись-то? Знаешь?

— Ну как чего! Дела мирские. Курт решил, что лицедеям прочищать мозги нужнее, чем крестьянам, вот и попросился освещать родной коллектив словом Великого Апри. Всё меня поначалу доставал, помнится, пока я ему не втолковал, что молитвой сыт не будешь. Потом Дарн всё унаследовал, да и позвал брата помогать. Ну, Халнер и приехал. У него контракт заканчивался как раз. А сам он очень уж трепетно к родовым делам относился всегда. Вот такая история… Да… Так что про Цитадель это не ко мне, — Трен подмигнул, слегка дернул меня за волосы и заскользил пальцами по шее, — у меня истории гораздо интересней, да для такой-то ласточки…