Стивен Эриксон - Полночный прилив

Бадар кивнул и бесшумно исчез.

– А мы? – осведомился Канарт.

– Подождем. Потом вместе с соседней группой спустимся и устроим ловушку.

– А с той стороны тропы?

Хороший вопрос. Он разделил воинов, забыв о связи. Просчет.

– Будем надеяться, они тоже заметили разведчика и верно рассудили, что неслышно подкрасться к фараэду невозможно.

Десятник молча кивнул. Указывать на промах Трулла не было необходимости. Да и на свой, если на то пошло.

Можно сказать, поквитались. Ну хоть так!

Вскоре Бадар вернулся и чуть заметно кивнул. Трулл жестом приказал воинам следовать за собой.

Соединившись с фланговой группой, он быстро изложил свой план.

Когда спустились на шестьдесят шагов, Трулл махнул – поворачивайте к тропе.

Канарт указал рукой.

– С той стороны – Ретал со своими. Они прочитали твои мысли.

Трулл кивнул.

– По местам. Снимем, когда поравняется.

Удары сердца. Накаленные солнцем камни. Жужжание насекомых.

Тяжелые шаги. Неожиданно фараэд очутился совсем близко.

Быстро, так что не разглядеть, он показался из-за поворота и проскочил мимо.

На уровне голени полетели копья.

Разведчик их перепрыгнул.

Кто-то выругался, и мимо Трулла просвистело копье. Железный наконечник вонзился бегущему между лопатками. Хрустнул позвоночник. Фараэд взмахнул руками, рухнул и затих в десяти шагах ниже по тропе.

В тишине медленно оседала пыль.

Трулл подошел к скорченному телу. Лет четырнадцать или пятнадцать, совсем еще мальчик. В глазах на перепачканном лице застыло изумление, рот перекошен от ужаса.

– Мы убили ребенка…

– Врага, – поправил Канарт. – Вини летерийцев, предводитель. Это они гонят детей на войну… Хороший бросок, Бадар! Теперь ты окроплен.

Бадар подошел вынуть копье.

У изгиба тропы показалась третья группа.

– Я его даже не заметил, – произнес кто-то.

– Наш первый трофей, – провозгласил Алрада Ан.

Труллу стало нехорошо.

– Убери тело с тропы, десятник Канарт, присыпь кровь. Надо идти.

На самом деле мост был и не мостом вовсе. Трулл видел его раньше: монолитный каменный диск с зазубринами на ободе, по которому, не касаясь плечами, свободно проходило восемь человек. Диск был вертикально вклинен над тесниной, где ревел Каттер. Нижняя его часть терялась во мраке и водяной пыли. Отряду предстояло перейти по крутому, скользкому краю в лесок на другой стороне. Внизу, на расстоянии трех человеческих ростов, уходила в скалу с южной стороны гладкая и прямая, как копье, ось с ногу толщиной.

Один уже перешедший мост эдур вернулся с докладом: никаких признаков разведчиков или недавних стоянок не обнаружено. Одинокий фараэд был, видимо, послан далеко вперед основных сил или же отправился на вылазку по собственному почину. Смелость и смекалка стоили ему жизни.

Трулл подошел к краю гигантского колеса и увидел тонкий молочный слой между идеально круглым диском и неровной поверхностью горы. Стер пальцем эту пленку, пока не открылся почти незаметный зазор между конструкцией и скалой. Настолько узкий, что не воткнуть клинок. Диск, в самом деле диск – немыслимым образом вклиненный поперек ущелья. Что еще более странно, он едва заметно вращался. Если поставить ногу на ближайшую зазубрину и терпеливо ждать, в конце концов – несколько дней или неделю спустя – сойдешь на той стороне.

Загадка… Трулл подозревал, что конструкция задумывалась отнюдь не как мост. В голову сразу пришла мысль… Нет, вряд ли. Есть гораздо более простые способы отмерять время…

Трулл выпрямился, жестом велел переходить.

Алрада шагнул первым.

Рассредоточились. Валуны, сосны, редкие дубы… Сейчас воины осторожно двинутся вниз в поиске хорошей оборонительной позиции, откуда просматривается дорога.

Трулл пригнулся, вглядываясь вперед. Вдруг стоявший рядом Алрада отдернул ногу и тихо выругался.

– Что такое, капитан?

– Шевелится. Вот здесь.

Выпуклый и неестественно гладкий валун ушел в землю глубже, чем другие камни. Смахнув с него грязь, Трулл обнажил ряды таинственных символов на неизвестном языке. Снизу и по сторонам письмена были окружены глубокими линиями. Под нижней чертой просматривалась еще строка.

Трулл оглянулся на мост.

– Пошевелился?

– Да. Несильно.

– Был какой-то звук?

– Нет, я скорее почувствовал. Как будто стронулось что-то огромное…

Трулл внимательно поглядел на валун, провел пальцами по буквам.

– Узнаешь язык?

Алрада пожал плечами и отвернулся.

– Надо идти, предводитель.

– Ты уже видел такие письмена?

– Не на камне, на льду. Не важно…

– На льду?

– Еще до объединения охотился с ден-ратами. На северо-востоке, в ледяных морях. Однажды наткнулись на стену с такими письменами – ледяную гору в двадцать человек высотой и пол-лиги в ширину. На следующий год ее уже не было, она ушла в воду.

Трулл знал, что Алрада, как и Бинадас, немало странствовал, связан тесными узами со многими эдур из противоборствующих племен и тоже не одобрял захватнические походы Ханнана Мосага. По всем расчетам, они должны бы быть с ним друзьями.

– Что говорили о них твои товарищи ден-раты?

– Что их оставил Клыкастый человек. – Он снова пожал плечами. – Ерунда, миф.

– Человек с клыками?

– Его изредка видят… Старики рассказывали. Серо-зеленая кожа, белые, как китовый ус, клыки. Всегда на севере, на снегу или льду. Предводитель, сейчас не время.

Трулл вздохнул.

– Спускаемся.

Вскоре Канарт учуял запах гниющей плоти.

Оказалось – дохлая сова у тропы.

Летер знавал тяжелые времена. Давным-давно. Первая империя отправляла корабли во все стороны света. Были составлены карты побережья шести континентов и восьмисот одиннадцати островов, открыты старинные методы чародейства, обнаружены древние руины, сокровища, свирепые примитивные племена, народы не человеческой расы, пустить кровь которым не составило труда. Баргасты, трелли, тартеналы, фенны, мары, ягги, кринны, дшеки… Основывались колонии. Войны и завоевания, бесконечные завоевания… Пока всему не пришел конец. Первая империя уничтожила сама себя. В городах появились и с ужасающей быстротой расплодились чудовища.

Одного императора сменили семеро, разбросанные по свету и погруженные в безумие. Великие города обратились в пепел. Погибли миллионы.

У кошмара было имя. Т’лан имасс.

Два слова, внушающие ненависть и ужас. Два слова – и только. Память о том, кто или что такое т’лан имасс, стерлась в последовавшем хаосе.

И даже это немногое мало кто из летерийцев теперь помнил. Да, они слышали про Первую империю, падение древней цивилизации предков и пророчество о ее возрождении, но на этом познания заканчивались.