Стивен Эриксон - Полночный прилив

Раскат грома, тяжелая дробь дождя по крыше. Буря пришла по реке, двинулась на север и протащила край тяжелых туч над Летерасом. Не по сезону, ненужная, гроза превратила единственную комнату жилища Тегола в закрытую, задымленную каморку. В комнате стало на два табурета больше – Бугг позаимствовал на мусорной свалке. И на одном табурете, в дальнем углу, сидел рыдающий Ублала Панг.

Он рыдал без перерыва уже больше удара колокола, и от содроганий его громадного тела табурет опасно поскрипывал.

По центру маленькой комнаты шагал туда-сюда Тегол.

Хлюпанье ног на улице, занавеска в дверном проеме отдернута в сторону, – и вошел Бугг; вода лилась с него ручьем. Он закашлялся.

– Что это у нас горит в очаге?

Тегол пожал плечами.

– То, что рядом лежало, разумеется.

– Но это была ваша шляпа от дождя. Я сам ее сплел, вот этими руками!

– Шляпа от дождя? В этот тростник заворачивали тухлую рыбу…

– Рыбой воняет, точно, – кивнул Бугг, вытирая глаза. – Впрочем, тухлая – понятие относительное, хозяин.

– Правда?

– У фараэдов это деликатес.

– Ты просто хотел, чтобы я пропах рыбой.

– Лучше вы, чем целый дом, – сказал Бугг, глядя на Ублалу. – А с этим что случилось?

– Понятия не имею, – ответил Тегол. – Ну, какие новости?

– Я ее нашел.

– Прекрасно.

– Надо пойти и забрать ее.

– Выйти из дома?

– Да.

– Под дождь?

– Да.

– Так… – Тегол снова начал вышагивать по комнате. – Это мне не нравится. Слишком рискованно.

– Рискованно?

– Ну да, рискованно. Я могу промокнуть. Тем более теперь, когда у меня нет шляпы от дождя.

– А кто виноват, интересно?

– Она уже дымилась – слишком близко к очагу лежала. Я только чуть-чуть подпихнул ее, и она занялась.

– Я ее сушил.

Тегол остановился на полушаге, рассмотрел Бугга и пошел дальше.

– Это гроза. Грозы проходят. Просто нужна причина потянуть время.

– Да, хозяин.

Тегол развернулся и подошел к Ублале Пангу.

– Дорогой телохранитель, что случилось?

Ублала красными глазами посмотрел на него.

– Вам это неинтересно. Правда. Никому не интересно.

– Разумеется, мне интересно. Бугг, мне ведь интересно? Я ведь такой?

– Точно так, хозяин. Как правило.

– Все из-за женщин, Ублала? Я чувствую.

Гигант кивнул с убитым видом.

– Они тебя побили?

Ублала покачал головой.

– Ты втрескался в одну из них?

– Точно. У меня не было шанса.

Тегол посмотрел на Бугга, потом снова на Ублалу.

– У тебя не было шанса. Странное заявление. Объясни.

– Это нечестно, вот что. Нечестно. Вы не поймете. У вас такого нет. Ну кто я такой? Всего лишь игрушка? Только из-за того, что у меня большой…

– Погоди, – прервал Тегол. – Давай разберемся, правильно ли я понял, Ублала. Тебе кажется, что они просто пользуются тобой. И их интересуют только твои… э-э… причиндалы. Им нужен от тебя только секс. Не преданность, не верность. Они пользуются тобой по очереди, им наплевать на твои чувства, на твою утонченную натуру. Они и не думают обнять тебя напоследок или поговорить. Так?

Ублала кивнул.

– И ты из-за всего этого несчастен?

Он снова кивнул, шмыгнул носом, оттопырил нижнюю губу; рот перекосило в скорбной гримасе, правая щека задергалась.

Тегол смотрел на него несколько мгновений, потом вскинул руки.

– Ублала! Ты что, не понимаешь? Ты очутился в мужском раю! О таком мы все только мечтаем!

– Но мне нужно что-то большее!

– Нет! Не нужно! Поверь мне! Бугг, ты разве не согласен? Скажи ему!

Бугг нахмурился и кивнул.

– Ублала, все так, как говорит Тегол. Если считать, что это горькая правда, и если считать, что хозяин обожает наслаждаться горькой правдой, что многие сочтут необычным и даже нездоровым…

– Спасибо за поддержку, Бугг, – прервал, нахмурившись, Тегол. – Ступай приберись, ладно?

Он снова повернулся к Ублале.

– Ты – вершина достижения самца, мой друг… Погоди-ка! Ты сказал, у меня такого нет? Что ты имел в виду?

Ублала моргнул.

– То есть? Э-э… вы тоже на этой вершине, или как вы там ее называете – тоже?

Бугг хрюкнул.

– Он там не был месяцами.

– Ну все, хватит! – Тегол подошел к очагу и вытащил то, что осталось от плетеной шляпы. Он затоптал пламя, потом водрузил опаленные ошметки на голову. – Ладно, Бугг, пойдем, вытащим ее. А этот безмозглый гигант пусть горюет тут в одиночестве. Сколько оскорблений может выдержать чувствительный человек вроде меня?

Над шляпой поползли язычки дыма.

– Она сейчас опять разгорится, хозяин.

– Ну так и от дождя должна быть какая-то польза, да? Пошли.

В узком проулке поток воды глубиной по лодыжку несся к забитому стоку, где уже собралось небольшое озерцо.

– Вам бы побольше сочувствия проявлять к Ублале, хозяин, – сказал Бугг через плечо. – Он очень несчастлив.

– Сочувствовать надо тому, у кого маленький член, Бугг. А над этим пускают слюни три женщины, ты не забыл?

– Вообще-то, отвратительная картина.

– Ты слишком долго был слишком старым, дорогой слуга. В слюнях, по сути, нет ничего отвратительного. – Тегол подумал. – Или есть?.. Нам обязательно говорить о сексе? Меня сейчас в тоску бросит.

– Упаси Странник.

– Ладно, где она?

– В борделе.

– Вот это уже действительно печально.

– Похоже на новоприобретенную зависимость, хозяин. Чем больше она его кормит, тем он голоднее.

Путники пересекли аллею Турола и направились в квартал Проституток. Ливень ослаб, над головой неслись последние тучи грозы.

– Да, – прокомментировал Тегол, – неподходящие условия для моей самой ценной сотрудницы. Почему-то мне кажется, что это я должен рыдать в углу, а не Ублала.

– Может, Шурк просто не хочет мешать дело с удовольствием.

– Бугг, ты сказал, что она в борделе.

– Да, верно. Простите… Пришли.

Узкий трехэтажный дом чуть отстоял от других строений и выглядел на несколько столетий старше своих соседей по улице. На резном фронтоне выделялись две квадратные колонны из голубого мрамора. Демоницы на барельефе гнулись и извивались в массовой оргии, а венчали колонны каменные горгульи с зазывно торчащими грудями.

Тегол повернулся к Буггу.

– Это же «Храм». Она что – тут?

– Удивлены?